Теперь же, слушая Наталью Владимировну, Джонни не мог не поймать себя на мысли о том, насколько те чувства, которые он испытывал к своей музыкальной технике, были сильнее той якобы любви, которую Наталья Владимировна испытывала к своим молодым людям. Ведь она только что изобразила перед ним нечто наподобие бездушного журнального обзора функциональных характеристик нескольких биологических агрегатов, бывших некогда её кавалерами. Справедливости ради, Наталья Владимировна видела в них отнюдь не только недостатки. Она была достаточно умна, чтобы понимать: не в её интересах было однозначно плохо отзываться о своих молодых людях. Ведь только дуры встречаются с полными неудачниками! Она же скорее сокрушалась о том, что её молодые люди оказались всего лишь “hi-fi”, а не “hi-end”, как ей очень хотелось бы.

Джонни не выдержал, и сказал, даже не язвительно, а скорее удивлённо: Ты так информативно рассказала о плюсах и минусах своих молодых людей с чисто прагматической точки зрения. Но как же эмоции? На это Наталья Владимировна уверенно ответила, что с каждым из этих молодых людей её связывали сильные чувства. И принялась рассказывать Джонни о том, какие эмоции она испытывала, видя автомобиль одного молодого человека, или вспоминая, какая у другого была обувь. Ответ Натальи Владимировны ошарашил Джонни. Ведь в соответствии с его наивными романтическим представлениями, даже самая меркантильная сучка из интернета в ответ на подобный вопрос должна была рассказывать про то, какие у её молодого человека замечательные глаза, какая улыбка и т.д. Джонни не мог не подумать о том, что если бы он в итоге выбрал фетишизм как способ сексуальной самореализации (собственно, в некоторой степени он так и поступил в итоге много лет спустя), то для него на первом месте были бы туфли, чулки и т.д. Но зачем эта молодая, привлекательная женщина, у которой были вполне реальные отношения с мужчинами, ставила своё поклонение Мамоне впереди живых, человеческих чувств... этого оно просто не мог понять. Хотя возможно, это как-то помогало ей быть «в формате», девушкой, у которой «всё ОК», интересной многим, в отличие от него, изгоя, непризнанного гения, отвергнутого практически всеми.

Как бы там ни было, после этого разговора, у Джонни на душе остался очень тяжёлый остаток безнадёжности. Казалось бы, он мог гордиться тем, как достойно он держался в разговоре с этой самоуверенной девицей. Однако вместо оптимизма, итогом общения с Натальей Владимировной для Джонни стало отчаяние, вызванное окончательным крушением надежд. К нему неожиданно пришло болезненно острое осознание того, что, как впоследствии ему цинично говорила одна знакомая представительница «офисного планктона»: тридцать лет – денег нет? Значит, и не будет! И хотя на тот момент Джонни не было и двадцати восьми, он прекрасно знал свои реальные перспективы. А потом, ради чего было стараться, лезть из кожи вон, добывая эти несчастные деньги? Лично он за пределами скромного базового уровня был к ним равнодушен. Для него, не в деньгах было счастье. И даже не в их наличии и количестве. К тому же, как Джонни к тому времени уже хорошо понял, в любом случае он не мог быть счастливым в принципе, с его здоровьем (точнее, отсутствием такового), общей жизненной ситуацией и прочим. Стараться ради своей семьи, ради родного, близкого, любимого человека? Который, как явственно продемонстрировал ему разговор с Натальей Владимировной, будет любить в тебе автомобиль и модные ботинки?! Нет уж, на хрен такую любовь! Конечно же, многие мужики так высоко не стремились, и просто пахали, дабы заработать себе на тупой секс. Но смысл в нём, когда тебя с человеком не связывают живые человеческие чувства?! И другой человек выступает лишь в качестве инструмента сексуального самоудовлетворения. Так благодаря знакомству с идеями Питера, научившего его не стесняться любить себя не только душой, но и телом, он мог легко и комфортно организовать себе такое наслаждение своими руками, тем более что теперь в его распоряжении было множество весёлых картинок из интернета с очень даже привлекательными девушками.

Геморрой

Однако, несмотря на оптимизм таких радужных аутоэротических фантазий Джонни, в реальной жизни его, наполненной до краёв разочаровывающими моментами, всё было куда мрачнее. И всего несколько дней спустя после телефонного разговора с Натальей Владимировной Джонни неожиданно получил трагическое напоминание об этом. Несмотря на революционность своих идей (касавшихся, кстати, не только онанизма,- буквального и умственного), его виртуальный гуру Питер долгие годы безуспешно боролся с тяжёлой депрессией. Тщетно пытаясь применять против неё помимо стандартных антидепрессантов типа прозака (ингибитор обратного захвата серотонина, известный у нас больше под маркой флуоксетин) также запрещённые средства. Вероятно, именно с внутривенным введением последних было связано то, что Питер оказался инфицированным вирусом иммунодефицита человека, в результате чего у него развился СПИД, на фоне которого возникла лимфома. Ему удавалось кое-как контролировать оба страшных заболевания при помощи химиотерапии, но её побочный эффект состоял в том, что Питера выворачивало наизнанку. В такой ситуации его страдания облегчала лишь горячо любимая им марихуана. Однако «доброжелатели» донесли, куда следует, что Питер не только употреблял её сам, но и делился данным «лекарством для души» с другими. В результате, вместо марихуаны тяжелобольному Питеру пришлось иметь дело с уголовным преследованием. Однако он не дожил до суда, захлебнувшись собственной рвотой.

В общем, в том месяце (июне 2000) у Джонни было тягостные ощущения. Словно на него свалилось всё сразу: трагическая смерть Питера и связанное с этим болезненное осознание проблематичности обретения счастья в одиночку; отвратительное настроение после разговора с Натальей Владимировной и сделанных из него выводов; наконец, сильная ломка после очередного, уже которого по счёту, полного прохождения любимой игры. Утратив всякую надежду найти общий язык с девушками, Джонни лишь чисто механически рассылал им свои письма на сайтах знакомств, не ожидая позитивных ответов и соответственно не получая таковых. Соответственно, ни с одной из них Джонни не общался не только реально, но даже виртуально. Лишь изредка Джонни говорил по телефону с Зайцем. Да и то по конкретному поводу, типа помочь ей переустановить на её компьютер окна из линолеума (MS Windows Millennium Edition). Подробно рассказывая Зайцу по телефону в полтретьего ночи про дрова для мопеда (т.е. драйвера для модема), Джонни не мог не подумать с горькой и циничной самоиронией о том, как он всю жизнь мечтал вот так провести ночь с девушкой! Впрочем, он в любом случае не думал о Зайце как о девушке, скорее что-то вроде «Заяц – друг человека».

Единственным же человеком, с которым Джонни более-менее регулярно переписывался, была Иринка из посёлка Ванино Хабаровского края. Несмотря на своё на тот момент уже достаточно длительное сидение в интернете (на работе), Джонни познакомился с Иринкой не в глобальной сети. На самом деле, в силу периферийной географической локации на момент их первоначального знакомства у Иринки не то что интернета, но и компьютера даже не было. Она писала письма от руки, а затем отправляла обычной почтой. А познакомились они благодаря тому, что как-то Джонни в минуты отчаяния написал на центральное радио в передачу о его любимой музыке с просьбой прочитать его домашний адрес на всю Россию, дабы найти себе единомышленников. Его просьба была выполнена – надо отдать должное ребятам-ведущим,- и так Джонни начал переписываться с Иринкой.

Вначале сам процесс приносил ему радость. Каждый раз, когда Джонни стоял в очереди на почте, отправляя бандероль, он представлял себе, как Иринка получит его кассеты с незнакомыми ей пока композициями, как она поставит их в свой магнитофон-мыльницу и будет получать удовольствие, слушая эти приятные, удивительные мелодии. Джонни было очень приятно делать что-то хорошее другому человеку, который был в том или ином смысле в более трудном положении, нежели он сам. Зная, что другому это действительно нужно и приносит радость, что человек его при этом не обманывает и не использует, Джонни испытывал при этом большую радость, чем если бы он делал то же самое только для себя, для удовлетворения своих чисто эгоистических потребностей.