Для Хелен началось трудное время. Спокойная квартира превратилась в дикий водоворот, атмосфера накалялась. Найджел Кресланд настойчиво звонил по телефону и часто заходил, и каждый раз Хелен приходилось справляться с ним самой. Он не верил, что его бывшей невесты всегда нет дома, и передавал ей резкие и довольно угрожающие послания. Хелен казалось, что Рита стала еще более нервной и даже испуганной. Ей явно было не по себе, когда она говорила о Найджеле, и все же она непреклонно отказывалась видеться с ним.

Рита нервничала гораздо больше, чем показывала, и часто сомневалась, сможет ли выйти из этого трудного положения. Но под хрупкой красотой скрывалась безжалостная и решительная натура. А влюбленность в мужчину моложе ее только придавала Рите сил.

Встреча с Питером Фаррингтоном в Париже произвела на нее необычайный эффект. В сравнении с этим молодым, полным жизни и очаровательным мужчиной Найджел показался ей скучным и даже пресыщенным. Питер удовлетворял все ее потребности в романтике, деньгах, обожании и всем, чего ей недоставало в жизни с доктором Вейдом.

Почему она была так глупа, что вышла тогда за Тома? Возможно, просто хотела вырваться из дома, от родителей. Томми обожал ее, у него были деньги, правда небольшие, и все прочили ему блестящую карьеру. Единственным яблоком раздора было то, что он никогда не стремился практиковать на Харли-стрит, где располагались кабинеты самых преуспевающих врачей, как она того хотела. Но теперь все это было в прошлом, и после Томми у нее появились любовники: сначала Найджел, а теперь Питер. Ах! Она была без ума от него!

Общение с Питером было так приятно не похоже на общение с Найджелом, которому временами доставляло удовольствие унижать Риту упоминаниями о ее финансовых затруднениях! Не говоря уже о его отношении к Пэтти. И Найджел так много знал о ней…

Питер думает, что она молодая и одинокая вдова, и хотя Рита намеревалась рассказать ему о ребенке, откладывала это до последнего. Она знала, что предает дочь, но хотела получить Питера Фаррингтона, хотела так сильно, как ни одного другого мужчину в своей жизни. Без сомнения, он относился к детям совершенно по-другому, нежели Найджел… вполне возможно, он захочет иметь собственного… Но для него будет шоком, если она сейчас предъявит ему свою одиннадцатилетнюю Пэтти.

В Париж явился Найджел — приехал повидать ее, да еще в самом худшем расположении духа, отчего был довольно груб. Полная триумфа от победы и приобретения молодого и великолепного любовника, Рита удивила Найджела (и себя саму), возвратив ему кольцо и холодно заявив, что не собирается выходить за него.

Теперь, в это пасмурное осеннее утро, лежа в постели, Рита вновь вспоминала ту сцену. Когда она протянула ему кольцо с большим бриллиантом, за которое Найджел заплатил в свое время приличную сумму, он остолбенел.

— Не будь идиоткой, Рита! — рявкнул он.

Она пожала плечами, встала, засунула кольцо в карман его пиджака и опять села на софу, поправляя рыжие волосы и зевая. Он разразился проклятиями. «Какого черта она себе позволяет? Что это за идиотская игра? Не думает ли она, что может демонстративно покинуть его всего за несколько недель до свадьбы?» И продолжал в том же духе, пока она не взглянула на него из-под длинных блестящих ресниц и не сказала:

— Это бесполезно, Найджел, я уже все решила.

Он тогда спросил, не из-за ребенка ли это, и пробормотал что-то вроде того, что попытается смириться с присутствием Пэтти, если она того хочет. Рита решила сыграть на этом и позволила ему думать, будто отказала, считая несправедливым давать Пэтти такого злого отчима.

Но Найджел знал ее слишком хорошо. С опасным блеском в глазах он потребовал правду:

— Ну же, давай признайся, что у тебя появился какой-то парень!

— Если и так — это мое дело! — ответила она. — Вполне естественно, что люди расторгают помолвки, мой дорогой Найджел, и не смотри на меня, как будто я в бреду!

Он взял себя в руки и, страшный в своем спокойствии, присел на ручку кресла, закурил и напомнил Рите о счетах, которые оплачивал за нее последние двенадцать месяцев, и его гарантиях на превышение ею кредита в банке.

Это ее немного напугало, и она была вынуждена сказать:

— Но мы провели с тобой прекрасное время, и ты получал удовольствие от этого, как и я… И у тебя нет оснований возмущаться, что тебе пришлось за это заплатить немного, не так ли?

Найджел ответил, что заплатил гораздо больше, чем «немного», и что ужасно возмущен, и будь он проклят, если не заставит ее вернуть все меха, драгоценности и деньги и допустит ее брак с другим.

— Кто этот парень? Он готов взять на себя все твои долги в нагрузку к твоему прекрасному телу? — грубо поинтересовался он.

Вспыхнув и засверкав глазами, Рита сжала зубы и ничего не ответила. Могла ли она допустить в подобных обстоятельствах, чтобы Питер узнал правду о ней и о ее долгах? Что же до Пэтти… Да, она попала в дьявольски неприятное положение. Даже если Питер простит ей те восемь лет, на которые она старше, и одиннадцатилетнюю дочь, он, конечно, не простит того факта, что она промотала наследство Пэтти и позволила Найджелу платить за школу, в которой учился ее ребенок.

Она попыталась спорить с Найджелом, объясняться — все бесполезно. Если она не образумится и не выйдет за него, он просто ее разорит, пригрозил он. Дал ей передышку, чтобы прийти в себя и положить конец этим «глупостям», но предупредил на прощание: если она будет упорствовать, он изымет из банка свои гарантии и предложит ее новому кавалеру «поконкурировать».

Рита лихорадочно пыталась найти выход и в итоге пришла к выводу, что у нее есть только одна лазейка — выйти замуж за Питера прежде, чем он узнает о ее долгах, отношениях с Найджелом и, главное, о Пэтти.

Хелен была уверена, что Найджел имеет какую-то странную власть над Ритой. Ситуация с каждым днем становилась все напряженнее, и девушка тоже начала нервничать. Она боялась подходить к телефону и вздрагивала при звуке дверного звонка, опасаясь вновь столкнуться с разъяренным Найджелом. Разрыв помолвки, казалось, совершенно не заботил его, и теперь он был еще сильнее влюблен в Риту, чем прежде. К тому же в любую минуту ожидался из Парижа Питер Фаррингтон…

Затем разразилась катастрофа. В холодный октябрьский день, собираясь с Хелен в Бексхилл навестить Пэтти, Рита почувствовала сильную боль, и у нее поднялась температура. Оказалось, это приступ аппендицита и необходима срочная операция.

В клинике, куда ее привезли, Рита, всхлипывая, вцепилась в руку Хелен:

— Это трагедия. Сегодня утром я получила телеграмму — завтра в Лондон приезжает Питер. О, бога ради, Хелен, он не должен встретиться с Найджелом! Найджел — чудовище! Он все разрушит! Он скажет Питеру о Пэтти, о моем возрасте, обо всем! Тогда мне конец! Я все расскажу Питеру, но когда это будет удобно мне самой. Хелен, поклянись, что будешь держать их в стороне друг от друга! И когда приедет Питер, будь тактична с ним и передай, чтобы он пришел ко мне, как только будет возможно. Я умру, если ты мне не поможешь! Хелен, я полагаюсь на тебя… — Рита цеплялась за девушку, ее огромные черные глаза сверкали. — Дай мне обещание, не покидай меня в беде… Я отблагодарю тебя…

— Мне ничего не надо, но я сделаю все, что смогу, — пообещала Хелен.

Девушка вернулась в квартиру Риты, вновь тихую и спокойную без хозяйки, еле живая от усталости, проклиная себя за то, что взялась за эту работу. Рита Вейд изнурительно действовала на нее, истощая не только душевно, но и физически.

«Я останусь здесь только ради Пэтти… Я должна сделать для нее Рождество веселым», — размышляла она, садясь писать девочке письмо с объяснениями, почему не приедет мать.

Хелен собиралась уже спать, когда прозвенел дверной звонок. Она с ужасом подумала, что это явился Найджел Кресланд, чтобы устроить очередную сцену. В последний раз он со злорадством сказал ей:

— Ну и ну! Красавица Рита приобрела себе верного союзника. Только не думайте, что я поверю, будто ее постоянно нет дома, моя дорогая девочка. Я не дурак! Мы все равно с ней встретимся! Чао!