Уткнувшись в подушку, Шолом долго горько плакал. И ругал на чём свет стоит мир.

Но жизнь продолжалась. Коллектор принёс весть: в деревне, недалеко от Переяслава, богатый арендатор ищет учителя своему великовозрастному сыну: двенадцать рублей в месяц и на всём готовом. Ученик, что был старше своего учителя на несколько лет, оказался порядочным болваном и лентяем. Учиться он не хотел, а хотел играть в карты, шашки и плевать в потолок. К тому же выяснилось, что «на всём готовом» не подразумевало кормёжки. Ученику приносили завтрак, второй завтрак, обед, полдник, ужин – учитель глотал слюнки и утолял голод папироской. И когда ученик предложил сделку: учитель не лезет к нему с занятиями и говорит родителям, что учение едёт как надо, а за это получает полный пансион, – изголодавшийся Шолом с радостью согласился, и они даже стали приятелями. Теперь в обязанности учителя, кроме карточной игры, входила переписка с невестой жениха: сам жених не мог выдавить из себя ни строчки.

Через много лет, в 1903 году, Шолом-Алейхем напишет рассказ «Мой первый роман», где такой же, как и он, юный учитель будет вести переписку жениха с невестой и влюбится в неё – умницу, грамотную, начитанную, с обширными интересами – и в её чувственную, сложную душу. А на свадьбе, которая для него станет пыткой и проклятьем, случайно познакомится с молодым человеком в очках – учителем невесты, который отвечал от её имени на его письма.Итак, ученика женили, учителю дали расчёт. Вернувшись в Переяслав, Шолом пробыл в доме отца недолго: один из постояльцев, изготовитель овчин, пригласил к себе в Ржищев – городок в Киевской губернии – учителем его детям. Обещал принять по-царски, уговорил даже на денёк поехать с сыном Нохума Рабиновича. Их приняли действительно так, как принимают самых дорогих гостей: обед, как на праздник, на ночь уложили в зале, на диванах. Но когда отец уехал, Шолома сместили с дивана на пол и перевели с трёхразового питания на одноразовое, да и то – на картошку с воблой. В общем, вскорости Шолом распрощался с семьёй овчинника и ушёл на вольные хлеба. Свою ржищевскую жизнь Шолом-Алейхем вспоминает как полный ад и мрак: постоянная смена квартир, где все хозяйки на одно лицо – сварливы и нечистоплотны; везде надоедливые тараканы, злые клопы, шныряющие мыши, крысы; но самое ужасное – злословие местных жителей. Дело в том, что меламедов и учителей в Ржищеве хватало и своих, и они отчаянно конкурировали между собой, а когда в их городе появился чужак, все объединились против него, избрав для борьбы самое ядовитое оружие – слухи. Шолом узнал, что он вор, уголовный преступник, даже убийца, и много чего ещё. Едва дотянув до окончания учебного сезона, он проклял это местечко и уехал домой.

В Переяславе работы не было, Шолом записался в городскую библиотеку, много читал. Себя, восемнадцатилетнего, он описывает так: «<…> разоделся щёголем: ботинки со скрипом, на высоких каблуках, брюки длинные и широкие по моде, коротенький пиджачок и светлая с желтоватым оттенком мягкая шляпа. Волосы он отпустил длинные, кудри поэта, с зачёсом книзу, а-ля Гоголь» [35] .

Однако деньги закончились, сидеть на шее у отца, тем более после самостоятельной жизни, не хотелось.

Приятель отца музыкант Исроэл Бендицкий как-то рассказал, что на днях у него проездом останавливался некий богач К. из маленького местечка Т. Киевской губернии. Этот богач, между прочим, подыскивает репетитора для своих детей – человека из хорошей семьи, знающего в совершенстве русский и древнееврейский языки. Нохум Рабинович вспомнил, что в незапамятные времена знавал этого богача, вдвоём с сыном они сочинили длинное велеречивое письмо на древнееврейском, где только обращение заняло несколько строк, и вооружённый такой железной протекцией, Шолом двинул в дорогу.

Добравшись до имения К., Шолом через лакея передал письмо и дожидался в приёмной. Вернувшись, лакей сообщил, что хозяин взял письмо, вскрыл, взглянул на него и отложил в сторону. Что ж, у богатых свои причуды, придём завтра. Шолом разыскал постоялый двор, остановился на ночлег. На следующий день лакей сообщил, что хозяин письма ещё не прочитал. И на следующий – тоже. А деньги все вышли, до копейки, второй день Шолом ничего не ест. И не понимает, что происходит, почему его не принимают или не отказывают. Ни да, ни нет. И домой вернуться не на что. Он пытается продать свои золотые часы, но они оказываются никакими не золотыми и никому не нужны. Шолом молится в местной синагоге и плачет.

«П лохо» – это всегда дорога к «хорошо»; и кто знает, сколько потом раз Шолом-Алейхем благодарил Бога и судьбу за то, что богач К. просто не умел читать по-древнееврейски.

А если б умел, если б Шолома приняли и он остался бы там учителем? И не встретил свою любовь и своё самое большое счастье в жизни – Голд (Ольгу) Лоеву? Которая стала для него и надёжным другом, верящим в его талант, и хозяйкой дома, создавшей условия, в которых он смог написать свои лучшие произведения, и наперсницей, и критиком, и покровителем, и импресарио – всем. Зять Шолом-Алейхема Михаил Кауфман (а зятьям стоит верить) написал: «С женой своей он прожил тридцать лет, словно тридцать счастливых дней. Их взаимная привязанность была неповторимой. Они оба сохранили нежность чувств и остроту любви до последнего вздоха. Когда он отлучался из дому, он с дороги писал жене письма. Они были письмами жениха к невесте. Она вела все его дела, оберегала от всех невзгод. Только от смерти не могла уберечь его. Это было не в её силах» [36] .

Однако ж, лучше по порядку. Вконец отчаявшийся, на постоялом дворе Шолом знакомится с Иошуа Лоевым – располагающим к себе молодым человеком с добрыми голубыми глазами. Слово за слово, выясняется, что Лоев – его дальний родственник, правда, третья вода на киселе, но всё же. Отец Иошуа – Эли-Мейлах Лоев – миллионщик, купец первой гильдии, арендует землю у местных помещиков – графов Браницкого и Молодецкого. Он подыскивает домашнего учителя своей двенадцатилетней дочери.

Знакомство с Лоевым состоялось в гостинице Богуслава, где он ожидал сына. «Старый Лоев произвёл на молодого учителя необыкновенное впечатление. Он никогда не представлял себе, что у еврея может быть такой вид – вид генерала или фельдмаршала, а голос – рык льва» [37] .

Здесь, в гостинице Богуслава, Шолом выдержал свой самый важный в жизни экзамен. Сначала дочь хозяина гостиницы – девушка из образованных – расспросила, читал ли он новых писателей: Шпильгагена, Ауэрбаха, «Записки еврея» Богрова, «Что делать?» Чернышевского. Шолом, разумеется, читал. А затем уже сам Лоев прошёлся с Шоломом по Талмуду и его толкователям. И здесь Шолом не ударил лицом в грязь. И наконец, знание языков и делопроизводство: написать письмо по-русски директору сахарного завода о том, что пока не расплатится, свёклу ему поставлять не будут, – и перевести на древнееврейский. Шолом и с этим заданием справился играючи. Лоев остался доволен кандидатом, кандидат был принят на работу, и миллионер с сыном и новым учителем поехали в располагавшееся в двух милях от Богуслава в деревне Софиевка имение Лоева.

Если Ржищев был адом, то три года, проведённые в Софиевке, Шолом-Алейхем потом всегда называл раем. «Здесь он нашёл вторую родину. Здесь, как мы это увидим из дальнейшего, определилось счастье всей его жизни. В качестве учителя он провёл в деревне около трёх лет, и эти три года он может считать лучшими и счастливейшими годами. Можно сказать, что это была поистине весна его жизни, весна во всех отношениях. Здесь он получил возможность поближе познакомиться с природой, с божьим миром, с землёй, откуда мы все пришли и куда всем суждено уйти. Он увидел, понял, почувствовал, что наше место здесь, среди природы, а не только там, в городе. Здесь он пришёл к убеждению, что все мы – частица великого целого, огромной вселенной и что мы всегда тосковали и будем тосковать по матери-земле, что мы всегда любили и будем любить природу, что нас всегда тянуло и будет тянуть к деревенской жизни» [38] .