Климент тем временем продолжил свое повествование. Он брел по дороге, останавливаясь только нарвать орехов и лесных ягод да напиться из ручьев. Тракт был пустынен, только пару раз в стороне от дороги клирик заметил деревни, но побоялся к ним подходить, так как не видел церквей. Вчера вечером его обогнали двое конных русов, по виду дружинники. Климент счастливо избежал встречи, вовремя спрятавшись в кустах. По всему выходило, оставшись в одиночестве, святой отец не стеснялся своей трусости, тогда как на людях он не показывал боязни. Велибор прекрасно его понимал, когда никто не видит, сложнее всего остаться самим собой и не сломиться.

И вот сегодня в полдень Климент набрел на израненного человека, лежавшего у обочины дороги.

— Это безбожные рыцари проклятого маркграфа Белуна его избили и бросили, — рассуждал Климент, немало не смущаясь тем, что один из безбожников находится рядом, всего на расстоянии удара топором. — Язычники, больше некому. Они убивают христиан, пьют кровь младенцев, служат мессы дьяволу.

— Какие к черту язычники! — открыл глаза сакс и, повернув голову в сторону Велибора, прохрипел: — Спасибо тебе, добрый человек! Век не забуду.

— Кто тебя обидел? — наклонился к нему волхв. — Пить хочешь?

— Да, дай еще воды.

Волхв, внутренне радуясь тому, что человеку уже стало лучше, налил в рог воды из меха и протянул саксу.

— Спасибо, — еще раз поблагодарил горожанин, напившись. — Мое имя Арнольд из Миндена. Я ехал в Мекленбург один на лошади, вез брату два мешка соли.

Арнольд говорил медленно, часто останавливался, каждое слово давалось ему с трудом. Большая часть пути прошла без приключений, даже стражники герцога нигде не брали пошлины больше положенной. Но сегодня днем удача изменила купцу, на него напали разбойники. Нет, это не язычники. Арнольд неоднократно имел дело со славянами, люди они порядочные, слово держат и на дорогах на мирных путников не нападают. Уловив в этот момент осуждающий взгляд священника, купец сбился и замолк.

— Продолжай, не бойся, — мирным тоном проговорил Велибор и незаметно для сакса пригрозил Клименту кулаком.

Разбойники были одеты как кнехты, многие в шлемах и кожаных колетах, разговаривали с бургундским акцентом. Попытавшегося сопротивляться Арнольда рубанули мечом, избили, обобрали до последнего лоскута и бросили умирать на обочину. Если бы не помощь Климента и Велибора, он так бы и отдал Богу душу.

— Все понятно, а куда они ушли? — задал вопрос волхв. Ему не улыбалось столкнуться в дороге с отрядом двуногих падальщиков.

Ответа на этот вопрос Арнольд не знал. Ну и ладно. По всему выходило, шли они на полудень. Наверное, собирались свернуть к саксонской границе.

— Говоришь, бургунды были? — нарушил молчание отец Климент. — Это люди графа Рено. После геройской гибели своего вождя и сюзерена они стали как звери лютые. Хуже славян бесчинствовали.

«Изумительны и непостижимы извивы мысли мертвобожников, — только и подумал Велибор. — Что за люди? Смотрят и не видят. Словно дети малые, пугают друг друга рогатой букой. Смешно».

А между тем пора что-нибудь делать. Солнце уже к закату клонится, самое время путь продолжать. Арнольду уже лучше. Лихорадка после ивового настоя отступает. Придется везти бедолагу в ближайшее село.

До слуха Велибора донеслось приглушенное расстоянием конское ржание. Кто-то ехал по дороге. Ехал в сторону Мекленбурга. Волхв поднялся на ноги и тихим свистом подозвал Сивку-Бурку. Лошадей он никогда не стреножил, предпочитал добиваться их любви и доверия. Хитрюга Бурка с первого же дня поняла, кто ее хозяин, и всегда приходила на зов, знала: от волхва не убежать.

Коротким жестом приказав Клименту оставаться с раненым, Велибор отвел лошадь на полдюжины шагов от дороги и перевесил с седла на плечо тул с сулицами. Мало ли кого несет по тракту, лучше заранее озаботиться хорошей позицией. Ускакать-то, бросив Арнольда, он не мог. Зачем тогда лечил? Вскоре до слуха волхва донеслись скрип тележной оси и обрывки разговора. Вроде на саксонском разговаривали.

— Не бойся. Если это христиане, они не причинят тебе вреда, — Климент по-своему истолковал поведение Велибора.

— Как те кнехты? — скривился в ответ велет, доставая сулицу и примериваясь, как будет удобнее метать ее из-за конского крупа.

Неведомые путешественники приближались. Звуки становились все громче. Из-за поворота показалась телега, запряженная парой лошадей, следом еще одна. Рядом с возами шли шестеро мужчин, по виду простые земледельцы или торговые люди, еще двое правили лошадьми. Волхв убрал сулицу в тул и вышел на середину дороги.

— Ты кто? — громко спросил шедший у первой телеги широкоплечий бородатый мужчина в добротной вотоле, делая своим спутникам жест остановиться. На открытом лице купца не было заметно никаких следов испуга, только любопытство. Он спокойно зашагал навстречу Велибору, не забыв при этом прихватить добротную, утыканную шипами палицу. Его спутники также похватали с возов оружие и выстроились поперек дороги.

— Меня Велибором называют, — представился по-саксонски волхв, разводя в стороны пустые ладони, — еду по своим делам. Никого не трогаю, честным людям всегда рад.

— Я Гилфри из Майнца, еду с товарищами в Велиград. Если тебе по пути, присоединяйся. Ты похож на славянского священника, — пояснил купец. — Время неспокойное, может, и пригодишься в пути. Место у котла обещаю.

— Благодарю за приглашение, но мне в другую сторону. Добрый человек, я вижу: у тебя на возу место лишнее есть. Возьмешь своего единоверца? Его тати избили и умирать бросили. Нехорошо человека в беде оставлять.

— Вот оно что. Что хоть за человек? — купец, задумавшись, почесал в затылке. — А, вот оно что! И черноризник здесь.

Гилфри вежливо поклонился Клименту. Затем он махнул рукой своим товарищам, дескать, все спокойно, идите сюда. По лицу франконца было видно: раненого он возьмет, и даже священника с собой прихватит, ежели тот возжелает и не откажется.

— Мир тебе, сын мой, — негромко произнес Климент. — Если уж язычник нас в беде не бросил, так и ты не откажи в милости, спаси раба Божьего.

— Возьмем, довезу до Велиграда, — махнул рукой Гилфри. — Но я первый раз вижу, чтоб церковник с волхвом заодно были!

— Под солнцем все возможно, — усмехнулся в усы Велибор. К его радости, вопрос решился самым лучшим образом. Дюжие купцы осторожно подняли Арнольда и положили на телегу, не забыли подложить под тело травы и накрыть человека теплым плащом. И Климент быстро сообразил, что с людьми всяко лучше, чем в одиночку, и изъявил желание ехать вместе с обозом. Надо же кому-то за раненым ухаживать?

Пока товарищи купца занимались раненым, Велибор и Гилфри разговорились. Как всегда бывает, больше всего обоих интересовало: что нового в мире деется. Волхв узнал, что обоз идет от самого Майнца, везут на велиградский торг ткани, стеклянные кубки и немного кузнечной утвари. Тамошние мастера очень хорошие замки делают, их везде с руками отрывают. В землях императора пока спокойно, и стражники больше положенной мзды не берут. Даже герцог Бено Биллунг в кои веки порядок навел. Даже удивительно! В свою очередь Велибор и Климент рассказали о начавшейся войне и о взятии Мекленбурга. Велет посоветовал быть осторожнее, постараться не нарваться на какой-нибудь разгромленный отряд саксов. Потеряв командиров, кнехты становятся опасны.

— Спасибо за совет, — нахмурился Гилфри. — Мы сегодня пять миль назад видели, что от такого отряда осталось. На дороге кровь, в кустах тела валяются. Видимо, их из засады стрелами побили.

— Не те ли разбойники, что Арнольда обидели? — повернулся к волхву клирик.

— Может, и те. Вроде больше некому.

— Ваши-то мирных путников не трогают? — поинтересовался купец.

— Вы, скорее всего, мимо засады проехали и не заметили, — усмехнулся в ответ Велибор. — Нет, не трогают. Если за людей короля или епископа не примут, пропустят.

— Скажи, а хлеб у вас в какой цене? — вступил в разговор молодой безусый паренек, по виду сын Гилфри.