Трудно сказать, что раньше находилось в том здании, где сейчас размещается школа, но, скорее всего, оно имело военное прошлое. Грубая каменная кладка, узкие окна и толстые стены. И администрация не сделала ничего, чтобы хоть немного оживить интерьер. Ни картин, ни тканей, ни даже элементарной штукатурки. Вообще ничего. Какой- то неуютный каменный мешок, а не школа.
После завтрака всю нашу группу отвели в огромный лекционный зал. Прям даже чем-то родным повеяло — доска, мощный учительский стол, и амфитеатр студенческих мест. Да и одет благообразный старичок был вполне обычно — в консервативный костюм из серой ткани, похожий на те наряды, которые носили мужчины моего мира в веке примерно девятнадцатом. Такой типичный профессор позапрошлого века.
Оказалось, что представший перед нами дьорл Мозерис будет вести у нас общий курс. Причем список предметов изрядно меня удивил. Этикет, генеалогия и изящные искусства — ни слова о магии. Впрочем, вскоре все разъяснилось. Дьорл Мозерис задвинул мощную речь о том, как нам повезло, что мы попали в эту школу и какое светлое будущее перед нами открывается. Надо сказать, я слушала с неослабевающим интересом, поскольку за треском громких, высокопарных фраз попадалась очень существенная информация.
Если изложить витиеватую речь своими словами, получалась следующая картина: раньше официальными магами становились только представители первого сословия. Их обучали и предоставляли им престижную работу. Остальные люди с талантом оставались на обочине в роли травников или охотников на нечисть. Однако с ростом городов такая ситуация стала неприемлемой. Дипломированные маги просто перестали справляться с нагрузкой. Тем более, что большинство из них считало ниже своего достоинства общаться с представителями второго-третьего класса и выполнять их заказы.
В результате, рядом с Академией появилась школа, которая предлагала трехгодичное обучение. И нет, это вовсе не было благотворительностью. Выпускники должны были отработать на благо государства три года, выполняя бесплатно часть заказов по своей специальности. Качество и количество строго учитывалось. По окончании школы нам будет присвоена ученая степень бакалавра, что автоматически означает принадлежность ко второму сословию. Правда, как «утешил» нас дьорл Мозерис, до этого светлого дня дотянут не все.
Оказалось, что наличие магического потенциала — это далеко не все, что требовалось от кандидата на поступление. Чуть ли не важнее было желание учиться, умение запоминать информацию и пользоваться ею, и то, насколько человек готов к переменам. Каждый год привозят около трехсот девиц и парней, из которых арка пропускает около ста человек. Наша группа была последней, и завтра мы сможем приступить к полноценному обучению. Претенденты, которые не прошли арку, направлены на обучение в школу слуг. Попасть в богатый дом благородного рода без маломальского магического дара и специального обучения в принципе невозможно. А быть слугой в таком доме — величайшее счастье, и это однозначно лучше, чем влачить жалкое существование среди крестьян.
Ну, я по этому поводу с дьорлом Мозерисом не очень согласна, но на вкус и цвет фломастеры разные. Для кого-то, наверняка, стать слугой в богатом доме — это великая радость. Однако я от магической школы ожидала чего-то большего. Впрочем, шанс стать бакалавром у меня был. Правда, довольно призрачный. Дьорл Мозерис сообщил, что из сотни поступивших диплом получают около десятка парней и две-три девушки. Остальные отсеиваются. И нет, студиозусам нельзя было передумать и уехать домой, потому что контракт уже был заключен, и им, для начала, придется выплатить неустойку и возместить все расходы на их доставку до школы. Мое второе «я» подсказывало мне, что семья у Лесянки, хоть и была богатой, но не настолько. И что платить за ее глупость никто не будет. Родители уговаривали ее остаться дома, она сама не захотела. Так что флаг ей в руки. Ее приданое достанется сестре. Вполне вероятно, что и ее жених-мельник тоже.
Данное положение дел меня не слишком радовало, но деваться некуда было. Раз уж я попала в школу, следовало учиться как следует. Тогда, возможно, я и в этом мире смогу неплохо устроиться. Вот только выбор специализаций, которые нам предлагали, был не очень обширным — начальная алхимия, элементарная артефакторика, основы лекарства и низшая боевая магия. Словом, все, что считалось «неблагородным». Причем обучение магическим дисциплинам начнется месяца через три, а пока нас будут дрессировать, чтобы мы соответствовали второму сословию. Кстати, тех, кто будет отчислен с первого курса, тоже отправятся в школу слуг для высокородных домов, и у них будет шанс занять там более высокое положение. Собственно, именно для этого нам и будут вдалбливать этикет, генеалогию и изящные искусства. Как заявил дьорл Мозерис, казна выделяет деньги на обучение, и они должны быть потрачены максимально эффективно. Ну-ну. Не удивлюсь, если некоторые обеспеченные вельможи еще и взятки приплачивают, чтобы получить наиболее старательного слугу.
Любопытно, а сам дьорл Мозерис, случаем, не из вчерашних крестьян? Странно, что он, в таком возрасте, всего лишь бакалавр. Ладно, архимагом стать трудно, но неужели до магистра не смог дотянуть? Хотя… я же совершенно не имею представления о мире, в который попала. Багаж знаний у моего тела оставляет желать лучшего.
Обучение в течение первых трех месяцев особо приятных впечатлений у меня не оставило. Мирессин Азалия бдила как дракон, доводя своими придирками до слез особо впечатлительных девиц. Местная письменность меня просто вымораживала — мало того, что буквы были похожи на нечто среднее между китайскими иероглифами и растительным орнаментом, так они еще и писались в столбик, причем снизу вверх. Хорошо хоть читалось справа налево, хотя количество правил и исключений из них просто убивало. Нам выдавали несколько листов серой, не слишком качественной бумаги, и учили писать не только правильно, но и красиво. Если учесть, что вместо привычных мне ручек предлагались перьевые, сложность данного занятия, полагаю, будет понятна. Впервые написав письмо без единой кляксы, я искренне почувствовала себя Пушкиным. И тут же начала тренироваться, записывая имеющиеся у меня знания, в том числе и по рекламному бизнесу. Хотя бы схематично, поскольку объем оказался чудовищным. Пожалуй, мало кто задумывался над тем, насколько много мы знаем.
Не меньше, чем письменность, доставлял и столовый этикет. Одних только вилок было несколько десятков — для каждого вида мяса, для салатов, фруктов, рыбы, морепродуктов и даже десерта. Про ножи с ложками и разнообразие посуды я вообще молчу. Причем требовалось учитывать — для кого накрывается стол, поскольку чем выше титул, тем дороже должен быть материал, из которого изготовлена посуда. А для некоторых при сервировке важна еще и цветовая гамма: необходимо, чтобы она соответствовала гербу. Последовательность подачи блюд и порядок обслуживания гостей в зависимости от их происхождения только усложняли и без того не самый простой предмет.
Собственно, исходя из всего вышесказанного, становится понятной необходимость такого предмета, как генеалогия. Гербы, девизы, титулы, родственные связи и даже косвенные права на престол — все это было необходимо учитывать при размещении гостей не только за столом, но и в гостевых комнатах. Существовал строгий регламент, который был продуман до мелочей. Одежду из шелка и бархата и драгоценные камни разрешалось носить только представителям первого класса. Золото и серебро были доступны для второго, вкупе с полудрагоценными камнями типа аметиста или топаза. Третьему сословию украшать себя драгоценностями вовсе не полагалось. Впрочем, они прекрасно обходились кружевами, вышивкой, лентами и поделками из доступных материалов. Если руки тем концом вставлены, то и полированная деревянная брошка будет вполне достойно смотреться.
С моим обучением изящными искусствами дело обстояло не проще. Вышивка, рисование, танцы, музицирование на фортепиано и жестокие тренировки, вырабатывающие правильность осанки, походки и плавность движений капитально выматывали. Сначала я даже не понимала — зачем нам все это? Но оказалось, что выпускники школы слуг, в основном, становились воспитателями маленьких наследников благородных родов. А значит, должны были многое знать и уметь.