Annotation

С. П. Королёв – один из выдающихся ученых ХХ столетия, который по праву считается отцом советской космонавтики. Первый искусственный спутник Земли, запуски автоматических межпланетных станций на Луну, создание кораблей «Восток» и «Восход», полет первого человека в космос.

С. Шевчук

С. Шевчук

Сергей Королев

О н хотел лететь в космос сам, его именем названы кратеры на Марсе и обратной стороне Луны, но о личной жизни дважды Героя Социалистического Труда, лауреата Ленинской премии, академика Академии наук СССР Сергея Павловича Королёва известно очень мало. Когда Нобелевский комитет запросил у руководства страны, кого можно представить на премию за первый спутник, Хрущев ответил: «Весь советский народ!» Объединить воспоминания матери Сергея Павловича, его жены, дочери, коллег, подчиненных, товарищей по туполевской «шараге», могут только ракеты – от совсем маленьких, стартовавших с тележки, до огромных, в несколько десятков тонн, которые он учил «летать». Ракеты и были стержнем этого человека, благодаря которому он не сгинул в сталинских лагерях, который помогал ему быть услышанным там, где его слышать не хотели. И если рассматривать в целом жизненный путь Сергея Павловича Королёва, то это – дорога от планера до космических кораблей «Восток» и «Восход», но при этом прямую линию между Коктебелем и Байконуром провести не удастся. И не только потому, что судьба испытывала его золотым прииском, голодом на Колыме, авариями в воздухе и взрывами на стартовых площадках. Уж если измерять ее ракетами, то он, создавая одну, уже задумывал другую, задолго до работы над спутником он думал о том, как пошлет в космос человека, и все это время накапливал знания, находил людей, которые помогут ему это сделать. Он всегда был Главным конструктором…

Мария Николаевна Москаленко и Павел Яковлевич Королёв познакомились в Нежине, маленьком украинском городе, славном церквями. Нежинцы говорили, что над их городом всегда солнечно, потому что храмы куполами разрывают тучи. Николай Яковлевич, отец Маруси, степенный, немногословный человек, крепкий, кряжистый, пышноусый, держал бакалейную лавку на углу Мостовой и Стефано-Яворской улиц. Его жена – Мария Матвеевна, урожденная Фурса, добрая мать, хорошая хозяйка, предприимчивая и энергичная женщина, занималась солением знаменитых нежинских огурчиков на продажу. Нежинский огурец стал известен во времена правления Екатерины Второй. Государыня, попробовавшая знатный овощ, повелела поставлять к императорскому двору только эти огурцы. О солениях Марии Матвеевны, приносивших, к слову, немалый доход, знали в соседних уездах и далеких губерниях и даже в Санкт-Петербурге. У Маруси Москаленко было два брата – Юрий и Василий, и сестра Анна. Семья жила в просторном доме.

Павел Королёв – смуглый, с широко расставленными серыми глазами, наружности самой обыкновенной, отличался болезненно самолюбивым характером, был способен увидеть оскорбление там, где его не было и в помине, сын отправленного в бессрочный отпуск унтер-офицера, ставшего банковским служащим, оставил родительский дом после окончания Могилевской духовной семинарии. В 1901 году он поступил в Нежинский историко-филологический институт (ныне Нежинский государственный университет им. Н. В. Гоголя). Окончил его в 1905-м, получив звание учителя гимназии. Ему было двадцать восемь лет, и он уже два года безуспешно ухаживал за черноглазой красавицей Марией Москаленко. И хотя родители ее относились к Павлу Яковлевичу в высшей степени благосклонно, она словно и не замечала его.

Наконец Павел Яковлевич решился и сделал предложение Марии Николаевне стать его женой. Но она отказала ему, Мария Москаленко совсем иначе представляла себе свое будущее. Она две недели назад окончила гимназию и осенью хотела ехать в Петербург – изучать на Высших женских курсах французский язык. В ту пору многие барышни бредили курсами – хотели получить образование, чтобы самим распоряжаться своей жизнью.

После объяснения с Марией Николаевной Павел обратился к ее родителям. Николай Яковлевич и Мария Матвеевна были, как уже говорилось, совсем иного мнения, нежели их дочь. Павел Яковлевич казался им человеком степенным, с серьезными намерениями, не то что молодежь, бывавшая в их доме, и лучшего зятя они не желали. Оставалось уговорить Марусю, тем более что решение дочери ехать в Петербург казалось им вздорным: не годится молодой барышне жить одной в столице – ни знакомых, ни родни, да и не женское это дело – курсы.

Два месяца уговаривали Марусю мать и тетки выйти за Павла Яковлевича. Последнее слово было за отцом. У Марии Николаевны не хватило сил и решимости идти против его воли. Она дала согласие.

Венчались Павел и Мария в Соборно-Николаевской церкви. Молодая чета Королёвых уехала в город Екатеринодар (ныне – Краснодар, Россия) согласно назначению Павла Яковлевича преподавателем русского языка в мужскую гимназию. К лету Королёв добился перевода в Житомир.

В Житомире Павел Яковлевич получил место преподавателя русского языка и словесности в Первой мужской гимназии. Неподалеку от нее, на Дмитриевской улице, чета Королёвых сняла скромную квартиру.

Отношения у Марии Николаевны с Павлом Яковлевичем не ладились. Она считала замужество ошибкой, но была беременна, и цель своей жизни теперь видела в ребенке.

12 января 1907 года (30 декабря 1906 года по ст. ст.) у Марии Николаевны родился мальчик, которого назвали Сергеем.

После рождения Сережи Мария Николаевна окончательно поняла, что никогда не полюбит мужа. Павел стал еще более ревнив, мнителен. Житомир, как и Екатеринодар, ему тоже не нравился и он решил переехать в Киев.

В Могилеве умер Яков Петрович, отец Павла Яковлевича. После него остались вдова и шестеро детей. Братья Александр и Иван, тоже учителя, фактически переложили ответственность за мать и сестер на Павла Яковлевича. Он оказался в довольно трудном положении: как прокормить на скромное жалованье учителя гимназии жену, сына, мать и двух сестер?

В Киеве Павел Яковлевич с семьей поселился во флигеле на Тургеневской улице, принадлежавшем Ольге Терентьевне Петрухиной. Для матери, Домны Николаевны, и сестер-близняшек – Веры и Нади, он снял флигель по соседству.

После этого переезда и без того сложные отношения в семье Королёвых ухудшились. Теснота, бедность, ревность… Марии Николаевне приходилось отчитываться за каждую потраченную мелочь, за каждую минуту, проведенную вне дома. Все чаще она вспоминала о Высших женских курсах.

Павел Яковлевич и Мария Николаевна так и остались чужими друг другу людьми. Их семья, по сути, уже разрушилась, нужен был только внешний повод для того, чтобы они расстались. Им послужило письмо отца Марии Николаевны. Николай Яковлевич чувствовал вину за то, что настоял на свадьбе дочери с нелюбимым человеком, и чтобы хоть как-то помочь ей, прислал вступительный взнос на курсы – 50 рублей, и пообещал оплатить обучение.

Мария Николаевна решилась – она оставила мужа, отправила с братом Юрием маленького Сережу в Нежин к своим родителям, и уехала к сестре, уже учившейся на Высших женских курсах.

Павел Николаевич был в ярости. Он подал заявление в Нежинский суд, чтобы ему отдали сына, однако суд постановил оставить Сережу с матерью.

Семья Москаленко жила в большом доме, с огромным двором, просторным садом. Но выходить за калитку Сереже было нельзя. Мария Николаевна боялась, что Павел Яковлевич может решиться на отчаянный поступок – выкрасть сына. Гулять мальчику можно было только со взрослыми – мамой, дядей Василием, катавшем Сережу на велосипеде, игравшим с ним в крокет, и – о чудо! – показывающим фотоаппарат. Дед и бабушка, дядья и тетки – вот и все люди, окружавшие Сережу. В этом замкнутом мирке у него были книжки, которые читала ему мама, кубики, привезенные из Лодзи дядей Юрой, солдатики. Только играть Сереже было не с кем. Все его детство прошло во дворе. Зимой мальчик катался возле дома на салазках и сам лепил снежных баб, а летом забирался на амбар и смотрел на улицу – дорога к базарной площади, соседские дворы, гостиница «Ливадия»… А над его головой высоко в небе кружили нежинские голуби. Может, именно тогда у него зародилась любовь к полетам? Или все же это случилось, когда он увидел знаменитого авиатора Сергея Исаевича Уточкина летом 1910 года? Все в этот день могло поразить воображение ребенка: приготовления – солдаты подмели Ярмарочную площадь, огородили канатами скамейки; биплан – деревянная неуклюжая машина; Уточкин, высокий рыжий мужчина, в черной кожаной куртке, галифе, гетрах, шлеме и очках, белом шарфе; терпеливое ожидание толпы. Странный человек, одетый так чудно, сел в странную машину, вокруг которой суетились люди, – механик рядом с пропеллером, солдаты, державшие крылья и хвост. За поднявшимся облаком пыли ничего не разглядеть. Только слышен рев мотора и толпы. Машина покатилась по площади, быстрее и быстрее, а затем, подпрыгнув, оторвалась от земли. И вот уже она не едет – летит. Сережа задрал голову, провожая ее взглядом, как голубей…