– И что? – Девушка удивленно подняла брови.

– А то, что перемена ролей встряхнет восприятие вашего мужа. И вообще, может очень освежить ваши отношения. Это позволит ему взглянуть на происходящее немного под другим углом. А потом, – Вера усмехнулась, – представьте: он вас привез, скажем, к партнерам, в какую-то фирму. Вы ушли на переговоры, он сидит в машине у входа. Водители всегда разговаривают, это особая каста. Подходит, значит, к нему водила из фирмы, просит закурить, интересуется погодой и ругает цены на бензин. И поражается, что водитель в рекламном агентстве – англичанин. Потом вы выходите и подтверждаете: да, англичанин, а что такого? Водители часто сплетничают. Через минуту вся фирма гадает: что ж это за агентство такое крутое – «Art Advertising», раз в нем обыкновенным водителем работает англичанин?!

От хохота двух женщин даже лианы над столом закачались. Посетители кафе с любопытством оглянулись посмотреть, что происходит. Подбежал официант.

– С… Счет, пожалуйста! – Хихикая и салфеткой промокая глаза, Вера представила себе, какие слухи пойдут о Дашином агентстве в рекламной среде.

Официант в полном недоумении – а что такого смешного в салате, кофе и соках? – ушел и тут же принес книжечку со счетом.

– Позвольте мне заплатить, – все еще всхлипывая от смеха, попросила Алиса.

– Только чтобы доставить вам удовольствие, – разрешила Вера, понимая чувства своей подопечной.

Прием в психотерапевтическом кабинете шел своим ходом. Несколько раз звонил Андрей, Вера ждала его звонков и, хотя звук у телефона, как водится, убрала, но вибрацию оставила. Когда видела, что маленькая трубочка «танцует» на столе, извинялась и отходила к окну. Андрей сегодня работал в пригороде и сожалел, что не может быть рядом, порывался все бросить и примчаться. Но Вера не разрешила.

Когда она уже собиралась уходить с работы, в дверь постучали. Вошел Джон Старк, строгий и подтянутый иностранец в элегантном деловом костюме. Хотя хозяйка гипнотария никогда прежде его не видела, но сразу узнала по Дашиному описанию. Действительно, совершеннейший Джеймс Бонд, если бы его играл сорокалетний Бельмондо.

Вера обратила внимание на его одежду не только как женщина, но и как специалист. Ведь костюм начинал рассказ о своем хозяине раньше, чем человек успевал открыть рот. О Джоне Гордоне Старке рассказывал твидовый костюм шоколадного цвета: зауженный в талии пиджак на одной пуговице и с кожаными темно-коричневыми лацканами, с накладными закругленными карманами и кожаным рантом. Брюки подчеркивают талию, стрелки наутюжены. Стало быть, хозяин костюма консервативен, богат, относится к себе слишком серьезно, и вообще, педант решительно во всех вопросах.

– Здравствуйте, госпожа Лученко! Я муж вашей пациентки Алисы Старк. Мое имя Джон. – Разглядывая Веру без всякого стеснения, англичанин спросил: – Можно мне сесть?

– Присядьте, – указала Лученко на кресло и сама села напротив визитера.

– Вы принимаете большое участие в судьбе моей жены, – многозначительно начал он.

Вера кивнула. Она хотела дать ему высказаться и по своей привычке предпочитала молча слушать собеседника. Молчание могло длиться до тех пор, пока пациент не высказывал даже то, о чем вначале и не помышлял делиться с доктором. Вот и теперь, не дождавшись ответа от Лученко, англичанин несколько более эмоционально, чем обычно, продолжил свой монолог.

– Благодаря вам Алиса работает в рекламное агентство… э-э… в агентстве. Я не уверен, что это есть правильный шаг. Моя жена – богатая женщина, она имеет достаточно денег. Ей совсем не нужно карьера… Как сам вумен… Какой-то…

– Какой-то простой, обычной женщине? – подсказала Лученко.

– Да. Именно так. А главность в том, что у Алисы идея фикс по поводу смерти ее матери. Ей кажется, что это не отец совершил эвтаназию, а кто-то другой. И вы, опытный доктор, вместо того чтобы лишить ее навязчивых мыслей, помогаете ей. Би шеймед, госпожа Лученко!

– Мне нечего стыдиться, – ответила «госпожа». – И незачем оправдываться. Я всегда помогала, помогаю и буду помогать тем, кто обращается ко мне за помощью.

– Очень хорошо, – кивнул идеальной стрижкой Джон Гордон. – В таком случае у меня к вам есть два предложения…

Лученко уже заранее знала о его предложениях, будто в книге прочитала. Все-таки как легко читать в головах стандартно мыслящих людей! И как уверены эти люди в безупречности своих «предложений»!.. В таких случаях она вспоминала исторический анекдот: Людовик сочинил стихи и показал их придворному поэту Буало. «Ваше величество, – сказал поэт, – для вас нет ничего невозможного: вы хотели написать плохие стихи, и вам это полностью удалось».

Нарушая собственные заповеди, Лученко прервала англичанина, приложив палец к губам, и сказала:

– Тс-с!

Старк невольно умолк.

– Вашему величеству, господин Старк, вполне по силам придумать плохой план возвращения жены в золотую клетку. И заключается он в том, что я – разумеется, за солидный гонорар – должна уговорить Алису вернуться в Лондон. К вам, то есть к законному мужу. Это было ваше первое предложение.

Посетитель заерзал в кресле и гордо выпрямился, не желая выказывать смущение. Отгадала, черт возьми!..

– Второй пункт вашего плана включает жалобу на меня моему начальству, если я не соглашусь на первый вариант. Действительно, как же так? Психотерапевт – и вдруг ведет расследование. Какое безобразие! Сознайтесь, Джон, хотели жаловаться?

Лученко посмотрела на легкий румянец, заливший скулы «Джеймса Бонда», и от души расхохоталась. Тут она решила: Старк не противник, а скорее союзник. Только он об этом пока еще не догадывается.

– Милый Джон, вы даже не представляете, как много я о вас знаю. И я так рада, что вы пришли ко мне!

Недоуменный взгляд, чуть приподнятая бровь… Ничего, сейчас ты у меня зашевелишься.

– Теперь я наконец поняла, что за люди-тени такие за мной наблюдают. Ну конечно! На вас явно работает какая-то лондонская сыскная контора, у них наверняка есть филиалы во всех странах бывшего Союза. И здесь тоже. Это лучшие специалисты всяческих распавшихся служб безопасности. И поэтому они следят профессионально и незаметно. Наняли вы их в Лондоне, как только узнали, что жена решила уехать. Алису они взяли под наблюдение сразу, как только она села в самолет в Хитроу и потом сошла с трапа в Борисполе. Ну как же – своенравная жена-девочка, мало ли куда она вляпается, надо за ней присмотреть. Так?

Старк упорно молчал, как молчал бы агент ноль-ноль-семь в руках у противников. Эта мысль рассмешила Веру еще сильнее.

– А я-то голову ломаю, что за профи такие объявились у нас тут на европейских задворках. Как только посмотришь на них, удирают, ускользают, не вмешиваются в происходящее – ну просто наблюдатели из фантастических сериалов!

Англичанин все-таки не выдержал.

– Вера Алексеевна! Если вы хотели меня шокировать, то это у вас получилось… – пробормотал он.

– Вот вы уже обратились ко мне по имени-отчеству. Значит, лед наших отношений начинает потихоньку плавиться. Ничего, не расстраивайтесь. Ваши сыскари еще помогут в деле Алисы Старк, нужно будет их озадачить, позже объясню… – Она отошла к подвесному шкафу, где у нее хранились всевозможные чайно-кофейные запасы. – Кофе? Чай? – спросила она для порядка, хотя внутренний анализатор за секунду до ответа произнес: «Он попросит чаю».

– Чай, пожалуйста, – отозвался Джон. Раздражение куда-то улетучилось. Рядом с этой женщиной ему почему-то стало комфортно. Было странное ощущение, словно они знакомы сто лет.

– Хотите, я расскажу, как вы любите Алису? – через пару минут неожиданно спросила Вера.

Джон Гордон чуть не захлебнулся чаем. Доктору даже пришлось выстукивать на его спине азбуку Морзе: точка, точка, тире. Когда он справился с собой, кивком головы дал понять: «Очень хочется узнать, как же я люблю свою жену. Может, со стороны видней?»

Вера отставила чашечку кофе и закрыла глаза, мысленно вызывая в воображении образ восемнадцатилетней Алисы Бессоновой. Какой увидел ее впервые Джон Старк?