В тот же вечер, Марк рассказал историю Жасмин-Амелии дома.

«Теперь я уверен, что та женщина работала на «тряпичных баронов»,» – заключил он: «Она сказала, что девочки – ее племянницы. Да, племянницы, как же! Они даже не похожи друг на друга! Я должен был арестовать эту суку два месяца назад.»

«Успокойся, дорогой,» – сказала Мэри: «Их всех все равно не переловить.»

«Тем не менее, если бы я эту падаль арестовал, пацанка не осталась бы без глаза,» – настаивал Марк.

«Это называется извращенной логикой, отец,» – вмешался Майкл: «Ты автоматически предполагаешь, что если бы ты арестовал эту женщину, девчонки прекратили бы работать на нашей Куче.»

В то время он уже бросил школу и начал работать на полигоне дороги Маккарти. В отличие от Жасмин, его работа была строго законна – ведь ему уже было почти пятнадцать. К тому же, Майку не приходилось унижаться сидением на Бирже. Их сосед по улице расширял свой бизнес по производству синтетического бензина и предложил Майку постоянную работу на своем заводике. Марк и Мэри не особенно возражали против ухода сына из школы. В отличие от Уильяма и младших детей, Майк был разгильдяй, и не слишком хорошо учился. Работа на свалке пошла Майку только на пользу. Он как-то сразу остепенился и взялся, наконец, за учебники. В школе он ненавидел химию, но теперь рассуждал о растворителях, температурных режимах и процентах выхода продукта не хуже, чем иной инженер.

«Ты, конечно, прав, Майк. Я не думаю, что девочки перестали бы работать,» – согласился Марк. Сын был в чем-то прав. Не надо мучить себя. Арестовал бы он женщину или нет, девочка все равно бы работала на Куче, и вполне могла получить ту же травму.

«Это статистика, отец,» – продолжил Майк свою мысль: «Никто не может оставить работу, так? Вот, скажем, наш заводик. Мы должны заталкивать в каждую «бомбу» по тонне[29] пластиковых отходов каждый день. Если не будем, то реакторы встанут. И нам нечего будет кушать. Так что, пока эти отходы продолжают поступать, нам похер…»

«Майк!» – прервала сына Мэри. Возможно, она и не возражала против работы Майка на Куче, но ей определенно не нравились выражения, которые работники Кучи использовали в разговоре.

Майк улыбнулся и продолжил извиняющимся тоном: «О-кей, о-кей. Скажем так: нам все равно кто эти отходы сортирует. Ну и считай: двадцать тысяч человек вкалывают на Куче каждый день. Никто из них не идеален, каждый когда-нибудь, что-нибудь сделает не так. Поэтому происшествия, травмы будут – рано или поздно. Или лучше сказать: скорее рано, чем поздно. На самом деле, на нашей помойке какое-нибудь говно… Ой, извини, мам! Какая-нибудь гадость случается два-три раза в день. Статистика, ничего не поделаешь! Если не с твоей Жасмин, или как там ее – Амелией, то же самое случилось бы с какой-нибудь другой девчонкой. Закон больших чисел! Математика!»

«Ой, кто бы там рассуждал про математику!» – сказала Мэри: «В прошлом году твое высшее достижение в математике было где-то между «двойкой» и «двойкой с плюсом[30]». Я правильно помню?»

«А вот и нет. Один раз, я получил-таки «тройку»! И даже с плюсом!» – заявил Майк. Но затем покаялся: «Но это потому, что я все списал у Кристал. Она заявляла, что шарит в математике.»

«Кристал? Она была у тебя до или после Ашли?»

«До Ашли.»

«А какую оценку получила Кристал на той контрольной?» – усмехнулся Марк. Кристал была третьей любовью Майка. Впрочем, увлечение было недолгим, так же, как и с двумя подружками до нее, и неопределенно-большим количеством девочек после.

«О, она тоже получила «тройку с плюсом». Я вообще отлично умею списывать! Возвращаясь к нашему разговору о Куче. На твоем месте, я бы об этой твоей Жасмин не вообще волновался. Ей с этим ее аккумулятором офигенно повезло.»

«Повезло? Офигенно?»

«Конечно, плохо, что она потеряла глаз. Так ведь другой-то глаз остался? Значит, не так все и страшно. А что «бароны» ее выпнули самой искать работу, это даже прекрасно. Может быть, теперь она начнет работать на себя, а не на фальшивых «дядюшек» и «тетушек». А если бы ее кислотой не обожгло – кто его знает? Она бы еще года три-четыре пахала на мафию. За очень небольшое количество тухлой жратвы, много побоев, и ничего более! Вполне возможно, что она бы даже померла – если не от плохой жратвы, так от одного из этих профилактических избиений. Это что, по-твоему, лучше бельма на глазу?»

Наконец, Марк добрался до парковки перед полицейским Участком. На часах было начало седьмого. Бенито сидел снаружи, курил трубку и просматривал отчеты о происшествиях. Он тоже почти всегда приезжал в офис рано, говоря, что его мозг лучше работает в прохладные утренние часы.

– Утро доброе, Марк, – помахал Бен ладонью, – Представляешь, сегодня утром, прихожу я такой на службу, а тут: опаньки! Сюрприз! Дежурный депьюти говорит мне, что вчера вы трое притащили в Участок два спец-груза. Великолепно! Просто великолепно! Ты знаешь, дежурный жаловался. Что наш аварийный генератор тарахтел всю ночь и мешал его научным изысканиям.

– Каким еще изысканиям?

– А, он пытается опровергнуть Эйнштейна. Вроде как, у него есть доказательство, что информация может-таки распространяться быстрее скорости света.

– Я вообще в курсе, что Эйнштейн начинал клерком в патентном бюро. А вот насчет депьюти Воксмана, я как-то не подозревал, что он тоже занимается теоретической физикой, – Марк был определенно удивлен.

– Ну, скажем, это не совсем теоретическая физика. Он эксперименты уже ставит. Каждый раз, когда он дежурит, проводит свои замеры. Успевает сгрузить всю новую порнуху с Интернета до того, как ее полностью загрузили в Интернет! – Бенито уставился в отчет, и вдруг выпучил глаза, как будто обнаружил в отчете порнографическую фотографию высокого разрешения.

Марк хохотнул. В отличие от его сына Уильяма, Бенито умел хорошо пошутить. Правда, многие шутки майора Ферелли были грубоваты. – Ты меня опять поймал, Бен! А насчет трупов: родственников обнаружить не удалось. Притом, мы получили идентификацию только на труп мужчины. И проклятье: парень-то из Нью-Йорка! Что я, по твоему, должен был сделать со спец-грузами?

– Ну, не знаю, чувак. Взял бы домой к себе на ночь, или что-то в том же духе… Другие же берут работу на дом иногда. Почему ФБР не может?

– Правила, майор, правила. Трупы есть материал конфиденциальный. Предназначенный для федерального расследования. Брать их домой никак невозможно. Ночью им положено находиться под охраной в Участке, – Марк вернул Бенито подколку.

– Кроме шуток, я, конечно, твое решение одобряю и поддерживаю. Я даже позволю Криминалистической провести полное исследование трупов и вскрытие. Им же нужно практиковаться иногда, так? Я уже позвонил кому надо. Как только мой друг Чарли затащит свою ленивую, жирную задницу в свой офис, он подпишет тебе все нужные бумажки. – Бен имел в виду местного Мирового Судью, Его Честь Чарльза Штайнера, офис которого был прямо через дорогу. – Кстати, все бумажки уже готовы. Я вежливо попросил депьюти Воксмана немножко поработать сегодня утром. За все его эксперименты по опровержению Теории Относительности, он ведь должен что-нибудь делать и для Участка, так? Только не забудь накарябать там внизу свою подпись до отправки в офис судьи.