– Сейчас сделаю стоп-кадр, – сказала Натали, отматывая видео назад, чтобы выбрать пригодное для программы распознавания лиц изображение, – Я тоже считаю, что она найдется в базе ЗППУ. Обычное дело, сутенер послал одну из своих «подкладок», чтобы она поглядела на убитых.

Натали остановила видео в нужном месте и нажала кнопку распечатки экрана. Отправив электронное письмо с изображением в свой почтовый ящик, она вышла к своему столу, чтобы запустить программу распознавания.

Остальные продолжали смотреть видео. Дальше шла обычная процедура похорон: молитва, короткая речь священника, вынос тел из часовни, шествие к могиле, еще одна короткая речь – на этот раз мистера Тодда, еще одна молитва, наконец – три залпа из винтовок: последние воинские почести погибшему военному инженеру и его «подружке». Алис прилежно водила камерой по лицам присутствующих. Женщина в красном была в процессии, но тихо отошла сразу после того, как гробы были опущены в могилу. Видео закончилось сценами благотворительного ленча. Добровольцы доставили на трехколесных грузовых велосипедах передвижную кухню. Меню было обычным: жидкая рисовая каша с овощами и небольшим количеством курятины. По случаю похорон «Путь Спасения» добавил еще и кег местного пива. Участники похоронной процессии расположились с мисками на траве, рядом с часовней. Выполняя инструкции экспертов, Алис медленно прошла с камерой вдоль дорожки, еще раз снимая лица присутствующих. Марк разглядел Клэрис и Уильяма, сидевших рядом. Клэрис держала на коленях маленького Дэйви и умудрялась одновременно кормить беспомощного Уильяма, кормить сына и есть сама, жонглируя сразу тремя ложками. Рядом поглощал кашу однорукий инвалид – барабанщик. Он же время от времени подносил к губам Уильяма стакан с мутноватым пивом.

Видео закончилось, и они поблагодарили Алис за великолепную работу. К сожалению, ФБР не могло ее оплатить – бюджеты были строго ограничены. Марк и эксперты скинулись, чтобы выдать юной мусорщице хоть какое-то вознаграждение. Двести долларов было меньше, чем она могла бы заработать на свалке за день, но не так уж плохо за пол-дня работы. Том также пообещал сводить девушку в кафе в самом ближайшем будущем. Когда Алис ушла, у Натали уже был готов результат поиска. Она вошла в комнату для заседаний и положила на стол свежую распечатку.

– У нас есть положительная идентификация дамы в красном, господа. Дженнифер, или Джен Лиен, 2006 года рождения. Список правонарушений – с мою руку длиной! Перепробовала все: вот уличная торговля наркотиками, вот мелкие кражи, вот проституция несовершеннолетних, а вот – незаконное прерывание беременности. В 2025 году, сразу после новых законов о ЗППУ, имела неосторожность быть пойманной с клиентом, который сдал ее полностью, с письменными показаниями, и так далее. Учитывая криминальное прошлое, она должна была заплатить штраф и зарегистрироваться или сесть в тюрьму. Она, натурально, выбрала первое. Согласно нашим разведданным, она теперь работает «подкладкой» на сутенера по имени Джо Во. Этот Джо – умная скотина, его непросто будет подловить…

«Подкладкой» на жаргоне называли часто используемую сутенерами лазейку в законе. Сутенер был зарегистрирован сам и контролировал несколько зарегистрированных проституток. Каждая зарегистрированная проститутка в свою очередь, контролировала несколько незарегистрированных. Клиент подходил к сутенеру, тот передавал его из рук в руки одной из зарегистрированных проституток. Зарегистрированная проститутка, или «подкладка», должна была попытаться выяснить, не является ли клиент переодетым полицейским. Использование зарегистрированных проституток было строго законным, так что ни сутенеру, ни «подкладке» нельзя было предъявить обвинение. Если клиент проходил проверку, «подкладка» отводила его в нужное место, где клиент получал «быстрый секс» (почти всегда очень быстрый – как один короткий поцелуй), а проститутка получала оговоренную сумму денег. Прежде чем исчезнуть, «подкладка» как бы невзначай представляла клиенту «подружку», которая была на самом деле незарегистрированной проституткой. И, клиент оставался, чтобы «продолжить». Денег «подружке» клиент не платил, поэтому технически это не было проституцией. Так, секс по взаимному согласию. «Подкладка» позже делилась частью щедрого вознаграждения, полученного за быстрый поцелуй, с «подружкой», которая делала всю работу. Факт дележки денег было практически невозможно доказать, поэтому Полиция была совершенно беспомощна против схемы. Их единственная надежда была, что «подружка» окажется несовершеннолетней или если она будет достаточно наивна, чтобы дать показания против «подкладки» и сутенера. Даже в этом случае, сутенер практически всегда выходил сухим из воды, а «подкладка» отделывалась формальным штрафом. Который сутенер ей сразу же возмещал – невелика потеря.

– К счастью, мы работаем не в Отделе Контроля Секс-услуг, – сказал Марк, – Наша задача не посадить сутенера, или эту Джен Лиен, а только вытащить из них немного информации. Если они вообще хоть что-то знают.

– Если отправка их в тюрьму не является нашим приоритетом, мы можем организовать подставу, – кивнул Алан, – Конечно, это не выдержит и двух минут перед Мировым Судьей… Сделаю-ка я пару звонков моим старым дружкам с уголовным прошлым…

Как только Марк вошел в его кабинет, его телефон запищал.

– Мистер Пэ! – голос Алекса в динамике телефона звучал обещающе, – Ты не поверишь, что у нас сегодня продают на местном рынке!

– Говори.

– Велосипед. За пол-цены, и в отличном техническом состоянии.

– Отличное техническое состояние – это отлично, а пол-цены – еще лучше, но это – не сюрприз, – Марк уже догадался, о чем речь, но не хотел портить Алексу его торжество.

– Вместе с велосипедом, я также обнаружил почтенного джентльмена, который упорно называет себя Джо Смит. Мне не думается, что это его настоящее имя, но этот недостаток мы исправим в свое время… Правда ведь, мистер Смит? – последнее замечание было сказано громко, кому-то на другом конце линии. У Марка не было никаких сомнений, что Алекс имеет в запасе много методов «исправления» этого «недостатка».

– Так или иначе, мистер… ну, скажем, пока Смит имеет пару весьма годных ног. Представь себе, он ни разу в жизни не ломал себе ногу. Судя по тому, как он драпанул от нас, ничего плохого у него с ногами отродясь не бывало… Однако, у него все еще впереди. Несчастные случаи происходят все время, правда ведь, мистер… нет, пока все еще – Смит? Чем дольше Вы называете себя Джо Смит, тем выше вероятность несчастного случая… Нет, это я не в телефон, это я тут моему приятелю Джо говорю… Короче, так: велосипед, который пытался продать мистер Смит, имеет очень своеобразную правую педаль. С металлической скобкой. Да, точно как для протеза ноги! Что? Велосипед принадлежал Вашему дяде, Джо? У него не было правой ноги? А я – балерун из русского «Большого Театра», дорогой Джо… Та-та-та-та, та-та, та-та…

Алекс наверное пытается станцевать для Джо «Лебединое Озеро», вообразил Марк. Учитывая что сержант имел двести пятьдесят фунтов[46] мускулов, без следа жира, это могло бы показаться даже немного комичным. Если бы это не было так страшно! Русский акцент был настоящим, а спокойный, усталый, и даже немного грустный тон – очень правдоподобным.

– Извини, напарник, это снова наш друг здесь. Мы ведем очень интересный разговор. Пытаемся общаться, так сказать. Помнишь, я как-то тебе рассказывал, что я сделал с тем балеруном в Москве? У товарища были очень интересные такие пристрастия. Он любил играть с маленькими мальчиками, да… Джо, к Вашему сведению, это «Москва, государство Россия», а совсем не «Москва, штат Техас»! Ну, короче, балерун такой: ноги, ноги мои не трогайте! А я: что Вы, что Вы, говорю, успокойтесь! Кто я такой, чтобы даже пальцем тронуть Ваши ноги? Я что – варвар?! Я, говорю, питаю уважение к русскому классическому балету, да? В общем, ноги-то я и не тронул. Так, немножко между ног сделал ему пальчиками. Зато теперь – красота! Танцу нашего балеруна ничто больше не мешает. Он мне, наверное, очень благодарен… А Вы не танцуете классический балет, Джо? Нет? Великолепно. Просто замечательно! Я уже представляю себе с ужасом, как мой тяжеленный офисный стол неожиданно падает кому-то на ногу, дорогой Джо. Нелегко на такое смотреть, очень нелегко. Вы знаете, по ночам я просыпаюсь, и спрашиваю сам себя: сержант, что ты делаешь в Полиции? Что ты делаешь? Очень грустно, очень, знаете ли…