– Вы, вот что, – сказал Марку сержант, – пока тут разговариваете, я сбегаю куплю пожрать. А то от Ваших падений я так переволновался! А когда я волнуюсь, у меня всегда – волчий аппетит. Вам – принести чего-нибудь?

– Спасибо, – отказался Марк, – я как нибудь так.

– А мне – купите, пожалуйста, один рисовый колобок, сэр. Если Вас не очень затруднит, конечно, – попросила Жасмин.

Когда сержант ушел, Марк перевел дух и проступил к разговору, – Во-первых, я не представился. Меня зовут Марк, и я не из Полиции, а из ФБР.

– А разве есть разница? Но все равно, очень приятно, сэр.

– Я расследую серийные убийства. Ты, Жасмин, слышала про «Шелдонского Мясника»?

Девушка затрясла головой. – Это не «Мясник», сэр. Не «Мясник». Точно, это Джо их убил! Если бы только Мел Ника нипослушалась… – она захлюпала носом.

Марк осторожно обнял ее за плечи, стараясь не измазать грязью ее рубашку. Почему-то я думал о ней как о взрослой, – поразился вдруг Марк. А она ведь всего на пол-года старше моей Саманты! Бедная девочка.

– Послушай, Жасмин. Ты Джо Во имеешь в виду, да? Я не думаю, что это его рук дело. Видишь ли, мы в ФБР знаем, как, отличить настоящего серийного убийцу от подражателей. Я не могу рассказать тебе все секреты, но поверь мне: это был не Джо, а «Шелдонский Мясник». Точно. Просто, Ник и Мел оказались не в том месте, не в то время… Мне… мне очень жаль, Жасмин.

– Правда не Джо? – она снова всхлипнула. – Все равно, ничего не поправить.

– Слушай, расскажи мне о вашей семье. О родителях. О Нике и Мел.

– А чего рассказывать? Родители были из Нью-Йорка. Отец сажал меня на колени по вечерам и рассказывал… Так удивительно! Про Нью-Йорк! Центральный Парк, Музей Естественной Истории, и этот, да: Кони-Айленд. А я сама про Нью-Йорк – ничегошеньки не помню. Маленькая еще была. Мы в Хьюстон переехали, когда мне было всего два года. Когда музей в Хьюстоне закрывали, папа сказал: поехали, посмотрим напоследок. Там было так клево! А папа сказал: в Музее Естественной Истории в сто раз лучше…

– Я знаю, что твой отец погиб. Соседи рассказали.

– Да. Он упал с третьего этажа на кирпичи. Сломал себе спину. Доктор посмотрел и сказал: нижилец. А мама пыталась его выходить, вот. С этого все и началось. Нужны были деньги. Лекарства, все такое. Мама продала три кольца, серьги и цепочку. А у нее ничего больша нета. Тогда золото и камешки сильно подешевели. А потом она ходила куда-то и приносила денег. На пару недель хватало, ну и она шла снова. А папа все равно умер. Прожил… три месяца почти. Он не шевелился, только дышал так, и стонал… Она снова заплакала, уткнувшись Марку в плечо.

– Ну вот. А потом пришел этот Джо Во. Я притворилась, что сплю, а сама слушала. Джо говорит: я Вам денег давал, как изволите отдавать? Мама говорит: я отдам, только не сразу, а частями. А Джо ей: мы так нидоговаривались, уважаемая. Мне частями – никак. Придется отработать. Как отработать? Это мама спросила. А он ей: Вашей Амелии уже четырнадцать. Я ее устрою. Поработает на меня ровно четыре года, а там и вашей второй – как ее, Жасмин? – возраст подойдет. Жасмин пойдет к мне, а Мел – я, так и быть, отпущу. Ну и с Жасмин – то же самое. Четыре года работает на меня, и мы, как говорится, в полном расчете. Я Вам дело говорю. Мои девочки их всему научат! Они у меня такие… изобретательные. А Вам потом тоже будет прибыль. Вы потом купите дочкам ошейники и станут они сами зарабатывать, – от клиентов отбоя не будет. По рукам? Тут мама стала плакать. Говорила: нет, я сама пойду. А он, не смешите меня, мадам, кто же за Вас больше трех сотен даст? Впрочем, я Вас, говорит, нитороплю. Даю Вам два месяца на размышление. То, что я предложил – прекрасный выход из создавшегося положения. А, впрочем, если за два месяца найдете деньги, я не в обиде. Заплатите должок, считайте, что и разговора не было. И ушел.

– Да, грустная история. Ты тогда поняла, что этот Во маме предлагал?

В ФБР подобные истории рассказывали пачками – на занятиях по организованной преступности. Даже термин появился специальный: «вовлечение в проституцию через грабительский кредит».

– Тогда – нета. Потом уже догадалась. Дальше было еще грустнее. Мама стала вдруг кровью кашлять. Она и раньше покашливала, но к врачам идти нихотела – экономила каждый доллар. Соседка уговорила врача прийти забесплатна. Тот посмотрел. Говорит: рак легких у вашей мамы. От асбеста. Асбест, знаете такую штуку? Когда они там небоскребы разбирали, там и был этот самый асбест… Доктор сказал: недолго ей осталось. Пока мама умирала, Джо не появлялся. Да нам он был пофиг. Мы с Мел ходили на Биржу, а братишки собирали помои у соседей. Знаете, как плохо, когда еды совсем нета… А только маму похоронили, Джо нарисовался. Принес еды и бутылку настойки. Типа: помяните родителей, сиротки. Он только с Мел говорил, но я подслушала. Ты, Мел, говорит, теперь в семье старшая, тебе и ответ держать. Жалко мне вас, но бизнес есть бизнес. Долги отдавать положено. Мел сказала: нета. Я, говорит, лучше от голода сдохну, чем к тебе пойду. Джо тогда, так легко: ну, беби, на нет и суда нет. Смотри, не пожалей. И пошел. Мел сказала: скатертью дорога… А через неделю… Теперь Жасмин уже плакала вовсю, размазывая по лицу грязь с рубашки Марка.

– Через неделю мы пришли домой с Кучи. Шли веселые. Нам повезло на Бирже. Нас взяли работать на два дня. Мы еды купили. Вот и повеселились… Короче, дома нас уже ждали. Пятеро их было. Затащили нас внутрь, прикрыли дверь. Рты заклеили изолентой. Меня… В общем, два раза только. Больно было, и кровь текла. У них один так посмотрел и сказал: оставьте эту глисту в покое. Сдохнет еще, а нам это надо? И стали делать это с Мел. Они смеялись, говорили «делаем карусель». Знаете, что такое карусель? Это как в Луна-Парке, на шоссе Беамонт. По кругу! Один встает, другой ложится… Потом главный сказал Мел: ну что, сука, понравилось? Завтра можешь делать, что хочешь. Хоть Полицию зови, нам пофиг. А послезавтра – чтоб всей семьей были у Джо, ровно в десять утра, поняла? Джо тебе там объяснит, что к чему. А если нипридете, будет вам еще одна такая ночка. Только я приведу совсем других ребят. Им девочки пофиг, а любят они только мальчиков. О братиках подумай, и решай сама…

– И вы – пошли к Джо?

– А куда было деваться? Соседи утром вызвали Полицию. Те приехали, всех опросили. Фотографии чикали. Мазки брали на анализ. Знаете… оттуда. Но потом сказали, что тест про ДНК делать не будут – дорого. В общем, на другой день мы пошли к Джо. Милли, Берти и я – Джо не посмотрел даже. Позвал своего шестерку, говорит: отведешь этих глистов на Кучу и продашь «тряпичным баронам». Все равно, заскоко. Знаете, заскоко он нас продал? Всех троих – за тыщу долларов. Но у «баронов» – не на всю жизнь, так? Им ведь взрослые пофиг. Как исполнится тебе четырнадцать – тебя нам нинада, гуляй. На меня – у Джо были планы. Типа: когда я подрасту, то в бордель.

– А Амелия?

– Амелию Джо оставил в борделе. Домой ее поначалу совсем нипускали. Потом она стала с пузом. В смысле: забеременела. Джо похохотал, сказал вот говно! Извините, сэр. Это он так сказал. Отвели ее к какому-то там доктору. И доктор из нее беби вытащил! Мел так и сказала: по кусочкам разорвал, и вытащил. А потом, что-то там у ней вырезал. Короче, чтобы детей больша ваще небыло. Джо, такой: ты, Мел, понимаешь, что попала на всю жизнь? Я, сказал, за тебя стока бабок заплатил, тебе стока низаработать. Но после операции ее из борделя стали отпускать. Сказали: теперь она уже «порченная» внутри, не убежит. Потом Джо Мел так сказал: твоя Джасси уже большая девочка, нечего ей на Куче ковыряться. Давай, говорит, вали к «баронам», скажешь им: Джас пойдет в мой бордель. Типа, Джо приказал. «Бароны» против Джо не пойдут, так? Короче, хотели меня научить, чтобы я была у Джо в борделе. Меня бы тоже проституткой сделали, но мне очень повезло.