Послышался стук копыт. В лесу. Здравствуй галлюцинация. Никогда не думала, что закончу свой жизненный путь именно так. С гниющей раной и видениями. Тут чья то сильная рука подхватила меня за талию и посадила в седло. Раздался удалой свист и вскрик:

  -Хей! - лошадь побежала быстрее. Я болталась тряпичной куклой, постоянно подпрыгивая от лошадиного галопа. Кто же мне помог? И помог ли? Самый главный вопрос. Я осторожно повернула голову. Шею с левой стороны тут же дернула боль, но любопытство было сильнее даже в полу обморочном состоянии. Моим спасителем(?)оказался молодой безусый парень. Все его одежда, лошадь, да и он тоже были серого цвета. Таким бывает утренний туман или небо перед рассветом, когда мгла уже отступила, но и солнце еще не окрасило небосвод в алый. Увидев, что я на него смотрю, парень задорно улыбнулся. На эту улыбку было не возможно не ответить, она проникала в каждую клеточку тела заражая весельем и жгущей душу уверенностью, что все будет хорошо. Я доверилась этой улыбке, обмякнув в его руках и провалившись во тьму.

  На голову давит тяжелый венок из папоротника и васильков, а в длинные волосы вплетены мелкие звездочки тысячелистника и ромашки. Я улыбаюсь. На душе тепло и спокойно. Лодыжки щекочет широкий подол длиной снежно белой рубахи надетой на голое тело. Только шнур в наполовину распушенной горловине сероватого цвета. Прикосновение голых ступней к теплому шероховатому дереву ступенек не вызывает дискомфорта, наоборот в душе возникает ликование и желание поделится своей радостью. Только какой радостью? И кто меня ждет в этом доме? Темнота в сенях больше не пугает, но заставляет идти осторожнее, чтобы не споткнутся. Низкая дверь в горницу сбивает у меня венок, но я не обращаю внимания. Во все глаза смотря на женщину сидящую за столом и перебирающую травы собранные в эту ночь. Она поднимает голову, улыбается и протягивает мне руку. Я замираю. Эта женщина Яра. Но как такое может быть она же умерла! Губы женщины начинают шевелиться, но я не слышу, что она говорит. Делаю неосознанный шаг вперед. Но тело перестает слушаться. Я не могу пошевелиться. Правую руку начинает стрелять боль. От предплечья и до шеи. Пальцев я вообще не чувствую они холодные и немного припухли. Комната залитая лучами рассветного солнца начинает темнеть, сначала не спеша, а потом все быстрее. И вот я уже лежу на прохладном дереве в полной темноте и болью во всем теле, но больше всего болит рука. Я не хочу здесь, я хочу обратно к Яре, чтобы не чувствовать ничего кроме ветра ласкающего кожу и запаха трав. Не хочу...

  Горячего как огонь лба касается холодная тряпка.

  -Ммм- я тихо застонала и чуть повернула голову. Тряпка тут же соскользнула, а шея отозвалась тупой болью. Затылок занемел от лежания на чем-то жестком. Я еще раз повернула голову желая избавится от неприятного чувства, но лишь добавила мучений.

  -Давай-давай приходи в себя- чей то скрипучий голос пробивался сквозь бетон налитый в уши и черепную коробку. Я начала приоткрывать глаза. Они болели, но я не собиралась сдаваться.

  -Ну вот еще чуть-чуть.

  Полутемный потолок с пляшущими на нем бликами от свечей и тенями ничего мне не поведал. Запах хвои, трав и смолы с горелым деревом тоже.

  -Где я?- голоса почти не было лишь тихий сип.

  - В бане, успокойся лучше выпей- все тот же скрипящий голос. К губам прикоснулся край кружки и в горло медленно полился теплый отвар. Инстинктивно сглатывая, я про себя отмечала: пижма, зверобой, липа, яблоневый цвет, гречишный мед. Отвар для восстановления сил.

  -Вот, а теперь полежи, я тебя разбужу ,как будем повязку менять. Я снова погрузилась в забытье. Ничего зато проснусь почти здоровой, во всяком случае передвигаться смогу сама.

  -Просыпайся- кто-то легонько бил меня по щеке- Пора. Я легко открыла глаза, но окружение расплывалась. Болезненной слабости уже не было, но чувствовала я себя все равно не хорошо. Меня немного мутило и лихорадочно потряхивало. Я попыталась приподняться.

  -Молодец, давай потихоньку- под спину меня поддержала чья то когтистая лапа. И с ее же помощью я и слезла со стола на котором лежала.

  Тяжело присев на лавку я наконец смогла посмотреть а своего спасителя вернее спасительницу. На меня смотрела самая настоящая банница. Зеленое человеческое тело прикрытое спутанными длинными волосами цвета болотной воды, растянутый лягушачий рот с клыками, перепончатые лапы с желтыми когтями на кончиках и белесые глаза без радужки. Я тихонько завыла от ужаса и подалась назад, попытавшись закрыть глаза руками.

  -Да ты не бойся не съем я тебя- захохотала она хлопнув меня по коленке. Я продолжала трястись и всхлипывать.

  -Ну ладно пока боишься не буду трогать- банница растеклась по полу грязно серой лужей обмылок, но разговаривать со мной не прекратила- Прекращай реветь и слушай: сейчас тебе мои холопы будут повязку менять, не бойся они тебя не тронут пока я не прикажу, но будешь и дальше трястись живой от сюда не выползешь. Я сглотнула и постаралась успокоится. Чего я собственно испугалась? Не знаю.

  -Извините- просипела я.

  -Потом извинишься за рюмкой чая- снова скрипучий хохот. Пожав плечами, прислонилась к стене.

  Я действительно была в бане, точнее в небольшом предбаннике со столом, на котором я недавно лежала, тремя лавками и крючками для одежды. Рядом с дверью в парилку была печь. Вернее ее часть с заслонкой открывающей закопченное нутро с затухающими угольками. Больной руки коснулась чья-то четырехпалая лапка. Повернув голову, я увидела анчутку. Он осторожно потянул меня за бесчувственные пальцы и что-то запищал указывая на парилку. Я тяжело поднялась и поплелась за ним. Все тело стало неповоротливой мраморной статуей. Настои конечно творят чудеса, но даже у чудес есть рамки. Происходящие я воспринимала отстраненно, видя все со стороны. Себя качающуюся из стороны в сторону как будь то из моего тела разом вынули все кости, и покрытые черной шерстью тела анчуток мельтешащих вокруг меня. Красный полумрак бани нагнетал ощущение не реальности, заставляя меня поверить в то, что это продолжение сна, а сама я до сих пор лежу в беспамятстве на столе среди банок с мазями, бутылок спиртовых настоек и заляпанных кровью и гноем бинтах.

  Уложив на нижнюю полку парилки мне в рот снова влили лечебный настой. Я не сопротивлялась. Даже хорошо что все делают за меня. Сама я бы ни за что не смогла не то что выпить лекарство, а даже доползти до него. Какой бы сильной не была жажда жизни, чувство усталость сейчас было гораздо сильнее и будь моя воля, сдалась. Лежала смотря в потолок или небо и ждала когда меня заберет смерть.

  -А ну не смей думать о плохом- раздался крик банницы- Молодая девка, а стенаешь как разорванный в куски трус на поле сечи. Запомни раз и навсегда ты ведьма ты не имеешь права сдаваться. В троих руках чужые жизни и ты должна их защищать их не думая о своей.

  Я лишь прикрыла глаза. Защищать их! Легко сказать, а вот попробовала бы она сама постаять там вжимаясь спиной в дерево и видя как на тебя движется истекающей слюной упырь уже почувствовавший твою кровь. Банница скрипуче засмеялась. В терзаемый легкой лихорадкой мозг прокралась неприятная догадка:

  -Ты что мысли читаешь- попыталась возмутится я, но голос совершенно не хотел передавать интонацию оставаясь монотонным и тихим.

  -Читаю- подтвердила она- Но даже если бы не читала, у тебя все на лице написано. Я не ответила. Анчутки как раз сматывали бинт с раны. Я не хотела смотреть совершенно. Но ужас не известности оказался сильнее отвращения перед раной. А в друг там и раны никакой нет, да и руки тоже, и я поэтому пальцев не чувствую?

  К горлу подкатила тошнота, это что моя рука?! Господи. Рука была все целиком. Пальцы был синеватые. Вены прекрасно просматривались вобщем-то ничего особенного, просто результат плохого кровотока, но вот причина этого плохого кровотока, которая располагалась выше. Предплечье сильно распухло, две из трех глубоких ран сочись гноем. Но напугало меня другое: гной сочился из под корочек которыми обычно зарастает вся нормальная рана при заживлении. Было заметно, что руку уже не раз обрабатывали срывая корочки и вычищая раны, одна даже была зашита тонкой нитью.