«Таинственный дар московского школьника»

Это был очень милый, уютный и чистый дворик недавно построенного жилого дома. Зеленый газон с небольшой симпатичной клумбой посередине. Спортплощадка: волейбольная сетка, турник, стол для пинг-понга… Площадка для малышей: песочек, качели…

Во дворе было пустынно. Только несколько малышей вяло копались в песочке. Да еще два взрослых человека — мужчина и женщина — мирно о чем-то беседовали.

Фигура мужчины внешне была ничем не примечательна: плащ, кепка. Фигура женщины была гораздо более живописна. Это была бодрая женщина лет шестидеся ти пяти в нелепой, причудливой шляпке и в габардиновом макинтоше непомерной длины и ширины.

Старуха была председателем совета пенсионеров при ЖЭКе. В настоящий момент она с воодушевлением рассказывала управдому, как вчера хвалили их в райисполкоме на заседании комиссии по благоустройству.

— Единодушно, единодушно все сказали: вам, вам первое место… А председатель комиссии говорит: «Мы вас знаем, Анна Макаровна, не первый год…»

— Главное, ведь фондов никаких! Ни на благоустройство, ни на озеленение. Все своими руками, — пожаловался управдом.

— Да, да, да… Я так и сказала: учтите, что все это, так сказать, своими руками. Фонды маленькие… Все своими… Своими руками… Да… И волейбол и этот… как его… пинг-понг… И, так сказать, цветы…

В этот момент буквально на глазах у собеседников случилось нечто невероятное.

Малыши с радостными криками стали лазить по ржавым бочкам, рыться в строительном мусоре.

ВОЛЕЙБОЛЬНАЯ ПЛОЩАДКА, СТОЛ ДЛЯ ПИНГ-ПОНГА, ТУРНИК, ГАЗОН И КЛУМБА С ЦВЕТАМИ ИСЧЕЗЛИ. НА ИХ МЕСТЕ ПОЯВИЛИСЬ РЖАВЫЕ БОЧКИ, ГРЯЗНЫЕ ОБЛОМКИ ДОСОК, БИТЫЙ КИРПИЧ И ПРОЧИЙ НИКОМУ НЕ НУЖНЫЙ ХЛАМ, СРЕДИ ЭТОГО БЕЗОБРАЗИЯ ОДИНОКО И ЖАЛКО ТОРЧАЛИ МАЛЕНЬКИЕ ДЕТСКИЕ КАЧЕЛИ.

Малыши, игравшие в песочке, были счастливы. С радостными криками они стали лазить по ржавым бочкам, упоенно рыться в грудах строительного мусора.

Анна Макаровна была так поглощена своими успехами в райисполкоме, что ничего не заметила. Глядя прямо на чудовищно преобразившийся двор и ничего не видя, она как ни в чем не бывало продолжала свой рассказ:

— И цветы… И этот… футбол… А в доме 35 хоть бы один цветочек посадили… Мария Петровна говорит: «У нас нет фондов». А председатель комиссии ей сказал: «У Анны Макаровны тоже нет фондов!.. А вы поглядите на ее двор! А у вас свалка! Не двор, а свалка!» Так прямо и сказал… Свалка… Да…

— Анна Макаровна, голубушка! Гляньте! — сиплым голосом произнес управдом.

Тут уже и Анна Макаровна заметила, что во вверенном ей хозяйстве не все ладно.

— Что это? Бо-же мой! — ахнула она. — Степан Никитич! Да как же вы?! Как же вы это допустили!

— Хотите верьте, хотите нет! Ни в одном глазу! Вот помереть мне на этом месте! С самого утра… Ни капельки! — невпопад бормотал управдом, испуганно озираясь по сторонам и все еще втайне надеясь, что происшедшие ужасные перемены ему только мерещатся.

В кабинете главного редактора Юра Красиков и члены редколлегии стояли у окна и смотрели вниз, на совершенно преобразившийся двор.

Двор стал чистым, прибранным, уютным. Посередине разместился зеленый газон с небольшой симпатичной клумбой. В стороне, у стены, — спортплощадка: волейбольная сетка, турник, стол для пинг-понга.

— Ой! — потрясенно воскликнула секретарша. — Это прямо чудо XX века! Нам бы и в шесть воскресников так не управиться!

Юра скромно молчал.

— Ну что ж, товарищи, — сказал главный, словно очнувшись после глубокого сна. — Надо решать! Гипноз или не гипноз, а наш долг, я считаю, — привлечь к этому явлению внимание общественности.

По-видимому, все за то, чтобы материал сгавигь в номер. Вместе с тем прав, трижды прав Михаил Андреевич, рекомендуя слегка убрать налет, как он метко выразился, излишней сенсационности! Поверьте, Игорь Васильевич, старому газетному волку. Ваш очерк от этого только выиграет… Как он у вас сейчас называется?

— «Величайшая загадка природы». Под рубрикой «Чудеса нашего века».

— Ну вот видите? Куда это годится? Наш век — это век покорения космоса! А тут боржом… коньяк… Несерьезно, несерьезно. Скромнее, скромнее надо быть… Одним словом, вот так, Игорь Васильевич! Хотите, чтобы очерк был напечатан, давайте другое название!

— Может быть, «Неизвестное явление природы»? — уступил корреспондент.

— Тоже, пожалуй, слишком широковещательно. Не упрямьтесь, Игорь Васильевич! Ну к чему вам эта дешевая реклама? Поверьте мне, материал сам за себя скажет.

— «Загадка 44-й школы»? — уже совсем неуверенно предложил Игорь.

— Игорь Васильевич! — оскорбленно сказал главный.

— А что, если так? — сказал Игорь, неожиданно вдохновившись. — «Таинственный дар московского школьника». И рубрика «В мире загадочного».

— А что? — задумчиво сказал главный. — По-моему, совсем неплохо! Даже свежо… А? Возражений нет? Значит, так и решили…

Он взял толстый красный карандаш и крупно написал поверх гранки: «В мире загадочного». А потом, чуть ниже, еще более размашисто: «Таинственный дар московского школьника».

Газета лежала на рабочем столе академика Красикова, сильно потеснив пробирки, колбочки, реторты. Она была загнута и сложена так, что заголовок, набранный крупным типографским шрифтом— «Таинственный дар московского школьника», — сразу бросался в глаза.

— Начало можете не читать, — говорил Виктору Петровичу Коля. — Это все муть, беллетристика. Вот отсюда…

— Ну что? — Прочитав указанное место, Виктор Петрович пренебрежительно отбросил газету. — Ох, Коля, Коля! Вы неисправимый романтик! В вашем возрасте пора бы уже знать, что душа интеллигента постоянно жаждет сверхъестественного! Пятьдесят лет назад вертели столы и вызывали духов, потом появились блюдечки, тарелочки и прочая летающая посуда… Теперь этого уже мало… Необходимо что-нибудь новенькое… Остренькое…

— Я вижу, шеф, вы сегодня в хорошем настроении! Ладно уж, просто не хотелось вас пугать… Давайте я вам прочту самое главное. Только постарайтесь, пожалуйста, не падать в обморок.

Он взял со стола газету и медленно прочел вслух:

— «Всего несколько дней назад ученик 6-го класса «В» 44-й московской школы Юра Красиков еще ничем не отличался от своих сверстников». Ну как? Это, по-вашему, тоже случайное совпадение?

Когда смысл прочитанного дошел до сознания Виктора Петровича, он впал в некое подобие гипнотического транса. Потеряв дар речи, он минуты две молча смотрел на Колю. Коля — на него. Наконец, очнувшись от столбняка, Виктор Петрович издал громогласный вопль:

— Ляля!

На пороге кабинета появилась испуганная Елена Николаевна. Она была в плаще, с сумочкой. Очевидно, собралась куда-то уходить.

— Что? Что случилось?

— В какой школе учится наш Юра? — спросил Виктор Петрович ужасным голосом. — Номер! Номер школы! Быстро!

— Это называется отец! — патетически воскликнула Елена Николаевна. — Теперь вы поняли? — обратилась она к Коле. — Он даже не знает номера школы, в которой учится его сын.

— Ляля, перестань! Ты даже представить себе не можешь, насколько это серьезно!

Елена Николаевна давно уже не видела своего мужа в таком состоянии.

— В сорок четвертой… Юра учится в сорок четвертой шкоде, — растерянно сказала она.

— Боже мой! Боже мой! Какой ужас! Но как? Как это могло произойти? Я ведь только вчера смотрел! Препарат все время был на месте… Нет! Это невозможно! Господи, хоть бы это оказалось совпадением! — бессвязно выкрикивал Виктор Петрович, трясущимися руками доставая из дальнего ящика ключ, отпирая бюро, беря в руки хрупкую колбочку с драгоценным препаратом.