Галантным жестом он предложил ей сесть, и она присела напротив него на край стула, обитого красным атласом.

— Мисс Макгрегор, — сказал он, и голос его звучал так глубоко и властно, что она слегка вздрогнула. — Пока все, миссис Рэмзи. Я позвоню.

Экономка молча вышла из комнаты. Хозяин же продолжал стоять, пристально глядя сверху вниз на Мэри. Она вздернула свой маленький подбородок и ответила ему таким же взглядом. Смелость вернулась к ней, и она желала получить ответы на кое-какие вопросы. Например, почему Кристофер, который должен был встречать ее, отсутствовал? Почему ее не встретили в деревне? Почему хозяин принимает ее так холодно? Да и кто он вообще?

Словно прочтя ее мысли, он ответил на последний вопрос:

— Я Стивен Хантингдон, лорд Сент-Джон. Кристофер Хантингдон — мой брат. Насколько мне известно, у вас с ним какие-то дела?..

— Вы можете называть это делами, — сказала Мэри с шотландским акцентом, который проявлялся, когда она сердилась. — Он предложил мне выйти за него замуж, и как раз для этого я и приехала. Почему его нет и он не встречает меня?

Лорд Сент-Джон снова пристально посмотрел на нее. Она ответила тем же, и ее зеленые глаза сверкнули.

— Кристофера… сейчас нет здесь, — медленно произнес он. — Мне с трудом верится, что он собирался жениться на вас. Вы… я думаю… горничная… или гувернантка?

Она покраснела, так точно он ее охарактеризовал.

— Гувернантка, сэр, и горничная, и нянька, и много другой работы приходилось мне выполнять в семье Эвертонов, где я познакомилась с Кристофером, — холодно, с высоко поднятой головой сообщила она. — Когда виконт написал мне, прося стать его женой, я ответила, что приеду. Вот в принципе и все.

Теперь он, слегка нахмурившись, медленно сел, все еще глядя на нее. Ему было лет тридцать с небольшим, насколько Мэри могла судить, и он привык, чтобы ему подчинялись. Ей стало интересно, почему Кристофер не упомянул о своем брате.

— Мне трудно в это поверить, мисс Макгрегор, — сказал он, и она видела, что он нарочно напускает на себя официальный и холодно-саркастический вид. — Видите ли, у моего брата сейчас медовый месяц. Два дня назад он женился на мисс Георгиане Демерест.

Эти слова донеслись до Мэри издалека, как будто морской прибой вдруг зашумел в ее ушах, как будто кто-то нанес ей удар огромным молотом по голове. Она глядела на милорда во все глаза, но не видела его, она чувствовала головокружение, близкое к обмороку. Она не могла поверить услышанному.

— Вам плохо, мисс? — отрывисто спросил он, привстав. — Сейчас я принесу нюхательной соли. Вы… э-э… часом, не в положении, мисс? — И он взял со стола маленький золотой сосуд, собираясь протянуть его ей.

Она напряглась, возмутившись:

— Нет, сэр. У меня не было близких отношений с вашим братом. Он сделал мне предложение! Не было ничего… ничего неприличного! — И она бросила на мужчину яростный взгляд. — Я приехала сюда не для того, чтобы выслушивать оскорбления. Приехала, чтобы выйти замуж за Кристофера, как он просил меня!

Сент-Джон вздохнул, словно разговаривал с ребенком, который из упрямства не хочет понять его.

— Я уже сказал вам, мисс, — кратко произнес он, перекладывая на столе какие-то бумаги, не без намека, что ему не терпится вернуться к более важным делам, — он женат. На Георгиане Демерест, единственной дочери местного сквайра. Они поженились два дня назад и уехали в свадебное путешествие. Я ожидаю их не раньше чем через несколько недель. Мне как-то не верится, что он на самом деле собирался жениться на вас. Что вы хотите от нас?

Она была так раздражена, так скептически настроена к услышанному и в таком ужасном состоянии, что едва понимала его слова. Она только знала, что он оскорбляет ее. Сначала он спросил, не беременна ли она; теперь думал, что она приехала требовать денег. Не отвечая ему, она открыла свой потертый ридикюль, порывшись в нем, нашла два письма, написанных ей Кристофером, и достала их. Они выглядели ветхими от многократных перечитываний. Она протянула через стол эти бесценные письма, которые, как она наивно представляла, означали для нее свободу от унизительной и рабской жизни.

— Вот письма, которые он мне написал, — сказав это, она стала наблюдать, как он разворачивал их и медленно, не спеша читал. Ноздри его подрагивали.

Прочтя их, он был потрясен, чего она совершенно не ожидала. Он прочитал их еще раз, прежде чем сложить и вернуть ей. Краска начала приливать к его загорелому лицу, высоким скулам, карие глаза потемнели, и в них зажегся огонек беспокойства.

— Судя по всему, мой брат — следует уточнить, что он мой брат по одному из родителей, — обманул вас, мисс Макгрегор, — сказал он, и лишь теперь в его голосе зазвучали нотки сочувствия. — Мне кажется, он вам написал, когда между ним и его невестой было что-то вроде ссоры. Но, учитывая то, как он это написал, неудивительно, что вы поверили в его искренность.

— Благодарю вас, сэр, — теперь уже не он, а она говорила с сарказмом. — Я рада, что вы наконец-то поверили мне!

— Погодите, дайте мне подумать. Я дам вам денег, и, отдохнув, вы вернетесь домой и…

— Нет, — резко сказала она с бесконечным отвращением. — Я не вернусь к Эвертонам. У меня нет дома. Мои родители давно умерли. Я трудилась как рабыня. Я никогда не вернусь к ним!

Теперь он глядел на нее как-то по-иному, словно впервые видя ее гордую голову с рыжими пышными волосами, высоко поднятым подбородком, полными беспокойства зелеными глазами. Он увидел руки со следами физического труда, стиснувшие ридикюль, поношенное пыльное платье, бледность ее усталого лица.

Его тон смягчился.

— Я должен исправить эту… ошибку, — сказал он. — Я подумаю, что можно сделать, чтобы как-нибудь компенсировать то, чем обернулась для вас эта глупость Кристофера. Он всегда был способен что-нибудь натворить, — добавил он извиняющимся тоном. — Ведь он еще очень молод. Вам следует остаться здесь на несколько дней и отдохнуть. Затем, если хотите, я отправлю вас в Лондон, дав рекомендации, и помогу получить хорошую работу — что-нибудь более приятное для вас, чем ваше недавнее занятие.

Он встал, давая понять, что разговор окончен, и позвонил в колокольчик. Миссис Рэмзи вошла так быстро, что Мэри поняла: она ждала в холле.

— Какие будут указания, милорд? — спросила экономка.

Мэри тоже встала, в полном смятении. Она почувствовала невероятную слабость и совсем упала духом, осознав, как жестоко ее обманули.

— Проводите мисс Макгрегор в спальню и должным образом позаботьтесь о ней. Она погостит у нас несколько дней перед отъездом в Лондон, — сказал лорд и небрежным взмахом руки показал, что не задерживает их более. Он вернулся к своему огромному столу и бумагам, лежащим на нем.

Миссис Рэмзи нерешительно спросила:

— Какую комнату мне приготовить?

— Ах, комнату. Да-да. Ну, пожалуй, желто-зеленую. В тон ее глазам, — сухо сказал Сент-Джон, бросив взгляд на Мэри. Эта полуулыбка не понравилась ей еще больше, чем прежний холодный сарказм.

Они вышли из комнаты. Мэри вся горела — отчасти из-за усталости и слегка поднявшейся у нее температуры, отчасти от ярости. Кристофер… Как он мог так с ней поступить? И вообще, правда ли это? В течение следующих нескольких дней она сама все узнает. Ей не верилось, что кто-то может быть таким жестоким, как мужчины в этой семье.

Экономка, затянутая в черное атласное платье, повела Мэри вверх по лестнице. Их ноги утопали в красном ковре, скрадывающем шум шагов, и девушке хотелось остановиться и отдохнуть. Ей также хотелось рассмотреть греческие статуи, стоявшие на площадках, и портреты, висевшие на стенах.

Но миссис Рэмзи продолжала быстро идти вперед. Дойдя до конца лестницы, она повернула налево и широкими шагами дошла до двери в самом конце коридора.

Она открыла дверь, и Мэри, войдя вслед за ней, застыла от изумления. Она думала, что ее поселят в скромную, ничем не примечательную каморку для гувернанток или горничных, но вместо этого она оказалась в великолепно обставленной комнате.