Еще раньше она обнаружила, что ее новые апартаменты примыкают к апартаментам мужа и находятся в том же крыле замка, в котором была комната, отведенная ей в день приезда. Отсюда были видны сад и белые утесы.

Откинув тяжелые портьеры, она вглядывалась в темноту. От луны оставался лишь тоненький серп. Она задумчиво глядела на сад, ни о чем особенно не думая, но вдруг чьи-то голоса снова насторожили ее. Она наклонилась вперед, безуспешно пытаясь увидеть, откуда они исходят. Она определенно слышала мужские голоса и легкий, приглушенный стук колес повозок. Она знала, что вымощенная булыжником дорога ведет к конюшням. Может быть, уже наступило раннее утро и кто-нибудь привез продукты из деревни?

Она отошла от окон, бегло оглядев сад, лишь едва видневшийся в темноте ночи. Подойдя к кровати, она задела маленький столик и вспомнила, что на нем стоят золотые часы, нагнулась и посмотрела на циферблат.

От удивления ее глаза широко открылись. Было двадцать минут четвертого.

Почему вдруг кому-то понадобилось доставлять продукты в такое неподходящее время?

Она стояла, погруженная в глубокие раздумья, до тех пор, пока не почувствовала, что ей холодно. Она скользнула в кровать и тщательно завернулась в одеяла. Ее ночная рубашка была не та практичная, тяжелая, шерстяная, которую она обычно носила, а тонкая, атласная, бледно-кремового цвета и с кружевами. Она продолжала мерзнуть, пока наконец не согрелась и не уснула.

Утром она размышляла о том, что слышала ночью, но так и не смогла понять, что же произошло. Она даже подозревала, что все это могло ей померещиться в рецидиве лихорадки, но в глубине души знала, что это не так.

Мэри зевнула и потянулась в широкой кровати. Она чувствовала себя такой свежей и бодрой, что с нетерпением подумала о том, как встанет и пойдет осматривать огромный замок. В конце концов, это было ее владение.

Она улыбнулась, вспомнив реверансы Бонни, ее обращение к ней «миледи», то, как миссис Рэмзи принесла ей меню, а потом советовалась с ней насчет новых штор и перестановки мебели в комнатах для гостей.

Тихо открылась дверь, и заглянул лорд Стивен. Увидев, что она лежит с открытыми глазами, он улыбнулся и вошел, закрыв за собой дверь. Он не постучался, так как вошел из своей комнаты.

Сегодня ей это почему-то не понравилось. Она не замечала этого, когда была больна; позже, начав выздоравливать, — не придала значения. Но теперь она совершенно здорова, размышляла она, и это ее спальня, и он не имеет права…

Но он ее муж. Они состояли в браке. Она лежала совершенно неподвижно, пока Стивен приближался к кровати, затем, когда он подошел совсем близко, посмотрела на него. Он нес большой букет белых и красных роз. Наклонившись над ней, положил цветы и прикоснулся рукой к ее лбу.

— За последние четыре дня температура нормальная, — с удовлетворением отметил Стивен. — Думаю, сегодня после обеда вы могли бы ненадолго встать с постели, моя дорогая. Как насчет того, чтобы спуститься в одну из гостиных и попить чаю?

— О, с удовольствием! Я как раз думала о том, как надоедает постоянно лежать! Мне бы очень не хотелось стать инвалидом. — Она чувствовала, что ее охватывает дрожь. Его взгляд сверху вниз смущал ее.

Он смотрел на ее лицо, на шею, видневшуюся из-под кружев бледно-зеленой сорочки. Миссис Рэмзи поступила очень разумно, переделав Мэри по фигуре несколько сорочек покойной матери Стивена. Теперь у Мэри не было в них недостатка. К ней также перешли несколько платьев более дорогих и красивых, чем она когда-либо видела. Этим утром миссис Рэмзи расчесывала ее рыжие вьющиеся волосы до тех пор, пока они вновь не засияли и не ожили; длиной они доставали до пояса. Мэри неловким движением натянула одеяло и прикрыла им шею. Ей было тепло, пожалуй, даже чересчур, и лицо слегка горело. Она подумала, что у нее опять начался жар.

— Как девичья фамилия вашей матери? — вдруг спросил Стивен.

От удивления Мэри широко открыла глаза.

— О… она была из рода Брюсов, — с достоинством сказала девушка, — а мой отец, конечно, Макгрегор. Семьи не одобряли этот брак, и мои родители сбежали в Англию. Но мы шотландцы!

Он улыбнулся, как будто ему нравилась ее независимость, ее сверкающие глаза.

— Я предполагал что-то в этом роде, — серьезно сказал он. — Брюс и Макгрегор. Неплохое сочетание. Неудивительно, что у вас своеобразный характер и сильная воля.

Мэри подняла голову.

— Да, это уж точно, — гордо сказала она.

— Хорошо. Мне нравятся сильные духом женщины. Но я не об этом хотел поговорить. Сегодня или завтра должны вернуться Кристофер и Георгиана. В каких комнатах вы хотите, чтобы они жили?

Она рывком села. Он избегал смотреть ей в глаза. Он вежливо предупреждал ее, вот в чем было дело.

— О… а какие комнаты… у него… были… раньше?

— Те, что возле апартаментов его матери. По-моему, они ему нравились. Вы можете посоветоваться с миссис Рэмзи о том, подойдут ли ему и его жене эти апартаменты плюс такие же напротив.

— Я спрошу ее, — бесцветным голосом пообещала Мэри.

— Хорошо. — Он двинулся к двери, казалось испытывая облегчение. Тут она поняла, что он для того и пришел, чтобы сообщить ей новость о возвращении Кристофера. Возможно, он думал, что она все еще любит его.

Мэри лежала, размышляя над ситуацией. А в самом деле, какие чувства она испытывает к Кристоферу? Гнев, разумеется. Ярость. Было желание отомстить за уязвленную гордость. За боль, которую он ей причинил…

Теперь ее мужем стал Стивен, человек более высокого социального положения, чем его младший брат по отцу, и он делал все возможное, чтобы успокоить ее раненое самолюбие. Как только она достаточно оправилась, чтобы принимать решения, он начал считаться с ее мнением в делах, касавшихся домашнего хозяйства, и следил, чтобы с ней советовались даже в том, что могло затрагивать интересы его мачехи.

Некоторое время спустя вошла миссис Рэмзи. Мэри очень спокойно спросила ее о комнатах для Кристофера и его жены. Экономка пообещала все подготовить. Но Мэри была почти уверена, что все и так уже сделано и ее одобрение лишь простая формальность. Тем не менее миссис Рэмзи была с ней, как всегда, учтива и, казалось, оценила тот факт, что Мэри посоветовалась с ней и все одобрила.

Вскоре пришла Бонни и помогла Мэри одеться. Миссис Рэмзи достала из шкафа красивое зеленое шелковое платье и теплый бархатный жакет такого же цвета. Мэри невольно обрадовалась, видя, что все это очень ей к лицу, хотя и была еще довольно бледна. Ее роскошные рыжие волосы были перехвачены сзади зеленой бархатной лентой и волнами спадали до самого пояса — по-домашнему, но красиво. И так было легче переносить все еще не окончательно прошедшую ноющую боль в голове.

Миссис Рэмзи помогла ей сойти по лестнице. Там уже ждал слуга, который почтительно проводил ее в зеленую гостиную и усадил на тахту. Это была большая, выглядевшая официальной комната с зелеными занавесками, стульями и диванами с зеленой обивкой и со множеством украшенных резьбой безделушек на маленьких столах с мраморными крышками.

Мэри облокотилась на подушки со вздохом облегчения. После дней, проведенных в постели, она чувствовала себя слабее, чем предполагала. Теперь ей было приятно полулежать на тахте под легким покрывалом. Скоро вошел Стивен, показавшийся ей как никогда очаровательным, и сел рядом с ней.

Услышав чьи-то шаги, Мэри напряглась и сжалась, думая, что идет Кристофер, но оказалось, что этого человека она никогда не видела.

— Моя дорогая, позвольте вам представить того, кто управляет этим поместьем, — сказал Стивен, — Эван Бэссет. Эван, это Мэри Маргарет, новоявленная леди Мэри.

Он весьма непринужденно познакомил их друг с другом. У Мэри было чувство нереальности происходящего, когда она протянула руку этому человеку с проседью в густой шевелюре. Он доброжелательно улыбнулся, как будто ощущал, что она еще не привыкла к своему новому положению и стесняется. Прикоснулся губами к ее руке. Ростом он был около шести футов, строен, хорошо одет: в желто-коричневых брюках и коричневом бархатном пиджаке, на пальце — кольцо с гербом.