Согласно завещанию Д. Гинцбурга, его библиотека должна была быть передана Еврейской публичной библиотеке в Иерусалиме. Первоначально этому воспрепятствовали турецкое правление в Палестине и Первая мировая война, затем советские власти запретили выполнять данное завещание. Старинные фолианты много лет хранились в подвалах Румянцевского музея в 113 ящиках. Только в 1926–1928 годах произошла приемка коллекции сотрудниками Библиотеки им. Ленина. Разбором и каталогизацией собрания в довоенный период занимались Софья Шапиро и ряд ее помощников.

В советские годы коллекция неоднократно «расчленялась»; в итоге большая ее часть была передана в отдел Восточных рукописей Государственной библиотеки им. Ленина в Москве (ныне Российская государственная библиотека – РГБ). По данным пресс-службы РГБ, в настоящее время на хранении в Москве находятся более восьми тысяч книг и около двух тысяч рукописей из коллекции Д. Гинцбурга; в библиотеке Санкт-Петербургского университета – еще 737 томов из этого же собрания.

С 1945 по 1969 год доступ к коллекции Гинцбургов имели зарубежные ученые. Но изменение советской политики после Шестидневной войны 1967 года затронуло и эти рукописи: директор Библиотеки им. Ленина приказал не выполнять никаких зарубежных заказов на их копирование. В МИДе СССР сочли целесообразным, чтобы все заказы на копирование рукописей для американских ученых и научных учреждений осуществлялись через советское посольство в Вашингтоне. Таким образом, уже тогда вопрос о коллекции Гинцбурга из академической плоскости перешел в сферу международной политики. Только после распада СССР, в 1992 году, Институтом микрофильмирования рукописей при Национальной и университетской библиотеке в Иерусалиме был создан электронный каталог библиотеки Д. Гинцбурга. В 2002 году Российский Еврейский Конгресс (РЕК) профинансировал реконструкцию зала еврейских книг РГБ и реставрацию наиболее старинных рукописей из коллекции Д. Гинцбурга.

О том, что МИД Израиля начал переговоры с Россией о передаче библиотеки барона Давида Гинцбурга, стало известно в 2009 году. «Данный процесс только начинается. Но это тема, которую мы уже обсуждаем с российской стороной», – заявила посол Израиля в Москве Анна Азари [232] . В феврале 2010 года в ходе визита в Москву Биньямин Нетаньяху говорил о библиотеке Гинцбургов и с Дмитрием Медведевым, и с Владимиром Путиным. «Передача коллекции Иерусалиму должна состояться ради исторической справедливости», – заявил тогда председатель парламентской коалиции Зеэв Элькин, сопровождавший главу правительства в ходе визита [233] . З. Элькин отметил, что собрание баронов Гинцбургов является «одной из важнейших коллекций иудаики в мире». По его словам, это уникальное собрание было продано вдовой Матильдой Гинцбург специально за меньшую цену именно Сионистскому комитету, так как она хотела передать ее в Иерусалим, несмотря на более выгодные финансовые предложения из Европы и США. «Передача коллекции Иерусалиму должна состояться ради исторической справедливости», – подчеркнул З. Элькин, отметив, что израильский премьер передал российскому руководству все необходимые документы о правах Иерусалима на собрание Гинцбургов, и теперь «израильская сторона ожидает понимания российских властей» по данному вопросу.

Глава 10 Изучение Израиля в России: прошлое и настоящее

10.1. Сложное наследие советского израилеведения

Публикация в Советском Союзе научных работ, посвященных еврейскому государству, началась достаточно рано. Первая книга за официальным авторством К.П. Иванова и З.С. Шейниса «Государство Израиль, его положение и политика» вышла уже в 1958 году [234] ; как позднее стало известно из мемуаров З.С. Шейниса, под псевдонимом «Иванов» скрывался заместитель министра иностранных дел СССР В.С. Семенов, и мы, увы, так и не знаем, что заставило успешного карьерного дипломата публиковать монографию в Госполитиздате под чужим именем. Вплоть до разрыва дипотношений вышло еще две, посвященные Израилю, книги: в 1959 году – монография А. Леонидова «За кулисами израильской политики», а в 1962 году – книга С.А. Андреева «Израиль» [235] . После же отзыва посла в 1967 году количество издаваемых в СССР книг об Израиле заметно увеличилось. При этом изучение Израиля было в то время в Советском Союзе делом весьма и весьма противоречивым.

С одной стороны, Израиль и его конфликт с арабским окружением занимал одно из самых центральных мест в советской внешней политике, что отражалось отнюдь не только в документах Министерства иностранных дел, но и в весьма многочисленной продукции борцов идеологического фронта, от карикатуристов журнала «Крокодил» до членов Политбюро и Секретариата ЦК КПСС [236] . Складывалась достаточно парадоксальная ситуация: об Израиле печатались весьма многочисленные книги и статьи, однако подавляющее большинство из них были написаны людьми, имевшими об этой стране весьма смутное представление, и никак не стремившимися это представление расширить; их целью было не понять и разобраться, а заклеймить.

С другой стороны, в иерархической структуре Академии наук существовал и Институт востоковедения (в 1960-е годы он назывался Институтом народов Азии), в ведение которого по географическому принципу был отнесен и Израиль. Подобно тому как в Институте работало небольшое число специалистов по другим маленьким азиатским странам, были и те, кто профессионально изучал Израиль. Людей этих было, повторим, очень немного, всех их можно было пересчитать по пальцам, и никаких академических высот никто из них не достиг: жили, работали, немного печатались, иногда защищали диссертации, все как у всех их коллег, занимавшихся Кувейтом, Непалом, Таиландом и прочими не самыми центральными странами Азии. Изучение Израиля было частью советского востоковедения, но частью очень периферийной. Однако, учитывая, что публикации по гуманитарным и общественным наукам проходили в СССР достаточно жесткую цензуру, влияние соображений внешнеполитического характера на профессиональные публикации об Израиле было очень существенным, что, чем дальше, тем больше, снижало их уровень.

Была и третья, сравнительно малочисленная, но искренне заинтересованная, хотя, как правило, и не особенно компетентная в данном вопросе группа людей, порой что-то писавших об Израиле в контексте своих усилий по возрождению иудаики в Советском Союзе. Впрочем, Израиль, как правило, не находился в центре их интересов (никто из них в этой стране к тому же никогда не бывал), куда большее внимание привлекали трагические и героические сюжеты античной истории, описанные Иосифом Флавием и Леоном Фейхтвангером, а также история и этнография еврейских общин, живших на территории СССР. «Иудейская трилогия» («Иудейская война», «Сыновья» и «Настанет день») вошла в изданное в СССР в 1963–1968 годах тринадцатитомное собрание сочинений Л. Фейхтвангера, труды Флавия в советское время полностью никогда не переиздавались, но отрывки из «Иудейской войны» и «Иудейских древностей» в переводе А. Сыркина вышли в 1961 году в антологии «Поздняя греческая проза», и это дало импульс к поиску своих национальных корней немалому числу представителей еврейской интеллигенции. Далее естественным образом задавался вопрос о том, каковы иудейские войны настоящего времени, что, понятно, приводило прямиком к Израилю и его конфликту с арабским окружением, вследствие чего выстраивалась некоторым образом логичная историческая преемственность. Бен-Цион Динур и историки т. н. «иерусалимской школы», основоположники сионистского нарратива, представляли в своих работах ту же картину, что стало понятно, когда до Москвы и Питера дошел изданный в 1981 году в Израиле на русском языке труд Б.-Ц. Динура «“Чудо” возрождения Израиля и его исторические основы» [237] . В Израиле, кстати, замечали этот вектор поисков среди части советской еврейской интеллигенции. Барух Гур-Гуревич, имеющий значительный опыт работы в различных государственных структурах, занимавшихся поддержанием связи с евреями СССР, отмечает: «В поисках своей национальной самоидентификации советские евреи были ориентированы на зарубежье, естественным образом воспринимая “страну евреев” как источник ответов на многие мучившие их вопросы. Они искали объяснение записи в своих паспортах. Если там значилось, что они по национальности – евреи, то напрашивался вопрос: что является “еврейским народом”? На ум как бы само собой приходило Государство Израиль» [238] . Как и многие другие авторы, Б. Гур-Гуревич отмечает роль военных побед Израиля, как в Суэцко-Синайской кампании 1956 года, так и в Шестидневной войне 1967 года, в усилении чувства духовной связи некоторой части советского еврейства с Израилем: «Жизнь в условиях тоталитарного общества приучила советских граждан читать между строк. Все старания советской пропаганды создать в представлении граждан страны отрицательный имидж Израиля достигали прямо обратного результата: Израиль воспринимался как региональная держава, к которой следует относиться с уважением; держава, в которой происходит нечто значительное и захватывающее. <…> Советские евреи, в особенности молодое их поколение, испытывали солидарность с израильской молодежью» [239] . Понятно, что говорить в этой связи о советских евреях, и даже о молодом их поколении, в целом едва ли возможно, подобные мысли занимали сравнительно небольшую часть представителей еврейской интеллигенции, однако и недооценивать их число тоже не стоит.