Пишет вам женщина, которой пора на пенсию, но я еще работаю оператором на радиоузле города Черкассы. Фамилия моя Вакуленко Зинаида Васильевна.

Я вчера, 13 декабря, слушала Ваш концерт по телевизору. В особенности мне понравился певец Марк Бернес, т. е. песня «А я тебе улыбаюсь». Это хорошая песня, хотелось в его исполнении услышать песню «Три года ты мне снилась».

Марк Бернес так задушевно и с таким глубоким чувством поет, что невольно думаешь, что, наверное, такой человек много душевного горя перенес. Как бы я хотела его увидеть наяву, в нашем городе… Но это только мечта, такие певцы не ездят по малым городам… Вы не удивляйтесь, что я такие песни люблю: я 24 года живу без мужа, воспитала 3-х детей, сейчас все взрослые, женаты, дочь замужем, разъехались и осталась я одна. Вот и живу тем, что сижу у телевизора и вспоминаю прошедшую молодость: что поделаешь, коль душа молода! Хоть тебе 56 лет. Никогда я в жизни не писала подобных писем, а вам пишу…

Уважающая вас (подпись).

14 декабря 1966 г.

1968. XII

Многоуважаемый товарищ Бернес.

Обращаюсь к Вам с довольно необычной просьбой. Заранее извиняюсь за нахальство.

Мой двоюродный брат — гражданин Франции Серж Горфинкель во время войны содержался в концлагере Освенцим, откуда его освободили воины нашей Армии. После освобождения он до полного восстановления своих сил пребывал в нашей стране, где впервые познакомился с советскими песнями и певцами. Несколько лет тому назад я ему послал одну из Ваших пластинок. После этого почти в каждом письме имеется просьба прислать пластинки Бернеса. Ваша песня «Когда поет далекий друг» заставляет его всегда плакать.

Но где взять пластинки Бернеса? У нас их не достать. Одну случайно достал: «Марк Бернес поет песни Яна Френкеля» и сейчас ее отсылаю во Францию.

От всей души прошу Вас, помогите мне. Я был бы безгранично благодарен, если бы Вы могли попросить, чтобы мне направили наложенным платежом все Ваши пластинки. Ведь Вам-то, я думаю, сделают такое одолжение. Хочется удовлетворить просьбы бывшего узника.

С уважением к Вам

А. Гросманас, Каунас.

Р. S. От души прошу извинить за беспокойство и дерзость.

б/д

Дорогой Марк Бернес!

Вчера наша семья прочитала в газете «Известия» за № 230 Вашу замечательную, своевременную статью «Сила песни». Наша семья и другие полностью согласны со всеми вопросами…

Мы считаем, наверное, нас поддержат и другие, чтобы периодически Вы, Марк Бернес, выступали на телевидении с Вашими замечательными песнями. Ваш репертуар песен многие исполняли, но это все не то…

Сила песни в народе большая…

Марк Бернес, Вашу статью у нас в квартире читало несколько семейств, и пишем коллективное письмо. Надеюсь, наши просьбы будут удовлетворены.

Заранее благодарны.

Чувирины, Скляровы, Субботины.

г. Харьков, ул. Сумская 23, кв. 2.

Сила песни^{110}

Все, что я собираюсь сейчас сказать, волнует меня глубоко и жадно. Речь пойдет о нашем времени и о наших песнях. Поверьте, что написано это не ради эффектной формулы: каждое время непременно в той или иной степени выражает себя в песне, и наши дни в этом смысле особо показательны.

Я пою с эстрады вот уже почти тридцать лет и не помню времени, когда отношение к песне было бы таким серьезным, как теперь, когда от песни ждали бы не только некоторой лирической теплоты, но и большой мысли, предельно искреннего чувства, исключающего всякую позу, и обязательного прикосновения к жизненным проблемам.

То, что это явление поистине всемирное, я понял, познакомившись с творчеством таких артистов, как Жак Брель, Слава Пшебыльска, Шарль Азнавур, а также побывав недавно в Польше на Сопотском международном фестивале эстрадной песни[27]. Этот конкурс ежегодно собирает массу прекрасных молодых артистов из многих государств; каждый из них представляет не только собственную исполнительскую манеру, но в какой-то степени стиль своей страны. Поэтому, посетив все концерты фестиваля, начинаешь ощущать, если можно так выразиться, нынешний песенный климат Земли.

В чем же его главная особенность? А в том, что эстрадная песня окончательно сформировалась как совершенно оригинальный и четкий жанр, принципиально отличный от классического пения. Этот жанр нельзя рассматривать как нечто вторичное, оставшееся от оперы или оперетты, его надо судить по его собственным критериям и законам.

Каковы они? — опять возникает вопрос. Пожалуйста, их можно даже перечислить. Прежде всего это мысль, та самая, без которой нет современной песни. Затем актерский талант, суть которого не в умении что-то там изобразить, а в способности найти и развить свой исполнительский образ. Сквозь его призму и воспринимаются потом все песни. Затем актерское мастерство, не менее отточенное, чем в драме, ибо современную песню мало представить — ее надо пережить, проникновенно сыграть и донести до зала. Следуем дальше: музыкальность, помноженная на абсолютное чувство ритма. Именно эти качества позволяют современному эстрадному певцу или певице превращать свои выступления в настоящий спектакль одного артиста. И, наконец, голос, вокальная одаренность, опять-таки не в смысле классического бельканто, но в смысле богатства интонаций, теплоты, душевной искренности и, я бы сказал, чисто звукового своеобразия. (В мире есть немало популярных артистов, которые долго не могли добиться признания именно потому, что их голос казался слишком уж странным, непривычным с точки зрения традиционно понимаемого благозвучия.)

Все это тем более важно, что в наши дни легковесные, бездумные шлягеры мало кого занимают — в Сопоте это было хорошо заметно. И артисты, и публика отдают предпочтение песням драматическим по самой внутренней сути, о чем бы ни шла в них речь: о неразделенной любви или о расовом бесправии. Кстати сказать, одна из лучших участниц конкурса, канадка Моника Лера, потрясла зал песней «Ты черная», где трагедии безответной любви и расовых предрассудков связаны совершенно непосредственно. Даже новейшие модные ритмы могут служить самому острому и глубокому смыслу. Молодой француз Серж Франклин в манере «бит», изобретенной «идолами» рок-н-ролла и твиста, исполнял язвительные куплеты об американском президенте, который заседает в комиссии по разоружению, в то время как его самолеты уничтожают мирные города.

Песня становится интернациональным языком, на котором люди с большой охотой и страстью говорят о своих надеждах, страданиях, о своем нелегком счастье, о лучшем будущем. И недаром каждый певец, приезжающий на международные фестивали, проходит в своей стране сквозь горнило многочисленных конкурсов и соревнований. Там проверяются и мастерство и гражданская убежденность. Размышляя обо всем этом, я неизбежно прихожу к мысли о судьбах советской песни.

Зная великую силу и правду нашей песни, хорошо представляешь себе, как велика ее популярность за рубежами нашей родины. Но я знаю также, что развитию этого жанра у нас мешает многое — и отсутствие четких творческих позиций, и старомодность представлений о том, что такое современное искусство эстрадной песни, и, наконец, обескураживающая, мягко выражаясь, наивность тех организаций, которые у нас песней занимаются. Еще раз оговорюсь, я имею в виду песню, способную затронуть сердца и умы, а не трескучие марши и не провинциальные пасторали, которых все равно никто не поет, но появлению которых, к сожалению, ничто не мешает.

Наша песня должна быть достойно представлена на международных конкурсах — об этом даже спорить бессмысленно. Но и песне, той самой, которая «не знает границ», необходимы условия для успеха. По крайней мере нормальная деловая логика. А ее-то, как мне кажется, порой не хватает. Выбирая кандидатов на поездку в тот же Сопот, было вполне разумно и логично организовать свой собственный предварительный конкурс. Таких соревнований, однако, не бывает. Ответственные работники Главного управления музыкальных учреждений просто-напросто назначают кандидата на фестиваль — иногда очень хорошего, иногда не слишком, но почти всегда не заботясь о том, насколько соответствует эта певица или этот певец духу и принципам конкурса, на котором придется выступать. Логика, как видите, опять страдает, и, к сожалению, не в последний раз. Вполне естественно ожидать, что наш артист покажет на конкурсе лучшую из своих песен, самую дорогую его сердцу и близкую ему. На деле же артисты в лучшем случае за полтора-два месяца до отъезда получают в руки песню, которую без его ведома после долгих и глубоко принципиальных дебатов выбрали наконец в Союзе композиторов. Учитывают там при этом всевозможные соображения, кроме двух небольших: подходит ли данное произведение атмосфере конкурса и творческому облику артиста. Один пример такого странного подхода сколь ярок, столь и невероятен. Однажды певцу, обладателю мужественного баритона, досталась женская песня. Только на репетиции он, к великому изумлению окружающих, понял это. Текст в конце концов изменили, однако не логичнее ли было все же изменить порядок отбора кандидатов?