— Если вы не прогоните эту женщину, я уйду от вас, — заявила она.

Шурджомукхи рассердилась:

— Это уж слишком, Хира! Ты ведь первая затеяла ссору. Ты виновата, и ты же хочешь, чтобы ее уволили? Я не могу допустить подобную несправедливость. Если хочешь, уходи сама, я тебя не держу.

Хира только этого и ждала.

— Хорошо, я уйду, — сказала она и, заливаясь слезами, отправилась на половину хозяина.

Хозяин был один.

— Почему ты плачешь, Хира? — спросил он, увидев ее заплаканное лицо.

— Велите рассчитаться со мной.

— Что такое? — удивился Ногендро. — Что случилось?

— Меня уволили... Меня уволила госпожа.

— Что ты натворила?

— Коушолья меня оскорбила, я пожаловалась. Госпожа поверила ей и уволила меня.

Ногендро засмеялся и покачал головой:

— Это все ерунда, Хира, говори, что случилось на самом деле?

— На самом деле я ухожу, — прямо ответила она.

— Почему?

— Госпожа неразборчива в выражениях, она не всегда думает, кому и что можно сказать.

Ногендро нахмурился:

— Это еще что такое?

Теперь Хира сказала то, ради чего все это и затеяла:

— Госпоже Кундо хозяйка тоже наговорила невесть чего, поэтому госпожа Кундо и ушла из дома. Мы боимся, что и нам скажет что-нибудь такое. Лучше уж заранее уйти.

— На что ты намекаешь?

— Мне неудобно говорить вам об этом.

Лицо Ногендро потемнело.

— Иди домой, — сказал он, — завтра я позову тебя...

Затея Хиры удалась как нельзя лучше.

Ногендро встал и направился в комнату Шурджомукхи. Хира незаметно последовала за ним.

Застав Шурджомукхи одну, Ногендро спросил:

— Ты распрощалась с Хирой?

— Да, — ответила Шурджомукхи и принялась рассказывать ему о ссоре служанок.

— Хватит, — прервал ее Ногендро. — Что ты сказала Кундонондини?

От взгляда Ногендро у Шурджомукхи перехватило дыхание.

— Что я сказала? — пробормотала она.

— Чем ты оскорбила ее?

На мгновение Шурджомукхи остолбенела. Придя в себя, она заговорила:

— Ты — все, что у меня есть. Ты — мой властелин в обоих мирах[38]. Разве я могу что-нибудь утаить от тебя? Я никогда ничего от тебя не скрывала. Почему же теперь я стану скрывать, когда речь идет о постороннем человеке? Я нехорошо говорила с Кундо, но не решалась тебе рассказать об этом. Я боялась, что ты рассердишься. Прости меня, я все тебе расскажу... — И Шурджомукхи чистосердечно поведала Ногендро обо всем: от появления вишнуитки Хоридаши до ссоры с Кундонондини. — Меня охватывает дрожь при мысли, что я выгнала Кундонондини, — добавила она в конце. — Я послала людей на ее поиски. Я бы вернула ее, если бы нашла. Не сердись на меня.

— Твоя вина не слишком велика, — сказал Ногендро. — Услыхав все, что говорят о Кундо, ни одна порядочная женщина не стала бы церемониться с ней и держать такую в своем доме. Однако было бы неплохо, если бы ты подумала, верно ли все то, что говорят о ней.

— Тогда я не думала об этом. А теперь не могу найти себе покоя.

— Почему же ты не думала тогда?

— Я запуталась. — Любящая и верная жена, Шурджомукхи опустилась перед Ногендро на колени, обняла его ноги и омочила их слезами. — Дорогой мой, — сказала она, подняв голову и заглядывая ему в лицо, — я не могу не открыть тебе грешной мысли, которая не идет у меня из головы. Ты не рассердишься на меня?

— Не нужно говорить. Я знаю, ты думаешь, что я влюбился в Кундонондини.

Шурджомукхи уткнулась лицом в ноги Ногендро и зарыдала. Затем она снова подняла к нему свое измученное, залитое слезами лицо, подобное лотосу, умытому росой.

— Ты себе представить не можешь, как я мучилась. Я не покончила с собой только потому, что не хотела причинить тебе лишние страдания. Когда я узнала, что твое сердце занято другой, мне захотелось умереть. Это не пустые слова, какие говорят все. Я бы действительно покончила с собой. Не сердись на меня...

Ногендро молчал. Наконец, тяжело вздохнув, он сказал:

— Шурджомукхи! Во всем виноват я один. Ты ни в чем не виновата. Я действительно обманул твое доверие, я забыл тебя и думал лишь о Кундонондини. Ты не можешь себе представить, как я страдал, как я и теперь страдаю! Ты, может быть, думаешь, что я не пытался бороться с собой? Ты ошибаешься! Я проклинал себя так, как не можешь проклясть меня ты... Но я не в силах справиться с собой, я грешен...

Этого Шурджомукхи уже не могла вынести. Она в отчаянии заламывала руки:

— О, не говори больше, я не хочу знать того, что скрыто в твоей душе! Твои слова, как стрелы, вонзаются мне в сердце!.. Свершилось то, что было суждено! Я больше ничего не хочу знать! Это невыносимо!

— Нет, Шурджомукхи, нет! Надо слушать. Когда говоришь, лучше понимаешь самого себя, я уже давно собираюсь поговорить с тобой. Я ухожу из дому. Я не собираюсь умирать, нет, я буду странствовать. Дом, хозяйство, эта семья — все мне не мило, и ты не приносишь мне уже счастья, и я не гожусь тебе в мужья... Я уйду и не буду больше причинять тебе страдания. Я буду всюду искать Кундонондини. Ты оставайся здесь хозяйкой. Считай себя вдовой. Разве женщина не стала вдовой, если муж изменил ей? Каким бы грешником я ни был, я не собираюсь обманывать тебя. Мое сердце принадлежит другой, я говорю тебе об этом прямо. Сейчас я ухожу. Если смогу забыть Кундонондини, вернусь к тебе. Если нет, больше мы никогда не увидимся...

Что могла ответить Шурджомукхи на эти жестокие и резкие слова? Несколько мгновений она не могла пошевелиться. Затем ничком упала на пол, лица ее не было видно, может быть, она плакала? Ногендро смотрел на нее спокойно, как смотрит тигр на мучения раненного им зверя.

«Смерть неизбежна, — думал он, — сегодня или завтра, не все ли равно? Все в воле всевышнего! Что же мне делать? Могу ли я помешать ей? Я могу умереть, но спасет ли Шурджомукхи моя смерть?»

Нет, Ногендро, нет! Твоя смерть не спасет Шурджомукхи, но лучше, если бы ты умер!

Спустя некоторое время Шурджомукхи приподнялась.

— Одна только просьба, — тихо промолвила она, снова обняв ноги мужа.

— Какая?

— Задержись на месяц. Если за это время Кундонондини не найдется, ты уедешь. Я не буду тогда удерживать тебя.

Ногендро молча вышел. Про себя он уже решил, что останется еще на месяц.

Шурджомукхи поняла это. Она смотрела вслед уходящему Ногендро и думала: «О мое сокровище! Я готова отдать жизнь за то, чтобы избавить тебя от занозы в ноге. Из-за меня, дурной женщины, ты покидаешь дом! Кто же из нас остается должником?»

Хира уже не являлась служанкой в доме Дотто, но ее по-прежнему связывали с ним тесные узы. Она не переставала интересоваться тем, что там происходит. Стоило ей повстречать кого-нибудь из господских слуг, как она тотчас же затевала разговор о хозяевах. Всеми способами она старалась выведать, как Ногендро относится к Шурджомукхи. Если же ей никто не встречался, она под каким-нибудь благовидным предлогом сама отправлялась в господский дом и, перебросившись со слугами несколькими фразами, узнавала все, что ее интересовало.

Так шли за днями дни, но однажды произошел неожиданный конфуз.

С тех пор как Хира познакомилась с Дебендро, ее дом стала часто навещать молочница Малоти. Малоти заметила, что ее визиты не очень-то радуют подругу. Кроме того, она обратила внимание, что одна комната в доме Хиры постоянно заперта. Эта комната с тщательностью, свойственной Хире, была закрыта снаружи на цепочку и на замок. Как-то в один из своих неожиданных визитов Малоти обнаружила, что замка нет, и, сбросив цепочку, толкнула дверь. Дверь оказалась запертой изнутри, и Малоти стало ясно, что в комнате кто-то есть.

Малоти ничего не сказала Хире, но стала думать: кто бы это мог быть? Сначала она решила, что это — мужчина, но потом отказалась от этой мысли, так как знала наперечет, кто чей любовник. Затем она предположила, что там может скрываться Кундо; Малоти слышала о ее внезапном исчезновении. Проверить это вскоре представилась возможность.