Утром я отправилась обратно. В фирме проката, куда я пришла, чтобы вернуть палатку, спальник и лыжный костюм, долго не хотели принимать вещи назад, требуя, чтобы пришла та девушка, которая их брала. Когда я начала настаивать, что это была я, меня подняли на смех. «Вчера, - сказал хозяин проката,- была девушка лет двадцати пяти, двадцати семи, а сегодня пришла девушка, которой от силы лет семнадцать.»

Наконец устав спорить, я придумала, что являюсь сестрой той, которая приходила вчера. После этого конфликт был исчерпан, я отдала снаряжение, а мне выдали залог. Я волновалась о том, как отнесутся к факту моей внезапной молодости на работе. Однако к тому моменту, когда я снова вышла на работу, никто не заметил во мне никаких изменений. А вчера погиб племянник тетушки Алуте и опять той же нелепой смертью, от которой не остается никаких следов кроме расплавленного телефона. Узнав об этом, я поняла, что медлить нельзя. Нужно завершить то дело, которое поручил мне дедушка. Однако легко сказать, иди и соедини бусины снова в печать. Нефрит тяжело разбить, еще тяжелее соединить его снова в одно целое. Это нелегко, но возможно. В среду вечером я не ушла после работы, а спряталась в душевой. К тому моменту, когда все разошлись, я уже сильно замерзла. Ведь я стояла в душевой обнаженная, не смея снова включить воду. Несколько раз в душевую заглядывала охрана и светила на кабины. Хорошо, что стены кабины доходят до пола иначе охранники обязательно увидели мои синие босые ноги. По моим подсчетам было около десяти вечера, когда я поняла, что больше стоять в душевой не в силах. Я не придумывала заранее, что скажу охране, если наткнусь на них в цехе. Все мои оправдания в равной мере звучали бы глупо. Но мне повезло. В цехе никого не было. Из страха, что меня услышат в комнате охраны, я побоялась включить станок. С ним я бы справилась с работой часа за два, а так я провозилась почти до трех часов утра. Когда печать была готова (если можно считать готовой печать, в которой не хватает одной бусины) цех вдруг залил свет фонаря.

Сначала я подумала, что это охрана. Однако мужчина приближающийся ко мне, на охранника был совсем не похож. Он и на китайца то похож не был. Мужчина был другой национальности, он был японцем. Все его намерения были написаны у него на лице и поэтому, бросив инструменты, я попыталась ускользнуть в зал, где стояли уже готовые нефритовые изделия, а чуть дальше была комната охраны... Но не тут-то было. Двигался мужчина огромными прыжками. Я успела лишь добежать до середины зала, когда он схватил меня за руку, пытаясь разжать мои пальцы и отнять печать. Он сломал мне уже два пальца, когда я не выдержала и закричала. Однако это не остановило мужчину. Не выдержав боль, я выронила печать, а он уже нагнулся, чтобы поднять ее, как вдруг резко закричал. Печать упала возле фигурки терракотового солдата императора Шихуан-ди. Соприкоснувшись с солдатом, печать начала испускать безумный свет. Мужчина не смог к ней приблизиться. Тогда он снова подскочил ко мне и схватив за волосы, стал наклонять мое лицо к печати.

Кое-как вырвавшись, я отбежала от него. Мужчина сначала кинулся ко мне, а потом подумав сказал

-Не делай вид, что не знаешь меня!

Я действительно не знала этого человека, но слышала его голос не один раз. И теперь пыталась вспомнить. А мужчина тем временем продолжал говорить

-Хорошо, допустим, что в отличие от своего отца ты не видела меня! Но уж слышала точно!

И тут я вспомнила этот голос. Значит передо мной стоял мой мучитель.

-Что вы хотите от меня? - справившись с дрожью, спросила я

-Сначала скажи, ты знаешь меня?

-Нет!

-Маленькая лгунья! Ну, хорошо, меня зовут Такеши.

-Это имя мне уже встречалось. Только не могу вспомнить где! Вспомнила, письмо дедушки! Что-то про …

-Ненавижу вас! Ненавижу вашу нацию! - вдруг закричал мужчина, - Еще бы чуть-чуть, и мы с отцом нашли бы ключ к власти над всем миром и бессмертию! Для завершения экспериментов нам нужен был только месяц, один месяц! Но нам его не хватило! Красная Армия вошла в Китай и все семь лет трудов пошли коту под хвост! Еще больше чем китайцев, ненавижу русских! Японцы-единственная нация, которая должна править миром!

-Я ничего не понимаю! Вам можно дать от силы лет двадцать-двадцать пять, а ведь война кончилась шестьдесят четыре года назад! Вам сейчас должно быть…

-Замолчи! Что может понимать такая безмозглая, мягкотелая тварь как ты?!!! С самого твоего рождения я пытался выработать в тебе силу воли и готовил к тому моменту, когда нефрит окажется у тебя!

А что сделала ты? Убежала под крыло к ним?!

-И все-таки я не понимаю!

-Не понимаю, - передразнил мужчина, - ну хорошо! Я тебе расскажу все, может тогда ты поймешь меня и отдашь печать!

Мой отец был гением, а я был бастардом. Сыном горничной. У меня было два сводных брата и родная сестра. Один из сводных братьев забил мою сестру насмерть. Ей, было пять, мне-два. Ты все это слышала, жаль, что в отличие от своего отца не могла видеть! Может тогда твой характер стал бы тверже. Когда я вырос, отец отправил меня учиться на медицинский факультет. Я сделал все, чтобы быть ему нужным. И когда в 1937 году он отправился в Харбин, рядом с ним был я, а не мои сводные братья. Кстати, их уже нет. Я отомстил за сестру, они закончили свою жизнь в психлечебнице.

В сорок четвертом году я проводил уже опыты самостоятельно, в сорок пятом отец начал гордиться мной, моим самурайским характером и несгибаемой волей.

Когда начались опыты с нефритом, я решил сделать отцу сюрприз. Когда вытачивались шарики из нефрита, осталось немного нефритовой стружки. Совсем немного, со столовую ложку. Во все времена были ученые, которые проводили эксперименты на себе. Прививали себе оспу и чуму. Я же решил перещеголять всех. И ввел себе растворенную стружку нефрита, ту, которая остался от печати. Правда рассказать отцу об этом я уже не успел. Проклятые русские разлучили нас. А потом отца забрали под свое крыло американцы. Я не числился ни в каком ведомстве и скоро оказался на свободе. Отец умер в 1959 году, у нас на родине в провинции Тибо. А я живу до сих пор. Я могу все, ты видела мои возможности! Но порошок кончился, месяц назад я ввел себе последние крупинки! Впрочем, это уже не важно! Ты сейчас положишь печать в мои руки, и я стану бессмертным! Давай же, возьми печать! Делай то, что я говорю!

Пока Такеши говорил, я мучительно думала о том, что мне делать дальше. Бежать я не успею, охранников звать бесполезно!

Рядом с печатью стояла фигура воина Шихуан-ди. Внезапно вскочив, я схватила воина и бросила в лицо мучителю. Но убежать мне не удалось опять. Пока я делала пять шагов, Такеши в прыжке перекрывал все десять. Догнав меня, он нанес мне страшный удар. И в этот момент случилось чудо, печать императора загудела и начала крутиться на месте. При этом она светилась тем светом, который я уже видела. Помните бабушкин нарукавник? Я не потеряла сознание, а только вытерла кровь, которая текла по лицу и протерла глаза, в которых начало двоится. Такеши упал на колени и пытался закрыть уши, а потом глаза. Но самое странное было вот что.

Терракотовые солдаты, которых по всему залу нашлось довольно много, вдруг стали приобретать зеленый цвет- цвет нефрита. Солдат становилось все больше и больше. Ротами, отрядами, взводами, они становились вокруг меня. Наконец они застыли неподвижно. Силы были неравными, большой Такеши и несколько тысяч маленьких солдат. Такеши усмехнулся и поднялся во весь рост. Следующим его желанием вероятно было крушить и топтать. Он уже занес ногу, как вдруг все воинство как один сделало шаг, потом второй, потом…Я закрыла глаза. Такеши кричал так жутко, что тряслись стены. Последнее что я увидела перед тем как отключиться окончательно-это зеленую нефритовую руку Такеши. Да, мой недруг, мой мучитель, злой гений моей семьи, обрел все-таки бессмертие. Он стал нефритовым. А нефрит камень вечный. Если не пытаться его расколоть.

Так они и застыли, большой нефритовый Такеши У в центре, и маленькие, ставшие опять терракотовыми, солдаты.