Однако нам пора вернуться к основной теме рассказа — русскому дохристианскому рыцарству. Сведения о нем нетрудно обнаружить в отечественных и западноевропейских летописях, хрониках, в сказаниях арабо-язычных писателей и в военной терминологии тех времен. В частности, из Руси на весь мир распространялись такие понятия, как броня, шелом, кольчуга, щит, перчатки (от слова «перст» — палец), доспех, латы, нагрудник, набедренник и наколенник, стальная личина и родовой знак, меч и копье, секира и клинок. В одних странах их использовали, приноравливая к своему языку, в других переводили.

История сохранила для нас сведения о воспитании и обучении русских дружинников, «мужей честных» и «нарочитых витязей», которое начиналось с раннего детства. Из ребятишек продуманно растили профессиональных военных, которым предстояло нести ту же нелегкую, но почетную службу, что их отцам и дедам. А когда юный витязь становился превосходно подготовленным бойцом-единоборцем, его сначала торжественно посвящали в мечники (меченосцы), а несколько позже и в благородные витязи. Такой воин обладал поистине богатырским снаряжением, начиная со стальной кольчуги, сплетенной из 60 тысяч упругих колец, и кончая стальными латами и булатным мечом. Кстати сказать, в отличие от большинства стран Западной Европы на Руси никогда не существовало безбронных воинов-лапотников с дрекольем, даже у крестьянина имелись железная кольчуга, дубовый щит и стальной меч, выделанный кузнецом из болотной руды, которой в нашей стране более чем достаточно.

Все было самобытно, и только после насильственного внедрения христианства древнерусское рыцарство по своему характеру приблизилось к средневековому общеевропейского образца.

Место стародавнего могучего Перуна, русско-славянского божества, в философии витязей занял православный воитель Георгий Победоносец, поражающий восточного змия, — таким он и сохранился на гербе Москвы. Христианизация по времени совпала с переходом Руси к развитому феодализму, отличавшемуся жесткой сословной ступенчатостью и одновременно гибкостью иерархической политической системы, в которой великий князь по сану своему считался выше любого западного короля. Тогда-то, в XI–XII веках, и наступил «золотой период» русского рыцарства. Именно в ту эпоху сложились народные рыцарские романы, отрывки из которых дошли до нас в устном изложении под названием былин и старин, А ведь из них при желании можно почерпнуть исключительно ценные сведения по быту русских витязей, их оружию, средствам защиты. Говоря о последних, следует заметить, что если мужество богатырей оставалось неизменным, то их стальная одежда, непрерывно совершенствуясь, непременно превосходила оборонительное снаряжение, сделанное в Западной Европе и из Востоке. Так, если до конца X века мечники и витязи носили брони (кольчуги), то в XI–XII веках в их среде распространяются стальные латы, в XIII столетии они преобладают, а в XIV–XV веках господствует сверхтяжелый стальной доспех из толстых булатных досок. Сводку документальных изображений и более подробные сведения об оружии русских рыцарей читатели могут почерпнуть в монографии А. Н. Кирпичникова «Военное дело на Руси в XIII–XV веках». А пока отметим, что самые массивные доспехи средневековой Европы делали только новгородские, смоленские и псковские умельцы. Сработанные ими латы весили не менее полутора пудов, поэтому витязю требовался необычайно выносливый конь и особые рыцарские шпоры, которыми, по мнению профессора А. В. Арциховского, «можно было пришпорить коня сквозь густую кольчугу и даже, может быть, сквозь латы».

Эта деталь свидетельствует о существовании на Руси брони, закрывавшей воина с головы до ног и не оставлявшей беззащитным его боевого коня. Автор описания битвы на Шелони в 1471 году не без ехидства отмечал, что новгородцы были заключены в такие доспехи, что не могли рук поднять на полки великого князя Ивана III. Откровенно говоря, москвичам в тот день было не до смеха, особенно после того, как они убедились, что выпускаемые ими пищальные пули и 300-граммовые железные стрелы, поражавшие любого иноземного рыцаря — не говоря уж об ордынцах, — отскакивали как орехи от лат новгородцев.

В заключение хотелось бы напомнить, что и в дохристианской Руси поведение витязей определял писаный (подчеркиваю!) кодекс чести, именовавшийся «Поконом витязным». Любопытно, что требования, предъявляемые в нем к рыцарям, были значительно обширней, нежели в Западной Европе, где неграмотным зачастую Айвенго и Ричардам полагалось знать и уметь гораздо меньше. А русские «мужи частны» обязаны были не только в совершенстве владеть оружием, играть на гуслях и в шахматы, но и сочинять песни, «речи глаголати», «посольства правити», не говоря уж об умении переплывать реки в броне. «Книгочтейство» и «многая мудрость» были столь же непременными для витязей, как «вежество» и способность «красу женскую и честь девичью почитати и обороняти» — чем не культ прекрасной дамы! Но главным достоинством этих воинов считалось беззаветное служение земле Русской.

Вот почему в языке нашем навсегда сохранили только положительное значение слово «рыцарь» и понятия «рыцарская честь» и «рыцарское поведение»…

Прикосновение к тайне состоялось как-то на редкость буднично. Перелистав несколько страниц еще не очень старой книги, взятой в библиотеке Ростово-Ярославского архитектурно-художественного музея-заповедника, я прочитал:

«Память перенесенных погромов была еще жива; в 1632 году по царскому приказу в Ростове начал сооружаться земляной вал на протяжении почти трех верст, с двумя каменными и третьим деревянным подземными ходами».

Итак, сомнений быть не может: подземные ходы под земляным валом, опоясывающим Ростовский кремль, существуют. Быть может, не все они сохранились, деревянный, наверно, за три с половиной столетия успел обвалиться, но они есть. Где же они пролегают? Этого не знал никто, даже научные сотрудники музея. Старые планы, где могло быть указано расположение ходов, оказались давно утерянными.

И все же надежда, что завеса тайны приоткроется, появилась именно в те жаркие июльские дни лета 1981 года, когда я приехал в Ростов. На территории музея-заповедника уже работала экспедиция, снаряженная Свердловским архитектурным институтом. Она-то и должна была начать «осаду» валов, другими словами, попытаться определить, где же все-таки проложены подземные ходы. Причем результат, судя по опыту прошлых экспедиций этого коллектива, был гарантирован. Применявшиеся им геофизические методы поиска подземелий уже позволили сделать немало интереснейших открытий в уральских городах Невьянске, Сысерти, Нижнем Тагиле и Свердловске.

И вот теперь древний Ростов, издавна известный под именем Ростова Великого. Город-заповедник, еще в 1962 году отметивший свое 1100-летие, один из центров популярного туристского маршрута «Золотое кольцо». Город-памятник, стяжавший славу самого красивого среди своих северных собратьев. А славу эту ему создали неповторимые ансамбли кремля, Авраамиевского и Спасо-Яковлевского монастырей, других сооружений культовой и гражданской архитектуры, возведенных в основном в XVI–XVII веках. Тогда же построили и окружавший кремль земляной вал.

Не одно лихолетье пережил древний город. В 1238 году его захватили татаро-монгольские полчища. Хотя русские бились храбро, но силы были слишком неравны. В 1608 году к Ростову подступили отряды польских интервентов — и снова город был предан огню и мечу. Освобождение пришло благодаря всенародной борьбе против захватчиков, которая началась под руководством Минина и Пожарского. Память перенесенных погромов была еще жива, когда два десятилетия спустя после изгнания интервентов взялись за сооружение мощного земляного вала высотой до 9 метров. Рядом с ним снаружи подняли еще один, менее высокий вал, или подвалок, — за ним находился глубокий ров, наполненный водой.