Но «виндоландские дощечки» попали в руки археологов, их подлинность доказана. С «Влесовой книгой» дело обстоит сложнее. Ведь книга повествует о времени очень давнем, когда Русь еще только вступала в эпоху раннего феодализма и скорее всего люди еще сохраняли традиции, присущие породившим их племенам.
По мнению К. Горшковой, даже в более позднюю эпоху (X–XII века) «территориальные диалекты по своим характерным чертам еще были близки к диалектам племенным, на основе которых они сложились. К ним во многом применимы те общие характеристики письменных языков и диалектов, которые говорят об отсутствии четкого отграничения диалекта от языка» (Историческая диалектология русского языка. М., «Просвещение», 1972, с. 71).
Таким образом, специалисты признают наличие нескольких языков у древних русов. Вряд ли можно судить о предполагаемом языческом памятнике — «Влесовой книге» — с точки зрения норм единственно известного нам церковнославянского языка, на котором писали христианские авторы. Сохранившиеся до наших дней диалектизмы и местные обороты речи, присущие жителям различных областей, также косвенно свидетельствуют о возможности многоязычия в Древней Руси.
С другой стороны, есть много аргументов в пользу того, что письменность на Руси существовала задолго до принятия христианства. В поселениях Черняховской культуры на Днепре (III–V века н. э.) находят рунические надписи на глиняных пряслицах и сосудах. В древней Хазарии, по сведениям арабских ученых, пользовались «русским письмом». Знаменитый Кирилл, брат Мефодия, видел в 860 году в Крыму целые книги «роусьскими писмены писано». Сейчас никто не станет отрицать, что наши языческие предки вполне могли создать свою грамоту. Древние славянорусы активно общались на западе и северо-западе с германскими племенами, пользовавшимися руникой, а на востоке и юго-востоке — с тюрко-монгольскими народами, также употреблявшими руническую систему письменности. Трудно предположить, что славянские племена, находившиеся с германцами и тюрками примерно на одинаковом уровне развития, не знали рун.
Таким образом, накапливается все больше и больше доказательств того, что «Влесова книга» могла быть написана именно таким языком и переписана затем на деревянные таблички. Правильность исторических сведений, содержащихся во «Влесовой книге», все более подтверждается новейшими археологическими исследованиями.
Вспомним обстановку в южнорусских степях в эпоху великого переселения народов. Одна за одной на протяжении нескольких тысячелетий шли из недр Евразийского континента волны великих нашествий. В IV тысячелетии до н. э. наступление патриархальных пастухов-индивидуалистов, людей «курганной культуры», или «ямников», как их называют археологи, смело коллективистскую оседлую матриархальную культуру «Старой Европы», тысячелетиями процветавшую на Балканах, Дунае и в Приднепровье. Поздней фазой «Старой Европы» была Трипольская культура, открытая русским археологом В. Хвойко в конце прошлого века в 50 километрах к югу от Киева. Крупнейший украинский археолог В. Даниленко и ведущий американский специалист по археологии Восточной Европы, М. Гимбутас полагают, что пришедшие с Востока пастухи, смешавшись с аборигенами «Старой Европы», и стали нашими предками — протоиндоевропейцами.
Волна за волной индоевропейские племена шли со своей прародины на запад, юг и север. К концу III тысячелетия до и. э. были освоены Северная Индия, Иран, Малая Азия, Греция, а также обширные области Центральной и Северной Европы.
Особенно впечатляющим был марш «боевых топоров» в начале II тысячелетия до н. э., начавшийся из Урало-Волго-Донских степей и закончившийся на берегах Атлантики. Индоевропейцы поселились в Подмосковье (Фатьяновская культура), в Прибалтике, в Северных Карпатах, в Центральной Европе, на Британских островах и в Иберии. Люди «боевых топоров» хоронили своих покойников в одиночных подкурганных могилах и вкладывали им в руку главное, насущное средство жизни — боевой топор. Волна «боевых топоров» постепенно рассеялась под влиянием торгашеских групп «колоколовидных кубков». По курганным могильникам Южной Скандинавии можно наглядно видеть, как элементы культуры «кубков», происходящих с юга Пиренейского полуострова и из Средиземноморья, постепенно вытесняли символы культуры «боевых топоров». И вот уже вместо топора в руку покойника вкладывают кубок с опьяняющим зельем, а в одной могиле хоронят не одного, а несколько покойников, индивидуальная этика заменяется коллективистской. Но вскоре с Востока накатывается новый вал индоевропейских завоевателей, и обычаи далекой евразийской прародины восстанавливаются.
В конце II тысячелетия до н. э. из центральноазиатских степей в Северное Причерноморье и Средиземноморье пришли новые племена индоевропейцев. Те из них, что пересели с коней на ладьи, известны истории как «люди моря». Они колонизировали практически все Средиземноморье, поселившись в Сардинии, в Палестине (филистимляне), на Крите и Кипре. Часть индоевропейских «народов моря» сделала своей базой островки Тир и Сидон у побережья Леванта и, взяв в жены ханаанейских женщин с материка, положила начало семитоязычным финикийцам, раскинувшим вскоре сеть торговых факторий по всему античному миру…
В это же время в южнорусских степях господствовал разношерстный племенной союз индоевропейцев-киммерийцев. Через кавказские перевалы, через Балканы и Босфор, по Дунаю и по Висле продвигались киммерийцы в окрестные страны. Некоторые историки считают, что в состав их племен входили и наши предки — славяне. Сохранившиеся от киммерийцев имена и названия во многих случаях сходны со славянскими. По мнению выдающегося русского историка Г. Вернадского, «имеются наименования местностей как в Закавказье, так и в Малой Азии, которые звучат по-славянски и… действительно могут быть славянского происхождения». Вероятно, народы Передней Азии заимствовали множество славянских корней еще в глубокой древности. Чехословацкий востоковед Б. Грозный объяснял удивительное сходство некоторых вавилонских и шумерских, с одной стороны, и славянских слов именно существованием древних контактов между семитами и индоевропейцами (славянами) в Закавказье.
Специалисты отмечают также сходство славянских языков с фракийским и фригийским. Фракийцы и фригийцы появились на Балканах и в Малой Азии около 1200 года до н. э., в эпоху Троянской войны и подвигов легендарного Ахиллеса, которого академик А. Веселовский считал именно славянским князем. Известно также, что главный фрако-фригийский бог назывался Сабадиос. Ему поклонялись как богу-освободителю в малоазиатской Фригии, во Фракии, на Кавказе и в Крыму. Филолог Дж. Бонфанте выводит имя Сабадиос из славянского слова «свобода», не имеющего звуковых аналогов в других индоевропейских языках. Иначе говоря, фракофригийцы в эпоху Троянской войны находились в тесном симбиозе со славянами, и культ Сабадиоса зародился в смешанной фригийско-славянской среде. Видимо, славянские кланы еще до Троянской войны смешались с фрако-фригийцами и совершали великие походы в Малую Азию и Закавказье вместе с ними, поскольку их общей прародиной были южнорусские степи.
В одной из табличек «Влесовой книги» говорится, что за 1300 лет до Германариха (вождь готов, покоривший в середине IV века н. э. огромные пространства Восточной Европы от Балтики до Черного моря, от Волги до Дуная и разгромленный гуннами в 376 году) предки русов еще жили в Центральной Азии, в «зеленом крае». Хронология, разумеется, приблизительная, но версия о степном центральноазиатском происхождении наших предков с каждым годом становится все убедительнее. Возможно, не за тысячу триста, а за полторы тысячи (или более) лет «до Германариха» наши предки отпочковались от других индоевропейских племен и отправились во все концы света искать свое счастье. Итальянские археологи, производящие раскопки в долине Свата (Пакистан), обнаружили, например, что в конце II тысячелетия до н. э., в канун Троянской войны, происходили мощные передвижки евразийских пастухов. И в Северный Индостан, и на Дунай пришли в то время из Центральной Азии воинственные кочевники — возможно, единого происхождения. Во «Влесовой книге» подробно описывается, как часть наших предков из Семиречья шла через горы на юг (судя по всему, в Индию), а другая часть пошла на запад «до Карпатской горы». Если бы «Влесова книга» была фальсификацией, то как мог фальсификатор предугадать этот поразительный и неожиданный факт истории древних скотоводов, подтвержденный археологически совсем недавно, уже после опубликования «Влесовой книги»?