Annotation

Этот рассказ является продолжением серии "Медные колокола". У главных героев подрастают дети. А маленькие чародеи — это всегда большая головная боль…

Librs.net

Благодарим Вас за использование нашей библиотеки

Librs.net

.

Во мне постоянно борются Добро и Зло — вот интересно, что им надо?

— А Полька нынче спозаранку в лес ушла…

Большеглазый русоволосый мальчик изо всех сил постарался, чтобы его голос прозвучал совсем равнодушно. Ну, ушла и ушла сестрица Полеля в лес, что ж тут такого? А сказал он об этом вообще просто так, для разговору.

Мальчик прекратил царапать черенком ложки пухлую аксамитовую скатерть, закрывавшую небольшой овальный столик в спальном покое его родителей, и осторожно покосился на лежащую в постели мать.

— Как в лес? Здесь, в Преславице?! — мама беспокойно пошевелилась, тяжело перевернулась на бок и неловко приподнялась на локте.

Отлично! Прямо в яблочко! Ну, теперь-то уж зазнайке Польке не вывернуться!

— Вот едва рассвело, так и ушла. Пойду, сказала, с деревьями разговаривать, — печально вздохнул мальчик, внимательно следя за маминым расстроенным лицом.

— Что, одна??! — Неудобно согнутая тонкая рука задрожала. Серо-синие глаза тревожно моргнули. Всё правильно: стольная Преславица — это вам не тихая захолустная Березань и уж тем более не мамин любимый Черный Лес; это шумный многолюдный город, где немудрено как просто потеряться, так и запросто влипнуть в нешуточные неприятности. Неудивительно, что внукам и малолетним детям великого князя Синедолии Велимира строго-настрого запрещалось предпринимать самостоятельные вылазки из дворца. Кроме того, от городских стен до ближайшей лесной опушки будет ну уж никак не меньше версты…

Мальчик немного помолчал, а затем неохотно протянул:

— Не-е-е… с ней старая Ненила двух нянек отправила, да ещё пятерых ратников. Уж Полька ругалась-ругалась, что они ей мешать будут, но баба Ненила ни в какую: не пущу, говорит, со двора без нянек и воев тебя никуда и ни за что! Так они за нею и потащились. Полька только что огнем не плевалась… я тогда хотел к вам с папой зайти, доброго утра пожелать, да мне не велели, сказали, что вы лишь с третьими петухами легли из-за своих чародейских дел. Мама, ну почему мне нельзя не спать ночью?

— Драгош, ты же знаешь правила, — услыхав про нянек и ратников, отправившихся в лес вслед за своевольной дочерью, мать сразу успокоилась. Опустила голову на вышитую подушку, подтянула одеяло, некрасиво встопорщенное на животе, и мягко посмотрела на сына. — И не шуми, пожалуйста, не то папу разбудишь. Дай ему выспаться.

Ну вот, и так всегда!

В просторной спальне плавали прозрачные дремотные сумерки. Легкие льняные занавеси едва заметно подрагивали на слабом ветерке — по теплой погоде окна стояли открытыми настежь. Однако шум стольного города, как и свет яркого предлетнего полудня, доносился еле-еле — даже тише, чем ровное дыхание спящего отца. Заклинание покоя, сразу определил наметанным глазом мальчик.

Вот ведь как несправедливо жизнь устроена: кому-то можно не спать по ночам, ворожить и чаровать, как только душеньке угодно, а потом нежиться в постели, сколько хочется, кто-то может уходить, куда пожелает, и никто даже слова поперек не скажет, и только ему, княжичу Драгомиру, будущему великому чародею, положено выполнять придуманные невесть кем дурацкие правила! Ерунда какая!

— А почему тогда Польке всё можно? — насупился мальчик.

— Сынок, Полеле тоже можно далеко не всё, — терпеливо улыбнулась мама. — А, кроме того, твоя сестра уже большая.

— Да она старше меня всего на два с половиной года!

— Верно, милый, но она уже ведунья.

Маленький Драгомир вспыхнул.

— Мама, ну что ж это за гадство такое? Когда уже мой дар наконец проснется?!

— Он непременно проснется, милый. Потерпи немного. Думаю, тебе осталось ждать совсем недолго.

— Да сколько можно ждать-то? — недовольно пробурчал мальчик. — Надоело. У меня уже терпенья нет! Вон Польке хорошо, и всё только потому, что она ведунья. Даже тебя не слушается — ты же сама не велела ей бегать в лес, пока мы будем жить у дедушки в Преславице. А она на второй же день убежала! — коварно добавил он, делая ещё одну попытку пробудить в матери вполне законное и справедливое чувство недовольства непослушной дочерью.

— Ябедничаем? Сыночек, а как насчет того, что доносчику положен первый кнут, а?

Ох! А папа-то, оказывается, уже и не спит! Напротив, судя по всему, он давно и внимательно прислушивается к их с мамой разговору.

И ничего хорошего Драгомиру это не сулит. Если от мамы ещё можно ожидать вполне заслуженной строгости по отношению к упрямой Польке, то отец ей никогда ни слова поперек не скажет. Конечно, Полечка-любимочка!

"Волшебная девочка" — Драгош сам слышал, как папа так называл сестру. Ага, девочка-припевочка. Все с ней носятся, как курица с яйцом — а всё потому, что ей не пришлось мучительно ждать, когда же проснется (и проснется ли вообще?!!) ее магический дар! Все чародеи ею восхищаются, а эльфы так вокруг нее просто хороводы водят. И ведунья-то она от самого рождения, что уже само по себе не укладывается ни в какие привычные рамки, и талант-то у нее необычный да многогранный (что это означает, Драгомир точно не знал, но догадывался, что и тут сестрице свезло), и даже внешне она — вылитый отец: такая же смуглая, темноволосая и сероглазая.

Драгош недовольно покосился в сторону висящего на стене зеркала. Русые волосы, серо-синие, точь-в-точь как у мамы, глаза, слегка вздернутый нос… м-да, и в этом Полька его обштопала. Вот бы с нею как-нибудь поменяться…

Одно утешение: пока сестрица Полеля не стала взрослой и не выучилась как следует, колдовать ей особо и не дозволялось. Папа лично каждую седмицу проверял и подновлял какие-то там блокирующие заклинания, сдерживающие почти всю Полькину магию — вот прям чтобы лишь только на учебу и хватало. Не, кое-что она, к большому разочарованию брата, и сейчас могла — щелбан там на расстоянии отвесить или искрой через всю светлицу залепить, на что ответить ей, по понятным причинам, было нелегко. Словом, сплошная несправедливость.

Но ничего, он, будущий великий (нет, величайший!) чародей Драгомир, тоже не лыком шит!

— А я вовсе не доношу и не ябедничаю, — со спокойным достоинством заявил мальчик, хотя голос-предатель так и норовил задрожать, — я просто сообщаю.

— Ну, а маму-то к чему лишний раз беспокоить? — недовольно спросил отец. — Ты разве позабыл, что ей нельзя волноваться? И разбудил зачем? Славушка, может, ты бы ещё поспала, а, малыш? Тебе сейчас нужно больше отдыхать, милая.

Обхватив длинной смуглой рукой мамино неповоротливое тело, отец скользнул губами по ее круглому белому плечу, едва прикрытому тонкой сорочкой.

— Ни в коем случае, родной, — мама просияла так, словно ей только что подарили всё дедушкино княжество, — я прекрасно выспалась и уже встаю!

— А, может, ты в постели позавтракаешь? Хочешь, я тебя покормлю? — пробормотал отец, прижимаясь лицом к ее темно-русым слегка вьющимся волосам.

Мама весело засмеялась, накрыла обхватившую ее руку ладонью и, неуклюже изогнувшись, нежно фыркнула в папину макушку:

— Дар, всего через пару седмиц я собираюсь родить нашего четвертого ребенка, а ты всё никак не привыкнешь, что беременность — это не болезнь, а нормальное состояние молодой здоровой женщины!

— Не привыкну, — согласно кивнул отец, снова целуя маму. — Ты у меня такая маленькая и хрупкая, что я не могу даже представить, как ты умудряешься ходить со всей этой красотой…

И бережно погладил ее огромный уродливый живот, заметно оттопыривавший тонкое белое одеяло.

Маленький Драгомир с неодобрением наблюдал за родителями. Ну вот, опять как всегда! Таращатся друг на друга, точь-в-точь как Полькины подружки на эльфов, лишь только этим длинноухим красавчикам стоит появиться во дворце (или сама сестрица Полеля на маминого названного брата Ваняту, хе-хе!). Воркуют, словно два голубка, позабыв обо всем на свете — и в первую очередь о нем, о Драгоше. И вообще, взрослые так себя вести не должны! Не годится им повсюду расхаживать рука об руку (а порой и в обнимку!!), потихоньку целоваться, наивно думая, что их никто не видит, танцевать на балах только друг с другом, постоянно шутить и смеяться. Все остальные знакомые мальчику взрослые держались на людях строго и сдержанно. С холодком таким держались, важно. А некоторые даже и ругались между собой: вон взять, к примеру, хоть тетю Алгушу и ее мужа, дядю Молнезара, — не далее, как нынче утром они так орали друг на друга, что полдворца ходуном ходило, а сам Драгомир прямо-таки заслушался! Правда, не всё понял…