Наконец, мужчина вернулся, неся на подносе небольшой чайник и пару чашек. Он поставил поднос на стол около своего начальника. Не сводя пристального взгляда с Рэйчел, майор приподняла свою чашку. Мужчина тот час же принялся наполнять ее – очень аккуратно, стараясь не пролить не единой капли. К Рэйчел он не проявил почти никакого внимания, но, тем не менее, наполнил поставленную перед ней чашку, не проронив ни капли.

Майор вежливо подождала, пока он закончит наливать чай арестованной. После чего поднесла свою чашку к губам, глядя на все еще выжидающую Рэйчел, сделала небольшой глоток. Тем не менее, Рэйчел продолжала просто сидеть. «Уверяю вас, он не отравлен», - произнесла майор с едва заметной улыбкой. - «Даже если это немецкий чай».

Рэйчел закрыла глаза и взяла себя в руки. Очень тихим голосом она спросила: «Почему я здесь?»

В то же мгновение в голубых глазах вспыхнула ярость, но майор быстро успокоила себя. Хотя некоторые ее коллеги и позволяли себе, работая, «выходить из себя», она считала, что это очень непрофессионально. В конце концов, необязательно напоминать буйного сумасшедшего для того, чтобы растоптать чью-то душу.

Взяв себя в руки, майор разочарованно вздохнула. «Ладно», - произнесла она, - «поскольку вы отказываетесь от моего гостеприимства, тогда действительно, как говорите вы, американцы, перейдем к делу». Выдвинув ящик, она извлекла картонную папку. Открыла ее и положила на стол перед собой. Затем слегка кивнула мужчине, который немедля вернулся к своему месту в углу. По ее команде он достал печатную машинку и пристроил ее на коленях. В его обязанности входило стенографирование допроса. Первой записью стало:

Дата: 21 августа.

Время: 09:45

Кабинет №1, Майор Алексеева.

Майор КГБ Валентина Алексеева взяла удостоверение Рэйчел и тщательно просмотрела. Это был всего лишь театральный эффект, так как сумочку девушки она уже осмотрела раз двадцать. «Под запись, пожалуйста, произнесите ваше полное имя».

«Рэйчел Оливия Кларк».

«Ваша профессия?»

«Я переводчик с немецкого языка в Информационном Агентстве Соединенных Штатов».

«Проверим это», - произнесла Алексеева на отличнейшем немецком. Затем последовал довольно длительный обмен фразами, в котором майор Алексеева проверила знания Кларк несколькими длинными и труднопроизносимыми фразами. Несмотря на сильное волнение, каждый раз Рэйчел реагировала точно.

После чего Алексеева буквально сбросила на нее бомбу. «Рэйчел Кларк, вы обвиняетесь в шпионской деятельности против Германской Демократической Республики».

«Что?» - Рэйчал закричала. - «Это сумасшествие!»

«Вы так же обвиняетесь в заговоре с целью совершения убийства высшего должностного лица Коммунистической партии и сокрытии заговора с целью мятежа для свержения свободно избранного правительства».

«Свободно избранное»,- про себя подумал стенографист. Он нередко гадал, каким образом удается майору Алексеевой произносить все эти обвинения с равнодушным лицом. Но она всегда так делала. За пять лет своей работы, сначала в Киеве, затем в Будапеште, а теперь в Восточном Берлине, он побывал на множестве допросов и знал - здесь не было ни какой конкуренции. Майор Алексеева была лучшей. В каком-то смысле ему было жаль эту хрупкую девушку, сидящую перед майором. Не было никакой возможности противостоять Алексеевой, и рано или поздно она раздавит бедную девушку как гнилое яблоко. Но не раньше, чем услышит, то, что хочет услышать.

«Я требую, что бы мне позволили связаться с Американским посольством», - сказала Рэйчел, изо всех сил стараясь подавить дрожь в голосе.

«Я не думаю, что вы в праве требовать что-либо. Вы – шпионка и умрете за это».

«Я не шпионка!» - сердито закричала Рэйчел.

Со снисходительной улыбкой на устах Алексеева произнесла: «Неужели, мисс Кларк? Данное поведение бессмысленно. Ваша вина бесспорна».

«Послушайте, вы», - ответила Рэйчел,- «я не знаю, что, черт возьми, вы и все эти остальные жлобы собираетесь делать, но я скажу вам прямо сейчас, это не сработает!».

В ответ майор Алексеева потянулась, чтобы открыть другой ящик стола. На этот раз она достала лист бумаги, содержащей один абзац текста с двумя пробелами. Окинув его взглядом, она наклонилась и придвинула лист к Рэйчел.

«Что это, черт возьми?» - спросила Рэйчел, вопросительно уставившись на бумагу.

«Ну как же, ваше чистосердечное признание, конечно же», - приятным голосом ответила русская. Из кармана формы она извлекла ручку и бросила ее на стол перед Рэйчел. Она обожала позволять себе небольшую издевку вроде этой. - «Пожалуйста, подпишите это».

«Фак ю!»- выругалась Рэйчел. – «Я ничего не стану делать. Я хочу переговорить с американским посольством».

Майор Алексеева поднялась и обошла вокруг стола. «Началось…» - подумал стенографист. Алексеева слегка присела на стол, глазами продолжая буравить Рэйчел. Она приподняла чайную чашку Рэйчел и небрежно опустила кончик своего пальца в чай. То, что надо. «Вы вообразили себя маленькой тигрицей, не так ли, мисс Кларк?»- промурлыкала она.

«Я не боюсь вас», - солгала Рэйчел, но ее выдала тихая дрожь в голосе.

Быстрым движением руки Алексеева выплеснула содержимое чашки Рэйчел в лицо. Чай не был настолько горячим, чтобы ошпарить кожу девушки, но все же достаточно для того, чтобы вызвать значительное… раздражение.

Рэйчел завопила и вскочила от неожиданности. Подобно леопарду, Алексеева соскользнула со стола и атаковала свою добычу. В мгновение ока, оказавшись рядом с ошеломленной Рэйчел, она ухватила ту за волосы чуть выше лба и зафиксировала ее голову в этом положении так крепко, как только могла. «Ты курва!»- зарычала она. - «Жалкий маленький червь. Меня ты не сможешь обмануть, американка. Я знаю, какая ты». Она наклонилась, и ее лицо оказалось очень близко от своей жертвы. «Твои глаза обо всем мне говорят. Вы вовсе не храбрая, мисс Кларк. НЕ ТАК ЛИ? Нет. Вы – кролик, и не более. Маленький напуганный кролик. Я, мисс Кларк, это я хищник». Склоняясь все ближе, Алексеева коснулась кончиком языка щеки Рэйчел: «И на досуге я тебя сожру»,- хрипло прошептала она.

После этого она выпрямилась, все еще держа девушку за волосы, на ее приоткрытых губах играла жестокая улыбка. Наконец отпустив Рэйчел, майор приказала: «Пока этого достаточно. Уберите с глаз моих эту хитрую шлюху».

Стенографист вскочил на ноги. Открыв дверь, он подозвал двух ждущих конвоиров. Рэйчел все еще кашляла, когда ее увели. Майор Алексеева, бросив взгляд на стенографиста, кивнула ему по направлению к двери, указывая, что он может удалиться.

Оставшись один на один с собой, Алексеева подошла к окну и оглядела ряд серых зданий. Несмотря на то, что только что был сделан важный шаг к слому духа этой девушки, все же она была не слишком довольна тем, как прошел допрос. Ее беспокоил тот небольшой трюк с языком. Это было чересчур непрофессионально. Ну и зачем она это сделала? Шокировать девочку. Нет, решила она. Не то. По правде говоря, она сомневалась, что Кларк даже обратила на это внимание. Тогда для чего? Не будь это столь абсурдным, она могла бы почти поверить в то, что чувствовала к этой невысокой красивой девушке сексуальное влечение. Это было неслыханно. Она была прекрасно осведомлена о том, что некоторые ее коллеги частенько испытывают возбуждение, пытая своих жертв. Некоторые шли даже на насилие. Если кто-то из заключенных умирал, не выдерживая, что в этом плохого? Цифры никого не волновали. Как элита КГБ они имели карт-бланш для того, что бы делать все что им заблагорассудится.

За эти годы она допросила сотни людей, мужчин и женщин всех возрастов. Но никогда не чувствовала ничего похожего на сегодняшнее ощущение. Было… что-то… в ней. Что-то, чего не пощупаешь пальцами. Валентина вспомнила испуганные зеленые глаза. Она определенно находила их интригующими, почти… знакомыми.

Майор встряхнула головой. «Нет, Валентина!»- отчитала она саму себя. - «Это дурдом. Ты никогда прежде не могла встречаться с Кларк». В ее дверь постучали. «Войдите».