6.

Новая неделя началась с песни «Я вам не скажу за всю Одессу…» Трансвестит Лаврив, опять притащившийся в женской цветастой маечке и, как выразилась Маринка, «кудрявенький как амурчик» откопал в интернете и поставил послушать всем. Улыбался как психопат со стажем и подмигивал Косте, мол, «ты у меня попляшешь, гомофоб проклятый». И все ему потворствовали, все без исключения. Даже подлый друг Лёша спросил, есть ли у Кости гитара и поёт ли он тихим голосом по вечерам. Маринка поставила эту песню на рингтон секретарского телефона и гаденько подхихикивала каждый раз, когда звонили. А звонили часто.

Костя, все выходные провалявшийся на благодатном летнем солнышке на маминой даче, наевшийся шашлыков и салатиков, пребывал в прекрасном расположении духа и стойко не обращал внимания на детсадовские приколы коллег. Ровно до того момента, пока не услышал за перегородкой хмыкающие звуки явно с трудом сдерживаемого смеха.

Приподнявшись на стуле, Костя заглянул на территорию Лёшки и увидел красное от натуги лицо товарища. Смеяться громко Лёшка не умел, но багровел прилично, если только что-то его смешило. Смешило! Костя как-то сразу напрягся, всё настроение ухнуло куда-то вниз, разбилось о подлую мысль о предательстве родины. Флегматичного Лёшку было крайне трудно рассмешить, у него самого получалось только пару раз. Метнув быстрый взгляд в тощую спину голубого сотрудника, уткнувшегося в свой компьютер и наконец-то замолчавшего, Костя решил спросить напрямую:

- Чё ржёшь-то?

Лёшка поднял слезившиеся от смеха глаза и широко улыбнулся.

- Сейчас я тебе кину по аське, увидишь. Улётно! Прям про тебя!

И он кинул.

Lex123:

***

олег за всё берётся смело

всё превращается в говно

а если за говно берётся

то просто тратит меньше сил

***

вы так мне отказали в сексе

как будто он у вас один

как будто он у вас последний

и просто кончится на мне.

KoST: Очень смешно!

Lex123: Сергеич, у тебя хромает чувство юмора.

KoST: Пидарас посоветовал?

Lex123: Ага. Блин, такой весёлый парень! И откуда он только берёт смешные анекдоты? Обычно фигня какая-то попадается.

KoST: Он тебе аську дал?

Lex123: Ещё в пятницу. Все выходные развлекал. Без Любаши и Славки скучно было, а Федька работал и меня развлекал. Видюхи кидал, я просто спать не мог, так ухохотался.

KoST: пошли-ка покурим, а?

Lex123: пошли

В курилке было душно и как-то слишком тесно. Костя чувствовал, что у него в голове было точно так же. Мысль о том, что Феденька-Тутти-Фрутти может сблизиться с Лёшкой так быстро и настолько тесно, приводила в откровенный ужас. Друг явно поддался на приворот. Без магического вмешательства тут не обошлось, или ещё хуже… Лаврив задумал охмурить доверчивого друга, чтобы пить из него кровь и не только! С Костей не получилось, так он перекинулся на Лёшку.

- Слушай, Лёш, а ты не думал, что… Лаврив тебя компрометирует? – напрямую спросил Костя, считая, что друзья должны говорить правду и ничего кроме правды, какой бы горькой она ни была. Вообще все должны говорить правду!

- Почему?

Костя тупо пялился на невозмутимое, заросшее привычной щетиной лицо друга и понимал, что тот никогда не станет пидором, даже если на него тридцать три Лаврива будут иметь виды и не только иметь, но и активно действовать. Вот нет в нём этой склонности и всё. И на слабо его не возьмешь и по пьяни не совратишь.

- Ты реально не понимаешь? Да у него на лбу же написано, что он готов, всегда и везде готов.

Костя вспомнил тощее, почему-то улыбающееся от уха до уха лицо Лаврива и жмурящиеся от солнца глаза и подумал, что немного переборщил с формулировкой. Но утрирование всегда помогает высветить суть. И значит, иногда полезно поутрировать.

Лёха нахмурился и покачал головой.

- Зря ты так, Сергеич. Специально обижаешь, зачем? Он над тобой по-доброму смеётся, а ты на полном серьёзе наезжаешь.

Костя закусил нижнюю губу и почувствовал укол совести. Ощутимый такой укол, в самое сердце. Лёшка в чём-то определённо прав, но чего-то ему никогда не понять, не почувствовать этой волны, которая исходит от Лаврива, ауры… этого запаха вседозволенности и порока. Сладостный запах разложения и отчаяния, который исходит от всех гомосексуалистов, какими бы гениальными и весёлыми они ни были. И они знают о своей порочности и пользуются ею, как больные заразной смертельной болезнью сходят с ума и хотят заразить весь мир, чтобы все корчились в судорогах умирания вместе с ними.

- Ну, может я и переусердствовал, но суть… по сути я прав.

- И по сути ты не прав. У Федьки есть постоянный друг. И ни с кем он не трахается «всегда и везде». Не все зациклены на сексе, Сергеич. Ты вот с Людкой, я с Любашей, а Федя тоже с кем-то живёт. И нет в этом никакой разницы, по сути.

- Он девиант. А это, по сути, вызов обществу. Это болезнь общества, раковая опухоль, которую нужно удалять, пока она не заразила здоровые клетки.

- Если клетки здоровые, то болезнь им не страшна, есть иммунитет.

- А если нет? Если в человеке есть тяга… скажем… - Костя нервно пощёлкал пальцами и встряхнул руками, как пианист перед тем, как поставить пальцы на клавиши, - скрытая от его сознания тяга. И он бы мог прожить нормальную жизнь с женщиной, создать семью, родить детей. Тем более что ты говоришь, не все задвинуты на сексе. Может уйти в работу, и никогда не узнать о своей предрасположенности. А если ему на каждом углу будут говорить, что трахаться с представителями своего пола – это нормально, то человек с тягой рано или поздно решит попробовать. Ну… это же прямой маркетинг. Он попробует, ему понравится и всё! Ни семьи не будет уже нормальной, ни детей. Одни только страхи и комплексы. Вседозволенность человеку противопоказана, я считаю.

Костя замолчал и привалился плечом к холодной гладкой стене. Руки мелко подрагивали. Он затушил окурок.

- Ты правильно говоришь, Сергеич, - спокойно ответил Лёшка и тоже затушил окурок. – Статистически и психологически ты говоришь всё правильно. Люди должны создавать семьи, рожать детей по законам природы и морали. Вот, например, вы с Людкой по идее должны создать семью и родить детей. Представь. Ты - муж, она – твоя жена, мать твоих детей. Она - такая, какая есть, неизменная твоя жена на долгие-долгие годы. Чувствуешь счастье? Ты разве бы не променял всю эту унылую жизнь на один час настоящего счастья с тем человеком, которого ты по-настоящему любишь?

Костя усмехнулся. Усмешка получилась грустной и немного болезненной. Опять в груди что-то сжалось и заныло. Пустота показала зубы.

- Это похоже на прикол: лучше быть богатым и здоровым, чем бедным и больным.

- Ты похож на бедного и больного, а Лаврив на богатого и здорового. Я бы выбрал его позицию при прочих равных. Говорю тебе прямо, Сергеич, завязывай гнобить мальчишку. Никто кроме тебя не считает, что он вреден для общества. Хоть раз в жизни прислушайся ко мнению большинства.

- Ну ты ж знаешь, что я уникум, сначала сделаю, потом подумаю, - улыбнулся Костя, загоняя пустоту глубоко внутрь. Сейчас не время себя жалеть. Время действовать. Ответ назрел сам собой: или Лаврив, или Костя. Вместе им существовать было невозможно. По крайней мере, Костя так считал. Что думал Лаврив, стало понятно за обедом.

Он притащил какие-то поджаренные сырники-вареники, которые состряпал сам. Прям пример для подражания всем домохозяйкам. Сорвал овации Мариночки, Мария Игнатьевна даже соблаговолила отведать угощение. Лёшка нескромно сцапал целых три штуки и остался доволен, при том, что его Любаша готовила как в лучших ресторанах Франции. Костя принципиально не хотел брать сомнительную еду, приготовленную гомосеком, но заурчавший невовремя желудок всё-таки склонил его к непотребству. Оказалось действительно вкусно, даже очень. И повеяло чем-то домашним и уютным от этих сырников, и от Лаврива, уминающего свои кулинарные изыски за обе щеки. Костя вдруг вспомнил о Людке, о матери, о том, что уют в его доме был чем-то недоступным, словно нарисованным на картинке, увиденным в рекламе, глянцевым и не стоящим внимания. Уют настоящий, живой и пульсирующий он видел только в Лёшкином доме, и считал, что нужно стремиться к тому же.