Я не могу целовать то, что осталось — я ведь целовал тебя. Он пытался отыскать самые лучшие слова для прощания на всех языках, которые знал. Сайонара. Потому что так и должно быть. Отступив на шаг, он трижды низко поклонился, повернулся и вышел.

Бодин Миятович с женой ждали его снаружи. Погода улучшилась, как будто в преддверии зимы их посетил призрак весны. Прохожие оглядывались на трех человек, стоявших на лестнице, говорили что-то спутникам, но не останавливались — на Деннице учили хорошим манерам.

Драга Миятович взяла Флэндри под руку.

— Что с вами, Доминик? — встревоженно спросила она. — Вы так побледнели.

— Нет, ничего. Я быстро поправляюсь — благодаря вашей доброте.

— Вам нужно отдохнуть. Я заметила, что вы час за часом проводите над тем отчетом... — Выражение его лица заставило ее умолкнуть.

Чуть погодя он вздохнул, разжал кулаки и заставил мысли о том, что предстоит сделать, вытеснить то, другое воспоминание.

— У меня не было выбора, — сказал он. И повернулся к ее мужу: — Бодин, я готов к работе. С вами. Видите ли, я нашел вам цель.

Господарь огляделся по сторонам.

— Что? Подождите с этим, — предостерег он.

— Верно, мы не можем обсуждать это прямо здесь, — согласился Флэндри. — Тем более на святой земле... хотя она и не возражала бы.

Она никогда не была злопамятна. Но она понимала, как это важно для ее мира, чтобы в бессвязном бормотании моего сына я нашел то, что, как я надеялся, можно было там найти — координаты Херейона, родной планеты Айхарайха.

Рейдеры деннициан встретили стражей красного солнца, и засверкали молнии.

В командной рубке «Ватре Звезды» Бодин Миятович не отрывался от дисплея. Цветные мотыльки вокруг звезды показывали, где находится каждый из кораблей его флота, и отображали всю информацию, которую могли добыть разведчики и приборы. Но их огненный танец, много говорящий взгляду профессионала, смущал непривычных к нему — это была всего лишь картинка, созданная компьютером. Миятович выругался и огляделся в поисках более вещественных данных.

Его окружал металл, приборы, сложные инструменты управления, вспышки сигнальных ламп, одетые в темную форму люди, исполнявшие свои обязанности. Внизу были двигатели, вентиляторы, тысячи систем корабля. Люди обменивались короткими репликами. Чтобы помочь им побороть усталость, температура воздуха, пахнущего озоном, поддерживалась невысокой.

Взгляд господаря скользнул дальше — по экранам, потолку, палубе — приборы всего лишь заменяли людям органы чувств, которыми, в отличие от корабля, они не обладали, — чтобы не дать им почувствовать себя в ловушке. Тьму наполняло сияние звездных скоплений и Млечного Пути, волшебное сверкание туманностей и нескольких ближних галактик. Здесь, у внешних границ системы, солнце, бывшее целью похода, светило не особенно ярко, уступая сиянию Воина. Иногда вспыхивали и гасли искры ядерных взрывов, достаточно близких, чтобы их можно было увидеть. Но большинство их происходило в отдалении, и ни разу не показался другой корабль, свой или вражеский. Таков был масштаб битвы.

И все же она была незначительной по космическим меркам. Выйдя из гиперпространства, денницианский флот — достаточно сильный, но все же не армия вторжения — повстречался с мерсейскими кораблями, которые преградили ему путь в глубь системы. Они попытались уравнять скорости и лечь на тот же курс, что и нападающие, и сражение растянулось на миллионы километров. Прошли часы, прежде чем два или три корабля сблизились настолько и так уменьшили скорости относительно друг друга, что могли надеяться поразить противника. И зачастую их встреча была очень краткой, а после нее опять тянулись часы маневров. Это давало время на ремонт, заботу о раненых, молитвы за погибших.

— Они основательно защищены, — прорычал Миятович. — Кто же ждал, что их будет так много?

Разведчики не сумели его предупредить. Успех атаки зависел исключительно от быстроты. Мерсейские наблюдатели по соседству с Зорей наверняка засекли отлет флота. Одни должны были доложить своим хозяевам, другие — пересчитать корабли и попытаться выяснить их цель. (Некоторые из них были изобличены и уничтожены, но не похоже, что все.) Как ни тщательно прокладывался курс, как ни пустынна была та часть космоса, куда направлялись корабли деннициан, за три недели полета след, оставленный их двигателями в гиперпространстве, был обнаружен кораблями, оказавшимися в пределах досягаемости. Такое количество чужих кораблей, прорывающихся через владения Мерсейи, не могло не вызвать появления флота.

Если Миятович хотел что-то сделать с Херейоном, он должен был добраться туда, завершить свою работу и удрать прежде, чем сможет прибыть подкрепление. Если бы его разведчики подобрались слишком близко к солнцу, местонахождение которого было, кажется, самым большим секретом Ройдхуната, они могли бы раскрыть его намерения. Он должен был попросту обрушиться во всеоружии и надеяться на лучшее.

— Мы можем их одолеть, не так ли? — спросил он.

— О да. Мы превосходим их численностью и огневой мощью. Удивительно, что они еще не отступают.

— Мерсейцы не трусы, — заметил капитан Йулинац, штурман дредноута. — Разве вы на их месте не выполнили бы приказ?

— Если бы полученные мной инструкции включали в себя разумную оговорку, что не следует сражаться в заведомо проигрышной ситуации, — да, не выполнил, — сказал Райх. — Мерсейцы ведь тоже не идиоты.

— Может, они ждут подкреплений? — предположил Миятович. Он покусывал ус и хмурился.

— Сомневаюсь, — ответил Райх. — Мы знаем, что никакие значительные силы не могут добраться до нас в ближайшее время. — Он разослал разведчиков достаточно далеко от этой звездной системы, а ведь их собственные силы уже прибыли на место. — У них должна быть та же самая информация, на основе которой они придут к такому же выводу.

Флэндри, стоявший рядом, выделяясь на их фоне своей терранской формой — бело-сине-красное рядом с индиго и серым, — откашлялся.

— Ну что же, — сказал он. — Ответ ясен. У них приказ стоять насмерть. Они ни при каких обстоятельствах не могут отступить от Херейона. В крайнем случае они должны попытаться свести к минимуму наши возможности нанести ущерб планете.

— Тупоголовая доктрина — проворчал Райх.

— Вовсе нет — если они охраняют нечто жизненно важное, — сказал Миятович. — Что бы это могло быть?

— Мы можем попытаться взять пленных, — предложил Йулинац. Это было сказано без энтузиазма, поскольку увеличивало степень риска для его людей.

Флэндри покачал головой:

— Бесполезно. Вы разве не слышали, что я сообщил вам по дороге сюда? Никто не садился на Херейоне, кроме как по специальному разрешению, которое чертовски тяжело получить — необходимо разрешение как регионального трибуна, так и властей планеты, и перемещения строго ограничены. Я не думаю, что хотя бы один из тех, с кем мы сейчас сражаемся, приближался к планете ближе чем на расстояние астрономической единицы.

— Да, да, я слышал об этом, — сказал Йулинац. — Какое же влияние должны иметь эти существа!

— Вот почему мы напали на них, — проворчал себе в бороду господарь.

Йулинац стал смотреть на обзорный экран. Зеленая точка мигнула — крейсер еле держался против трех вражеских кораблей. Желтая точка угасла, за ней — еще одна: два корвета потеряны.

— Стоит ли это все наших потерь? — резко спросил он.

— Пока мы не можем этого сказать. — Миятович пожал плечами. — Мы можем отступить и направиться домой, зная, что нанесли урон врагу. Но тогда мы никогда не узнаем, что за возможность у нас была и чего мы навеки лишились. Мы будем продолжать.

В конце концов, главная обязанность вождя — сказать: «Да падет это на мою голову».

— Джентльмены!

Все взгляды обратились к Флэндри.

— Я предвидел подобные затруднения. Что нам нужно, так это быстрая разведка, чтобы выяснить, что же такое там, на Херейоне, и доложить. Тогда мы сможем решать.