(В наши дни Мерсейя превратилась в грозного противника Терры. Не связано ли изменение отношения к змаям с ростом могущества их далекой родины?) Как бы там ни было, но именно от Тродвира и его семьи Козара выучилась эрио, вернее, его местному архаическому диалекту. Одновременно родители научили ее сербскому, а гувернантка — англику. Поначалу она то и дело мешала слова трех языков в одну кучу. Взрослые долго отучали ее от этой привычки. Но и позднее девушка по старинке продолжала называть народ Тродвира их родовым именем, иханы — «искатели».

А как же иначе? Ведь старый мерсеец был одной из главных планет ее детской вселенной. В самом центре, естественно, стояли Отец и Мать. Еще были кукла Лютка, с годами затертая до неузнаваемости, и кошка по имени Белоножка. Временами возникал дядя Бодин, когда вместе с тетей Драгой приезжал навестить Вимезалов. Иной раз родители брали ее в Зоркаград. Тогда дядя водил племянницу в зоопарк и на аттракционы. Два младших брата и сестра напоминали кометы. Они то вспыхивали ярким светом любви, то исчезали в непроглядной тьме. Тродвир не претендовал на значительное место в ее сердце, но никогда не менял орбиты и всегда находился рядом.

– Храйх. — Тродвир удобно устроился на треноге из широко расставленных ног и хвоста и принялся готовить ужин. — Сегодня вы заслужили двойную порцию выпивки, дама. Одну как обычно, а другую за диаво. — Он достал бутылку со сливовицей, наполнил стаканы и добавил: — Теперь мне придется разделывать зверя и тащить шкуру.

В грубом басе мерсейца явственно послышались жалобные нотки. Козара с изумлением взглянула на своего спутника.

Для жителя внутренних районов Империи все мерсейцы были на одно лицо. Антропоморфность не играла большой роли. Только хорошо знающий эту расу человек сумел бы увидеть индивидуальность за плотной завесой чужеземных черт. Конечно, Тродвир отдаленно напоминал крупного мужчину, и его плоское лицо с нависшими бровями, широким носом и тонкими губами могло бы сойти за человеческое, если б не великое множество мелких деталей. Вдобавок он не имел ушей — только аккуратные отверстия по обеим сторонам черепа. Безволосая светло-зеленая кожа была покрыта едва заметными чешуйками. С макушки и до кончика хвоста сбегала горная цепь правильных треугольных зубьев. Стоял он чуть подавшись вперед, а ходил не как люди — на носках, в странном, неправильном ритме. Мерсейцы были теплокровными животными, их женщины — живородящими, но детей они кормили иначе, чем млекопитающие. Терра никогда не производила на свет ничего подобного.

Козара отличила бы Тродвира из тысячи собратьев. Точно так же она отличала родственников или Михаила. Старик похудел, на щеках появились глубокие морщины. Обычно он пренебрегал башмаками и брюками — обходился длинным балахоном до колен с множеством карманов. На поясе висел кривой нож с ручкой-кастетом. Много лет назад он подарил ей такой же и научил, как им пользоваться.

— Если хочешь, давай оставим ее здесь, — предложила она и подумала: «Неужели он так состарился? Как это печально для нас обоих».

— Нет-нет, дама. Не нужно. — Тродвир смутился. — Простите старика. Просто... просто сегодня я вдруг представил, что вас разорвали на части. Вы загораживали зверя, я не мог стрелять... Не делайте этого больше, дама.

— Прости, — сказала Козара. — Но риск был небольшой. Я знаю свою винтовку.

— Я тоже. Разве не я вас учил?

— Тогда я была девочкой. И ружья были легкие. А теперь у меня «ташта», общевойсковое вооружение. С такой штукой можно ничего не бояться. — Козара отвела взгляд и посмотрела вниз. Ночь уже скрыла основание Казана. — Впрочем,– мягко добавила она, — мне хотелось почувствовать опасность. Ты прав. Я специально спровоцировала зверя.

— Чтобы спрятаться от беспомощности? — еле слышно спросил Тродвир.

— Да. — С людьми она бы не смогла быть столь же откровенной. Даже с Михаилом. Но старый ихан знал ее с детства. За эти годы он стал ей ближе, чем духовник. — Мой мужчина там, — она махнула рукой в сторону первых засиявших на фиолетовом небосклоне звезд, — а я должна оставаться в своем отряде. Но ведь на Денницу никто не нападет!

— Благодаря таким отрядам, как ваш, дама, — ответил Тродвир.

— Но все же он... — Козара залпом осушила свой стакан. Водка обожгла горло. Тепло быстро разлилось по всему телу. Девушка потянулась за новой порцией. — Почему это так важно, кто будет императором? Ну хорошо, Джосип был сволочь. Его агенты никому житья не давали. Но теперь-то Джосип умер, а Империя стоит. И я знаю — дядя мне много рассказывал, — что главная ее опора — это армия маленьких безымянных чиновников, чья работа переживет целые династии. Так зачем же нам воевать? Не все ли равно, кто воссядет на престол в Аркополисе на ближайшие несколько лет?

— Вы человек, дама, не я, — ответил Тродвир. Помолчав, он добавил: — На Мерсейе бы очень обрадовались, если б новый император был глуп или слаб духом. Все же мы живем не так уж далеко от Мерсейи.

Козара поежилась и глотнула сливовицы.

— Скоро все уладится, — бодро заявила она. — Дядя Бодин точно знает. Он говорит, что эта стычка — последний вздох умирающего. Тогда, — девушка подняла голову, — мы с Михаилом сможем путешествовать...

...и откроем множество чудесных миров, которые вращаются вокруг новых солнц.

— Хорошо, если так, дама, хотя я буду скучать по вам. Заведите много детей, и пусть они возятся возле меня в нашем поместье. Помните, как вы играли?

Слегка опьяневшая — какой голод вызывает запах жареного мяса! — она забыла о стыдливости.

— Перед отъездом он хотел переспать со мной. Но я сказала: нет, подождем свадьбы. Но, может быть, мне следовало согласиться? Скажи, я правильно поступила?

— Вы человек, не я, — повторил Тродвир. — Что я могу сказать? Только то, что вы дочь воеводы и племянница господаря. Мне вспоминается одна история. Когда я был несмышленым щенком — наш народ тогда жил в Старом Афрокс, хотя море уже подступало совсем близко, — так вот, когда мы жили в Старом Афрокс, там была одна молодая ихан, женщина по-вашему. Я знал ее немного, потому что мой взрослый кузен за ней ухаживал...

История рассказывала о жестоком соперничестве двух влюбленных и заканчивалась счастливым спасением в море. В древности нечто подобное могло происходить и между людьми. Неожиданно Козара почувствовала облегчение: она снова была маленькой, Тродвир прижимал ее к своей теплой сухой груди и грубым голосом напевал колыбельную. В ту ночь девушка спала как убитая. Через несколько дней они благополучно вернулись в Дубину Долину. Отпуск кончился. Козара уехала в Зоркаград.

А вскоре пришло известие, что Михаил Светич погиб в сражении.

Но, стоя перед телекамерой в студии торговца рабами, Козара не думала о своем горе, не думала о том, что стало с Тродвиром на холодной Диомеде. Она вспоминала тот далекий вечер, единственный из многих проведенных со старым иханом вечеров.}

Наркотический подъем закончился. Она лежала на койке, вцепившись зубами в подушку, и всеми силами старалась не реветь. Прошел еще день.

Наконец ее вызвали к управляющему.

— Поздравляю, — сказал тот, — тебя очень удачно купили. Удачней, чем ты заслуживаешь.

В голове зашумело, в глазах помутилось. Козара чуть не грохнулась на пол. Откуда-то издалека доносилось:

— Покупатель — частное лицо. Должно быть, ты ему здорово понравилась, если он предложил больше, чем два публичных дома. Можешь неплохо устроиться. Да и я внакладе не остался. Запомни: если он вдруг решит тебя продать, не исключено, что ты снова попадешь ко мне. А я очень забочусь о своей репутации. Понимаешь? Не забывай о браслете, детка. В любом случае будет лучше, если ты выразишь ему свою признательность. Зовут его Доминик Флэндри, он капитан военной разведки, рыцарь Империи и, скажу тебе по секрету, фаворит императора. Рабыня ему нужна не для постели. Ходят слухи, что этот молодец соблазнил добрую половину терранских аристократок, а уж простушек и не перечесть. Я же говорил, что ты особенная. Видать, и он так считает. Будь с ним поласковей, тогда, может быть... Ладно, отправляйся. Надзирательница тебя причешет и даст во что одеться.