Впрочем, планеты, на которых человек может жить без искусственного жизнеобеспечения, встречаются не так уж часто. К тому же здесь имелся дополнительный соблазн: близость Дидоны. Начало колонизации Энея положило создание на нем научной базы. Это, однако, было второе начало: на Энее оказались руины непонятных зданий, создатели которых были мертвы уже много столетий.
Робот-секретарь доложил по интеркому, отчетливо выговаривая звонкие дифтонги и шипящие звуки: «Айхарайх». Он был запрограммирован на точное воспроизведение любого языка, на котором к нему обращались. Это очень нравилось посетителям, особенно негуманоидам.
— Что? — Десаи заморгал. На экране компьютера у него на столе появилась краткая информация о назначенной встрече. — Ох. Да, конечно.
Десаи отогнал посторонние мысли.
Это то существо, что прибыло на пакетботе «Ллинатавр» позавчера. Ему нужно разрешение на организацию исследований.
— Пригласите его, пожалуйста. — Соблюдая вежливость в разговоре даже с компьютерной программой, верховный комиссар создавал дружелюбную атмосферу в своем управлении — по крайней мере, он на это надеялся. На экране появились сведения о посетителе: самец, как он сам себя называет, родная планета — зарегистрирована как Жан-Батист: скорее всего, название присвоено людьми, поскольку у местных жителей оказалось слишком много имен для их планеты.
Дверь скользнула в сторону, и Айхарайх вошел. У Десаи перехватило дыхание; он не ожидал увидеть столь впечатляющее зрелище.
Впрочем, соответствовало ли определение «впечатляющее» действительности? Может быть, точнее было бы сказать «пугающее»? Инопланетяне, похожие на людей, иногда производили такое впечатление: Айхарайх был гораздо более антропоидным, чем Улдвир.
Айхарайха вполне можно было назвать красавцем. Он был высок и тонок, с широкой грудью и осиной талией. В своем сером одеянии он должен был бы казаться неуклюжим, но его движения оказались плавными и летящими. На босых ногах у него было по четыре длинных когтя, а на пятках красовались шпоры. Изящные шестипалые руки имели скорее не ногти, а вытягивающиеся когти. Высоко поднятая узкая голова с острыми ушами, огромные рыжие глаза, тонкий нос, нежные губы, заостренный подбородок и резко очерченные челюсти напомнили Десаи изображения византийских святых. Голову Айхарайха венчал гребень из голубых перьев, и такие же тонкие перышки образовывали брови. Гладкая кожа цвета расплавленного золота обтягивала выступающие кости скелета.
После секундного замешательства Десаи сказал:
— Э-э… Добро пожаловать, достопочтенный. Надеюсь, я смогу быть полезным, — Гость и хозяин пожали друг другу руки. Рука Айхарайха оказалась теплее, чем у Десаи. На ладони чувствовался твердый выступ, который, однако, не походил на мозоль.
«Он принадлежит к птичьему виду, — догадался человек. — Наверное, происходит от аналога земных нелетающих птиц».
Англик гостя оказался безупречным. Музыкальные обертона, звучащие в его низком голосе, воспринимались не как искажение дикции, а как само совершенство.
— Благодарю вас, комиссар. Очень любезно с вашей стороны принять меня так быстро. Я хорошо понимаю, насколько вы заняты.
— Прошу вас, садитесь.
Кресло перед письменным столом оказалось вполне соответствующим фигуре Айхарайха. Десаи тоже сел.
— Не возражаете, если я закурю? И не присоединитесь ли вы ко мне? — Айхарайх с улыбкой отрицательно покачал головой, и снова Десаи подумал о древних изображениях — греческой скульптуре архаического периода. — Мне очень интересно встретиться с вами. Должен признаться, что мне до сих пор не приходилось сталкиваться с вашими соплеменниками.
— Не многие из нас покидают родной мир, — ответил Айхарайх. — Наше солнце находится в секторе Альдебарана.
Десаи кивнул. Ему никогда не доводилось иметь дело с представителями разумных рас из тех мест. Да и не удивительно: сферический участок космоса, на который распространялась юрисдикция Терры, имел диаметр приблизительно четыреста световых лет и включал около четырех миллионов светил. Предполагалось, что люди посетили примерно половину звездных систем хотя бы единожды. По грубой оценке, сто тысяч планет формально установили отношения с Империей, хотя для большинства из них это означало всего лишь признание ее власти и выплату умеренных налогов или обязательство предоставить свои ресурсы в ее распоряжение в случае потребности в них. Впрочем, Империя всегда испытывала потребность. Взамен она обеспечивала мир. Кроме того, входящие в Империю миры могли участвовать в космической торговле, хотя чаще всего не имели необходимого для этого капитала, или промышленности, или интереса…
«Слишком много, слишком много… Если проблемы единственной планеты подавляют интеллект, что же тогда сказать об этом крошечном кусочке Галактики на окраине ее спирали, про который мы вообразили себе, что начали его познавать?» — подумал Десаи.
— Вы чем-то огорчены, комиссар, — заметил Айхарайх.
— Вы это заметали? — засмеялся Десаи. — Вы, должно быть, знакомы со множеством людей.
— Ваша раса вездесуща. И удивительна. В этом причина моего сердечного желания побывать здесь, — вежливо ответил Айхарайх.
— Ах… прошу меня простить. Я еще не имел возможности должным образом ознакомиться с вашими документами. Мне известно только, что вы хотите путешествовать по Энею с научными целями.
— Считайте меня антропологом, если хотите. Мой народ пока что мало общался с другими расами, но рассчитывает на более тесные контакты. Вот уже на протяжении многих лет моя миссия — бывать тут и там, изучая обычаи ваших соплеменников, самого многочисленного и самого распространенного разумного вида в пределах Империи, чтобы мы могли успешно действовать при контактах. Мне пришлось наблюдать удивительное разнообразие стилей жизни, более того, мышления, чувств, восприятия. Ваша изменчивость — просто чудо.
— Спасибо, — поблагодарил его Десаи, чувствуя себя не особенно уютно. — Сам я, правда, не считаю наш вид в этом отношении уникальным. Просто так случилось, что мы первые вышли в космос — в должном месте и в должный момент — и что наша доминирующая цивилизация оказалась динамичной и склонной к экспансии. Вот мы и приспособились к различным местам обитания, часто изолированным друг от друга, и наша культура расширилась… или подверглась фрагментации. — Десаи выпустил дым из ноздрей и, прищурившись, посмотрел на гостя. — Можете ли вы, в одиночку, рассчитывать многое узнать о нас?
— Я не единственный путешественник, — ответил Айхарайх. — Кроме того, мне помогает наличие определенных телепатических способностей.
— Э? — Десаи поймал себя на том, что сразу же начал думать на хинди. Но чего ему бояться? Чувствительность к нервным импульсам другого существа, способность их интерпретировать довольно хорошо изучена — вот уже много столетий. Некоторые виды более одарены в этом отношении, чем другие. Среди людей было несколько хороших телепатов, хотя никто из них не достигал уровня, доступного другим расам. Тем не менее земные ученые изучали феномен, как могли бы изучать световые волны, будучи слепыми…
— Вы найдете сведения об этом в моем досье, — продолжал Айхарайх. — Сотрудники губернатора Муратори приняли необходимые предосторожности против шпионажа. Когда я впервые обратился к ним в связи с моей миссией, в процедуру обследования была включена проверка моих мозговых структур агентом-телепатом, риеллианкой.
Десаи кивнул. Риеллиане были экспертами. Конечно, данный агент вряд ли смог исчерпывающе ознакомиться с мыслями Айхарайха при столь мимолетном контакте, а уж тем более выяснить все его возможности: слишком велики видовые, лингвистические, социальные, индивидуальные различия.
— На что же вы способны в этой области, если мне будет позволено спросить?
Айхарайх пренебрежительно махнул рукой:
— На меньшее, чем мне бы хотелось. Например, вам незачем было менять вербальную форму своих мыслей. Я почувствовал, что вы это сделали, но только потому, что изменился ритм вашего пульса. Я не смог бы прочесть ваши мысли: это было бы возможно, только если бы я знал вас долго и близко, да и тогда мне были бы доступны лишь отчетливо сформулированные поверхностные мысли. А передавать я и вовсе не умею. — Он улыбнулся. — Наверное, правильнее будет сказать, что я обладаю даром сопереживания.