— Добар утро, дама.

Удивившись, она спросила:

— Ты учишь сербский?

— Настолько быстро, насколько операционному кодированию, электронике и фармакопее удается впихнуть его в меня.

Они сели за стол. В бокалах желтел апельсиновый сок. В воздухе витал запах кофе. Доминик быстро все выпил. Козара заметила, что он устал.

— Почему ты так редко появляешься здесь в свободное от дежурств время? — спросила она.

— Учу сербский.

Он устремил взор на звезды. Девушка пристально смотрела на него. Некоторое время спустя, в течение которого ее пульс бился все чаще и чаще, она проговорила:

— Нет. То есть я хочу сказать, что в твоих занятиях нет никакой необходимости. Ты же знаешь, что большинство из нас говорит на англике. Просто тебе нужен предлог, чтобы не встречаться со мной.

Настала очередь удивляться Доминику:

— Как? Зачем мне это нужно?

Она задержала дыхание, ощущая, как краснеют щеки, шея и грудь.

— Ты думаешь, что я смущена тем, что ты обо мне узнал.

— Нет... — Он перевел взгляд на Козару. — Да. Не то чтобы я... Ну, я пытаюсь не лезть куда не следует, но случайно всплывающие факты показывают, что ты чиста как... лезвие ножа. И тем не менее ты полна жизни, была влюблена и... — Внезапно Флэндри откинул голову назад и рассмеялся. — Проклятье! Так и знал, что ты заставишь меня смущаться, словно школьника.

— Я не сержусь. Ведь ты же спас меня. Вылечил. — Она собралась с духом и сказала: — Я должна была серьезно подумать, прежде чем поняла, как мало из того, что ты узнал, может тебя удивить.

— Ошибаешься. Многое может. — Их глаза встретились.

— Почему бы тебе не уравнять нас, — произнесла Козара сквозь шум в голове. — Расскажи мне о своем прошлом. Что в действительности скрыто под этой эластичной оболочкой, которую ты всегда носишь? — Улыбнувшись, она добавила: — А взамен я помогу тебе учить сербский и расскажу несколько историй о Деннице, которых ты нигде больше не найдешь. В последнее время мне было так одиноко, Доминик.

– Нам было одиноко, — поправил ее ошеломленный Флэндри.

Чайвз внес омлет и поджаренные хлебцы.

{У торговца на Четверговой Площадке Козара наняла летательный аппарат и походное снаряжение, закупила провизии и путеводителей и попросила совета. Ей требовалась информация как для собственных нужд, так и в целях прикрытия. Во время своего долгого путешествия — на грузовых судах с тремя пересадками — она тщательно изучила весь материал, какой только могла предоставить Школа в Зоркаграде. Сведений было немного. Они бы и вовсе отсутствовали, если б планета не была достаточно необычной, чтобы представлять собой любопытный экземпляр для изучения в некоторых классах. Девушка нашла несколько фактов из области астрономии, физики, химии, топологии, метеорологии, биологии, этнографии, истории, экономики и политологии и заучила набор стандартных фраз на различных языках, не получив никакого понятия об их грамматике и семантике. Эти знания служили веткой, за которую она цеплялась, повиснув над пропастью своего невежества в отношении новой планеты.

После нескольких дней адаптации к новым условиям они с Тродвиром вылетели в Ланнах. Резидент не чинил серьезных препятствий. Они ходили среди высоких мрачных строений городков на побережье Сагна Бэй и искали тех, кто понимал англик и мог решиться им хоть что-нибудь рассказать.

– Мы прилетели с планеты Денница. Мы желаем узнать, как познакомиться и стать друзьями с крылатым народом, похожим на вас.

Эонан, торговый агент, оказался небесполезным. Козара настойчиво пыталась прощупать туземца и чувствовала, что тот делает то же самое. Даже и не имея никакого отношения к подрывной деятельности, он мог испытывать вполне естественный страх, что девушку прислала имперская разведка с целью заманить в ловушку его товарищей. Тем не менее слово «Денница» недвусмысленно волновало многих местных индивидуумов, хотя диомедиане и старались побыстрее скрыть свою реакцию.

Как же далеко оставалась Денница, спрятанная за незнакомыми созвездиями! По ночам в лагере они с Тродвиром долго-долго разговаривали о старых временах и о новых временах, ихан пел свои грубоватые песни, а она читала стихи Симича, которые старик очень любил. Так продолжалось до тех пор, пока на них не сходил мир, который приносил с собой сон.}

Флэндри всегда специально одевался к ужину. Он любил хорошо выглядеть. Это помогало создать атмосферу, которая улучшала восприятие еды и вина. К тому же Чайвз устроил бы тихий вежливый скандал, забудь хозяин переодеться. Козара уплетала кушанья шалмуанина в той одежде, которую она надевала на себя, встав с постели. На сей раз, чтобы не оскорбить траура девушки, Доминик ограничился синим кителем с красным поясом, белыми брюками и мягкими полуботинками — обычной парадной формой терранского офицера.

Когда она вошла в салон, одетая в вечернее платье, Доминик чуть не уронил графин с коктейлем. Стоя посреди неяркой роскоши салона, девушка затмила своей красотой огромную голубую звезду и ажурную туманность на экране. Темно-красный велвил облегал каждый изгиб высокого тела денницианки от груди до серебристых туфелек. На матовой коже сверкало ожерелье из бирюзы и гагата и золотой браслет. Рыжеватые волосы украшала усыпанная алмазами тиара и хрустальные серьги. Но несколько веснушек на вздернутом носике Козары спасали это скуластое лицо с полными губами и огромными глазами от царственного выражения.

Nom de Dieu[19]! — задохнулся Флэндри, а внутри запело: «Да, благодарю тебя, Господи, Который, по словам верующих, сотворил всю эту победоносную красоту. Она обрушилась и захватила меня словно волна залитого солнечным светом прибоя».

— Женщина, это нечестно! Ты должна была послать вперед герольда, чтобы он возвестил о тебе.

Она хихикнула:

— Я решила, что давно пора воздать почести Чайвзу за его кулинарные чудеса. Он согласился со мной и пообещал, что сегодня превзойдет самого себя.

Флэндри покачал головой и прищелкнул языком:

— Жаль, что я не смогу уделить большого внимания его блюдам. — У него екнуло сердце от радости.

— Сможешь. Я тебя знаю, Доминик. Я тоже смогу. — Она сделала пируэт. — Миленькое платье, правда? Снова став женщиной... — В воздухе, наполненном звуками скрипок, распространился слабый запах ее духов.

— Значит, ты поправилась?

— Да. — Она успокоилась. — Я чувствую, как ко мне возвращаются силы. Я снова могу радоваться жизни — с каждым днем все больше и больше.

Козара подошла к Флэндри. Тот поставил графин. Девушка взяла обе руки Доминика — прикосновение прошло сквозь него словно электрический разряд — и серьезно произнесла:

— Нет, я не забыла того, что случилось и в скором времени еще может случиться. Но жизнь великолепна. Я хочу отпраздновать ее великолепие... с тем, кто вернул мне эту радость. Я никогда не смогу достойно тебя отблагодарить, Доминик.

И я никогда не смогу отблагодарить тебя, Козара, за то, что ты существуешь. Несмотря на то что девушка согласилась пройти курс лечения, она по-прежнему оставалась слишком загадочной, чтобы Флэндри осмелился ее поцеловать. Он пошел на хитрость:

— Есть один способ. Ты можешь отбросить свое провинциальное упрямство, предусмотрительность, здравый смысл, приверженность принципам и тому подобную чепуху и стать легкомысленной. Если не знаешь, как это сделать, учись у меня. Позже презирай меня до глубины души, но сегодня вечером давай выбросим на ветер все предосторожности, прокричим «ура» три целых четырнадцать сотых раза и будем неуважительно говорить о Малом Магеллановом Облаке.

Рассмеявшись, она отпустила его руки:

— Ты и вправду думаешь, что деннициане такие сухари? На самом деле мы довольно веселые люди. Погоди, вот попадешь на фестиваль и я покажу тебе, как танцуют люку.

— Покажи сейчас. Это полезно для аппетита.