Вой сирены привёл в сознание Женьку, он опомнился в катере «скорой помощи», два врача суетились, как будто в салоне был тяжело раненый. Юношу удивляло, как он оказался тут.

— Смотрите. Он пришёл в себя! — в голосе звучала неподдельная тревога и нотка радости, это Арина она сидела рядом и держала его руку в своей.

— Проверь его зрачки! Какой там пульс? — этот голос принадлежал женщине-врачу в очках с толстенной оправой. Женьке зачем-то полезли смотреть глаза, измеряли давление.

— Ничего себе… Давление как раз подходящее… Для трупа… — прерывисто ответил полнотелый мужик лет за сорок, он был не то что удивлён полученным результатом, а просто в ступоре.

— В каком смысле? — нотки возмущения так и звенели в голосе врачихи.

Арина испугано переводила взгляд то на одного врача, то на другого. Когда врачиха сама взглянула на показатели тонометра, то выдала:

— Срочно в больницу!

Только Женька так не понял: это его везут туда или, судя по бледному и продолговатому лицу врачихи, она сама в срочном порядке нуждается в госпитализации.

— Нельзя в больницу! — всполошился Женька и пытался подняться, только врач не дал ему.

— Лежите, больной! — сказал он. — Вам противопоказаны резкие движения… или вы их просто не в состоянии делать! — что-то в тоне врача проскользнуло и оно не понравилось Арине, она нахмурившись спросила:

— Да что с ним?

— Приедем в больницу, сделаем МРТ, а там видно будет! — ответила врачиха и вымучила из себя улыбку, да только она не гармонировала с суровым выражением лица и растерянностью в глазах.

— Да как вы не понимаете, со мной всё в порядке мне не надо в больницу!

Женька чуть не сказал: «мне нельзя в больницу». Но тогда возникает вопрос: а почему? Ответа он не знал, как бы не силился придумать, а память превратилась в желе, которое вибрировало странным образом, не давая приобрести чёткости образам. Юноша твёрдо знал: в больницу нельзя. Эта мысль истерично билась в голове. При осознании, что он попадёт в стационар, его сердце колотилось в припадке ужаса.

Машина «скорой помощи» неслась на опустевшей трассе, хлынул дождь, он заливал лобовое стекло, отчего всё впереди казалось размытым, водитель выругался и включил дворники, вдалеке замаячило чёрное пятно, оно резко приближалось. Водитель из любопытства посмотрел в салон, а когда оглянулся, резко вывернул руль влево, ведь на него, не сворачивая, нёсся чёрной молнией автомобиль, и у него не горели габариты, да что там! Фары тоже не горели! На скользком асфальте машину занесло, и она вылетела кювет, к счастью, не перевернулась, только ударилась передом, фары разбились вдребезги и немного бочина помялась, но это станет понятно потом, при дальнейшем осмотре. Сейчас водитель навалился на руль в бессознательном состоянни, врачей кинуло вперёд, и они также ушиблись, повезло Арине, она зацепилась за что-то и удержалась, а Женька был зафиксирован на каталке, которую просто подало вперёд, но ему вреда это не нанесло.

Дверцы распахнулись, и Женька увидел мужчину азиатской внешности, в чёрном плаще и с длинными тёмными волосами, заплетёнными в косу. Он смотрел холодным взглядом на беспомощного Женьку, который пытался высвободиться. У незнакомца в руках блеснула катана, он замахнулся на Женьку, дождь тарабанил о крышу машины и ветер прошелестел:

— Вспоминай!

За столом в зале заседаний компании собрались несколько представителей. Эсмонд — глава компании и Ордена, призванного бороться с нечистью, — а когда-то феи также входили в эту категорию. Ему было отведено законное место во главе. Подле его правой руки сидела юная дева с миловидным лицом и хрупким телосложением — это Эссиль, по совместительству секретарша, жена и принцесса фей. И на местах гостей восседали: Илья с азиатскими чертами лица, холодными глазами и ироничной улыбкой; Эрик — светловолосый юноша семнадцати лет, с правильными чертами лица, очень худощавый, но крепкий, и Синнаэль — представитель Благородного дома фей Кастлгардэн, рыжие волосы с золотистым блеском, струящиеся ниже лопаток — отличительная черта этого дома, идеально вытесанное лицо, словно из белого фарфора. Необычно лиловые, раскосые глаза Синнаэля иронично поблёскивали летним солнцем. Видеть рыжего засранца меньше всего желали, ведь его дом был против союза феи и охотника, а также его представители вечно устаивали каверзы Илье и Эрику, но под гнётом общей угрозы бывшие противники решили на время примириться.

— Эй, чудило, хватит пялиться на Эссиль, а то зенки повыпадут! — прищуривши глаза с серебристой радужкой, прошипел по-кошачьи Эрик, он заметил, как Синнаэль нахально пожирал бесстыжим глазами Эссиль, которая спряталась за спинкой кресла Эсмонда. Надо отдать должное охотнику, он в данный момент держал себя в руках и был олицетворением спокойствия, не хуже Ильи. И стало даже интересно, насколько у мужа Эссиль хватит выдержки?

— Эй, ты кого чудилом назвал, чудило? — отвлёкся от поглощающего созерцания прелестей принцессы возмущённый фей.

— Эх, жаль, у меня нет полномочий его выгнать, — хмуро произнёс мысли вслух Эсмонд, — К тому же мне интересно, как он сюда попал, пройдя охрану и датчики?

Надо отдать должное способностям рыжего клопа, ведь эта компания — лишь прикрытие для обители охотников на нечисть, и посему методы защиты здания от незваных посетителей — самые изощрённые и не дающие сбоя. А Синнаэль, благодаря исключительности способностей, смог проникнуть сюда, не привлекая внимания, что ж этот факт доказывает, что Благородный дом Кастлгардэн тренирует своих наследников очень жёстко, насколько, чтобы результаты были самые ошеломляющие.

— Ох! Это легко… Он без мыла может пролезть в… ай! Илья! Чего пинаешься? — Эрик аж подскочил на месте.

Эссиль хихикнула.

— У нас мало времени, говорите по существу! — призывал к порядку этот хмурый дайго. — Что ты узнал о «Жатве» и «Проклятых домах»?

— Итак-с! — Эрик резко встал, прошёл к столу, где стоял проектор, и стал свою речь сопровождать красочными иллюстрациями мифологического содержания. — Всего официально зарезервировано шесть Проклятых домов. Нас интересует один, самый сильный из всего списка, которому по силам запустить «Жатву». И особенно выделяется агрессивно настроенный по отношению к людям дом, носящий имя «Дети свободы», у них есть герб, девиз и история — всё как полагается. Но нет точного обозначения, сколько членов в нём состоит и кто они, из каких Благородных домов они изгнанники, и какими силами располагают? Но мне по своим источникам удалось всё-таки узнать: всего сильных членов там шесть. Из способностей: один «вышивает на нитях боли», что это значит, трактуйте сами! Второй фей — мозг дома, отвечающий за техническое обеспечение, проповедник, заклинательница и ледяная фея, об их главаре мне пока не удалось ничего конкретного узнать, одни слухи. Он и основал этот дом. «Дети свободы» и «Жатва» приходят в жизнь людей одновременно, раз в определённый промежуток времени: всё начиналось через каждые две-три тысячи лет, а потом они оборзели, и промежуток сократился до ста лет.

— То есть каждые сто лет запускается «Жатва»? Чем бы она ни была? — уточнил для себя Эсмонд.

— Да, — переключая картинки на пульте от проектора, ответил Эрик.

— Что ж, тебе удалось узнать за короткий промежуток времени такой объём информации, которая моим Орденом собиралась столетиями, — как было странно Орден теперь называть своим. Эсмонд и не думал, что когда-то будет править здесь. Он всегда находился в тени отца: — Мы поняли, что для проведения «Жатвы» избираются определённые города. Это так?

— Именно! — кивнул Эрик.

— Выбираются те города, которые находятся ближе всего к тектоническому разлому земной коры! — ответил Илья, взглянув исподлобья на Эсмонда: — Мы с Эриком побывали в тех местах, где проводилась «Жатва».

— Это как? — удивился Синнаэль.

— Это несложно: они находятся на этой планете… — не без толики иронии сказал спокойный дайго: — …Мы были в местах, где исчезли цивилизации майя, ацтеки, город Мохенджо-Даро и самое свежеисчезнувшее поселение, находившееся на острове Роанок. Слово «Кроатон» вам о чём-то говорит?