В 1932 г. делла Корте обнаружил строку с упоминанием Примигении, нацарапанную при входе в аристократический особняк (известный теперь как Дом Менандра), принадлежавший родственникам Поппеи, жены императора Нерона. Некоторые слова оставались непонятными, но общий смысл надписи был таков: тот, кто ищет Новеллию Примигению, найдет ее в Нуцерии - соседнем городке, где она живет. Двадцать три года спустя делла Корте нашел другую надпись, которая начисто развеяла его прежние подозрения о нраве Примигении: это было небольшое стихотворение на кладбище возле Нуцерийских ворот, посвященное ей. И вновь, надпись допускала более чем одно прочтение, хотя было ясно, что это сетования влюбленного поклонника на холодность недоступной любимой. Он хотел бы стать "печаткой на твоем кольце, чтобы приникать к твоим устам поцелуем всякий раз, как ты будешь запечатывать письмо". Отсюда можно было заключить, что столь недосягаемой могла быть лишь писаная красавица с незапятнанной славой.
Какова бы ни была история Примигении, касательно нрава и общественного положения женщины по имени Кассия не могло быть двух мнений. Ее останки были обнаружены исследователями из Археологического института Германии, начавшими раскопки ее дома в октябре 1830 г. в присутствии Августа фон Гете, сына знаменитого поэта. Чтобы почтить своего гостя и его отца, немецкие ученые назвали объект раскопок Домом Гете. Впоследствии он был переименован (ошибочно) в Дом Фавна - из-за найденной в атриуме статуи пляшущего существа с остроконечными ушами, позднее признанного не фавном, а сатиром.
Дом Фавна, одна из наиболее внушительных построек в Помпеях, занимает 3600 квадратных ярдов жилого пространства и образует целый городской квартал, длинный и узкий. Начав с главного входа, расположенного у короткой южной стороны (где мозаика на полу, выложенная кусочками красного, белого, зеленого и желтого мрамора, складывается в латинское приветствие), немецкие археологи принялись медленно прокладывать путь внутрь. Два года спустя они наконец добрались до тыльной стороны дома, но другие части строения оставались заваленными еще почти семь десятилетий. В 1900 г. археологи нашли останки четверых людей и двух коров, сваленные в одну кучу в стойлах - в двух помещениях от того места, где смерть настигла саму Кассию.
Год за годом дом продолжал открывать свои сокровища. Кассия и ее семья явно гордились древностью и изяществом своего жилища, которое некогда принадлежало почтенному роду Сатриев, чьи корни уходили в глубину помпейской истории, еще не знавшей римского владычества. (Вероятно, само семейство Кассии не принадлежало к клану Сатриев: существуют доказательства того, что племянник Суллы вступил во владение домом около 80 г. до н. э., скорее всего, прервав долгую цепочку прямого наследования.) Дом был сооружен в начале II века до н.э., и хотя время от времени производились некоторые внутренние переделки и усовершенствования, каждое поколение владельцев бережно сохраняло архитектурные и декоративные особенности, которыми наделили здание его первые строители. Другие богатые домовладельцы вольны были следовать за переменчивой - модой, но хозяева Дома Фавна несомненно ощущали себя хранителями исторического памятника. Даже в 62 г. н. э., когда землетрясением была разрушена большая часть города и это вызвало волну строительных работ уже в новом стиле, - жители Дома Фавна воспротивились переменам. Починить крышу или подновить выцветшую стенопись они могли, но при этом оставались верны прошлому и эстетическим канонам зодчего, на славу выполнившего свой заказ.
Ни один другой дом в Помпеях не являл собой столь совершенного образца эллинистических влияний Греции, наложивших мощный культурный отпечаток на здешние места в ту эпоху, когда Рим еще прозябал в безвестности. Расположение помещений отличалась логичностью и упорядоченностью, покои были просторны и соразмерны, глаз ласкали открывавшиеся перспективы.
Внутренняя планировка Дома Фавна следовала схеме, которой помпеяне придерживались до самого конца. Они строили жилища согласно обращенной внутрь системе, позволявшей им наслаждаться мягким климатом, в то же время ограждая их частную жизнь и обеспечивая наибольшую безопасность. В большинстве домов через наружную дверь попадали в узкий проход, уводивший к прямолинейному комплексу флигелей, открытых дворов, портиков, небольших покоев и коридоров. К некоторым частям здания был пристроен второй этаж, другие стояли под открытым небом. В типичных домах возле входа располагался атриум - частично крытый дворик с имплювием - водоемом для сбора дождевой воды, - окруженный рядом помещений поменьше. (Главный атриум в Доме Фавна раскинулся более чем на 50 футов.) Если позволяло место, за атриумом многие домовладельцы строили перистиль - внутренний дворик с колоннадой, возведенный согласно греческим зодческим традициям. Там помпеяне позволяли себе уклониться от эллинистических канонов: вместо того, чтобы мостить центр двора, они разбивали там сад, нередко устраивая в середине водоем с рыбками или фонтан. Те, что были побогаче, могли не ограничиваться единственным атриумом или перистилем и заводили их сразу по два, а то и больше.
В украшении стен своего дома семейство Сатриев придерживалось консервативного подхода, который археолог Август May, анализировавший художественные направления в городе, назвал "первым стилем". Стиль этот отличался строгостью и вместе с тем красотой. Оштукатуренные стены разделялись на приподнятые панели и закрашивались; нежный колорит и эффекты trompe l'oeil, скрытые в орнаменте, усиливавшиеся игрой света, падавшего через дверные и потолочные проемы, создавали иллюзию мрамора. Другие декоративные элементы - отчасти, вероятно, добавившиеся при позднейших поколениях - свидетельствовали о большем вкусе и изощренности. Ни один другой особняк не мог похвастаться более ослепительной коллекцией фигурной мозаики: ряд театральных масок, олицетворявших Трагедию, на фоне буйной растительности; различные сценки с животными - от кошек и голубей до морской живности; сатир с торчащими острыми ушами и менада - спутница бога вина Вакха, - сплетенные в жгучем объятии.
Но ни одно другое художественное творение из найденных в Помпеях не произвело впечатления столь глубокого, как показанная здесь напольная мозаика, обнаруженная в начале второго года раскопок в Доме Фавна. 24 октября 1831 г. археологи докопались до экседры - большого помещения, открытого с одной стороны и расположенного между двумя перистилями дома. Там их глазам открылась батальная сцена, отличавшаяся тщательностью проработки и драматической силой воздействия. Мозаика была целиком выложена тессерами - крошечными тесаными камешками разных цветов. Художественная мощь этого произведения преодолела тяжесть истекших веков: другие мозаики на сходный сюжет дошли до нас от классической эпохи, но ни одна из них не могла сравниться с новой находкой по силе воздействия и мастерству исполнения.
Сначала картина не поддавалась точному истолкованию, и в ней усматривали просто военное столкновение двух царей - вероятно, "варвара" и грека. Первый наклонялся со своей колесницы, второй сражался верхом, а вокруг сходились в бой полки. Однако это не было упрощенным прославлением воинской удали. Изображение было проникнуто глубокими чувствами главных действующих лиц: оба смотрели в глаза смерти и пытались спасти своих соратников.
Через несколько месяцев после обнаружения мозаики трое итальянских ученых предложили ее более точное прочтение. Предметом изображения является историческая битва, исход которой решил судьбы значительной части древнего мира, а именно - война между персами во главе с Дариеми войсками Александра Македонского, который изображен здесь на своем легендарном коне Букефале. Гете, узнав о таком выводе и изучив рисунки, выполненные с мозаики и присланные ему другом, согласился с утверждением итальянцев. "Не может быть никакого сомнения, - писал он в марте 1832 г., - что мозаика изображает Александра в роли победителя и Дария среди своих отрядов, побежденного и вынужденного обратиться в бегство". "Это самая величественная картина во всем мире", - провозгласил немецкий ученый Людвиг Курциус.