— Ями, а это откуда у тебя? Если вы типа откладываете…

Все-таки мама мне не верит. И в чем ей Оан так дорогу перешла? Ну работает в стриптиз-баре, ну вредно для кармы. Так ведь ее карма и ничья больше.

— Это прошлым летом Йен одного европейца долго возил, а у него этот нетбук был. Потом нетбук где-то упал и экран почти отломился. Тогда тот европеец его домой не повез, а Йену отдал. А он — мне. Мы иногда вместе ездим в город, а там стоянка рикш у пляжа, и рядом стена интернет-кафе. Ихний интернет немножко за стенку вылазит, а я сижу в тенечке и пользуюсь. Уже год так. И вот глядите, что нашла.

На экране появляются покрытые белым снегом холмы и лента замерзшей реки.

— Ох! Как же там холодно, наверно, — мама просто прилипает к экранчику. — Это где?

— Сайберия. Там, говорят, всегда холодно.

Кадр тем временем смещается и видна вырубленная во льду нора — "прорубь", к которой подбегает голый мужчина и — прыгает в воду.

— Ой!

— Видишь, мама, нет в Сайберии пляжей. Вот я еще что нашла в обсуждении наших городских отелей. Только перевод получился плохой.

— Почему плохой?

— Так ведь они на английском не говорят. Я сперва одним переводчиком, а потом другим переводила. Короче, вот. "Там пляж, реальный лягушачий питомник". Тут я не очень поняла, у этого отеля обычный песчаный пляж, мелкий только. И при чем тут лягушки? Так вот, дальше. "До нормальной воды километр ходьбы".

— Хм, может, в Сайберии мало мелких берегов, и они все под лягушачьи фермы заняты. Ты не знаешь, они лягушек едят?

— Не знаю. Вот европейцы едят. А Европа к ним ближе, чем к нам. Едят, поди.

— Во-от! И еще… в городские отели из Сайберии почти никто не ездит, может, как раз потому, что им пляжи не нравятся?

— Ага. Нет привычки к пляжам.

— Ты права, дочка, бассейны в дорогих отелях делают похожими на вот это. — Папа тыкает пальцем в экран с застывшим последним кадром проруби. — С чего бы иначе? Денег там много, могли бы сделать и с пологим спуском, как пляж, если бы хотели.

— Точно! Я сама не сообразила. Не нужны пляжи. А такую штуку, как эта, у нас сделать вообще просто. Связать четыре бамбуковых плота и дырку в центре оставить. И лесенку к дому сделать, такую, как в бассейнах, только подвижную, чтобы в прилив поднималась.

— Гм… — папа теребит нос, как всегда, когда задумывается, — тогда и рекламу надо делать для Сайберии. На этом их языке, как он…

— Рашен.

— Вот. И перевод нужен хороший.

— Я найду! Найду в сети, кто поможет. Надо только поискать и поговорить.

— Ну что же, мы подумаем, в деревне посоветуемся. А ты беги домой, скоро стемнеет, муж вернется, а у тебя, небось, его кормить нечем. Да… вон там под сеткой возьми окуньков из сегодняшнего улова. Вам оставил.

— Спасибо, папа.

Пока приготовила ужин, совсем стемнело. А я придумала, как сказать Йену идею гостевого дома с купальным плотом так, чтобы не обидеть. Скажу, что папа придумал. Ведь правда, про бассейны-то он сообразил, а я как-то даже не догадалась.

Но сразу разговора не получилось. Йен, как явился, ухватил меня за талию и нагнул вперед. Ясно. Давно заметила, если он сразу, как придет домой, молча требует секса, значит, весь день белых туристок возил. Но я молчу. А что делать? Нравятся ему белые девушки, и чем я тут могу помочь? Кроме того, Йен — хороший муж: все деньги, что на расходы, приносит домой и отдает мне. Даже советуется, сколько отделить "на бизнес", хоть и не обязан, если по традиции. А на белых девушек он денег не тратит, так что все нормально. Но жалко мужа, так поспешно стаскивает с меня шорты, натерпелся за день. Интересно, он на моем месте белую девушку представляет? Наверное, да. Я недавно выучилась кричать по-английски, когда "совсем хорошо", так Йена это дико заводит. Правда, Оан говорит, европейцы занимаются любовью чаще всего в "миссионерской позе", а я ее не люблю. Как у нас принято, "по-кошачьи", мне нравится куда больше. Миссионеры вообще не умеют заниматься любовью. Сами скучные, и поза скучная, но есть плюс — для нее миссионерам пришлось привезти сюда матрасы. А что им еще оставалось делать? Попробуй-ка миссионерскую позу в гамаке. Да еще в нашем, который просто полоса ткани с узлами на концах. Оан, правда, говорила, что пробовала, так то же Оан… А матрас — это здорово, интересно, на нем столько всего можно делать. Только дорого, мы пока не покупаем. Зато я купила "коврик для ванн". Уж не знаю, зачем в ваннах коврики, но штука классная. Можно на колени опуститься, а можно опереться лбом. И никаких миссионеров в нагрузку. А потом думать стало невозможно, зато очень легко кричать на всю деревню. Еще бы вспомнить, что надо по-английски…

* * *

Слушаю, как Оан шуршит пакетиками и звенит посудой, заваривая чай, и тупо смотрю на строчки своего объявления:

"Гостевой дом в традиционном стиле, в изолированном и одиноком заливе океана. Трехразовая еда из традиционных местных блюд. Возможности поездки к достопримечательностям, рыбалки и купания по-сайберийски."

Вторую неделю висит, и хоть бы кто откликнулся. Вчера скопировала его на один из сайберийских форумов и попросила поправить перевод, если что-то непонятно. Тоже молчание. Хорошо, мы уже купили интернет через сотовый модем. Правда, "для гостей", а пользуюсь я — гостей пока нет. Мне все труднее становится сохранять лицо, ведь уже ноябрь, начало высокого сезона. Только две недели назад всей деревней построили этот гостевой дом, и мы с Йеном сейчас всем должны. Особенно родителям Оан: если бы не их подарок — две тысячи долларов, ничего бы не вышло вообще. Кто же знал, что канализация — такая дорогая и сложная штука? Хотя я должна была понять — если обещаем купание у домика, канализацию придется делать. И куда ее тянуть посреди залива? Cпасибо, дядя Шим, отец Йена, отыскал схему, по которой трубы провели под мостками до берега, а там вырыли отстойник с песчаным фильтром. И еще закинули в него специальные таблетки с бактериями, которые все стоки перерабатывают. Но все равно, чтобы дотянуть трубу с нужным наклоном хотя бы до косы, пришлось весь дом поднять еще на полметра. А в манграх прорубать тропу к ближайшему холмику, который не затапливается в прилив. Воду от скважины со двора дяди Шима и то получилось дешевле провести. Там хоть труба не такая толстая и наклон не нужен. Между прочим, трубу вели через наш домик и сейчас у нас с Йеном есть раковина и душ. Но как рассчитываться с долгами? Перед деревней-то проще, на помощь можно ответить помощью. Или даже деньгами, не так чтоб очень дорого, а вот как быть с Оан?

— Ями, что сидишь-грустишь? Попробуй какой чай, настоящий китайский "лунный". Это мой последний "юзер" оставил, когда уезжал. Ничего был парень, не противный. Из Свеи, где викинги.

— А? Да, спасибо. Это хорошо, когда "не противный". А радоваться мне нечему, у меня клиенты молчат. Не знаю, чем отдавать долг твоим, когда придет время.

— А никак не отдавать, они не возьмут, — махнула она рукой. — Это подарок.

— С чего бы? Ты мне подруга, конечно, и все такое, но это же такие деньги…

— Понимаешь, Ями...- Оан медленно наклоняет в руках чашечку. — Тогда, ты не знаешь, родители семь ночей жгли ароматные свечи на алтаре предков, а последнюю ночь мама всю у алтаря просидела. Беспокоятся они за меня, и эти деньги — вроде подарка, в счет моей кармы. Когда я пошла в бар ночной работать, меня тут считали потерявшей лицо, все до единого в деревне. А ты все равно оставалась мне подругой. А тут эта ваша затея. Мама и загадала, если пойдут у тебя дела, то предки оградят меня от ада голодных духов. А не пойдет — тогда не судьба… Мама очень плакать будет.

— Вон как… — Трясу головой, я и не знала, что здесь такие ставки.

— Ой, гляди — у тебя что-то мигает на экране. Тебе написали?