— Да безопасностью интересуется. Спрашивает про крокодилов и акул. Я ей пишу, что здесь вообще все спокойно и никаких опасностей нет.

— Крокодилов в заливе нет, потому что вода соленая, они ее не любят. А акулам здесь мелко, они тоже не заплывают.

Успокоили клиентку. Но насчет "никаких опасностей" Аня все же неправа и кое-где стоит быть аккуратным. Надо внимательней за ней присматривать… Вот. Опять я как о младшей сестренке думаю.

Это радостные новости, но есть и печальная — не знаю, что делать с Йеном. Он за этот месяц совсем извелся, нервным стал, неаккуратным. Вчера поранился, когда у кокосов верхушки отрубал. А когда он за рулем и возит Аню, я за них вообще боюсь. И как быть? Если бы они переспали, может, стало бы легче, сейчас у Йена все смешалось в голове, вместе с легендами о принцессах, снами, мечтами. Они как морок духов. Я не ожидаю, что после секса Аня ему перестанет нравиться. Все же она очень красивая и хорошая, но это будет уже что-то другое. Ревную ли я к ней? Почему-то нет, скорее, беспокоюсь за обоих.

Сегодня ночью был Новый Год по-ихнему. Аня грустит, я тоже грустила бы, если такой праздник не с кем отметить. Йен предложил втроем поехать на водопады на весь день, пикник устроить. А что, у нас все готово. Собрались, поехали. Йен за рулем, я с Аней — в тележке. На водопадах никого нет, туристы в городе ночью праздновали и сегодня отсыпаются. Местные же сюда не ездят, дальше в горы еще один водопад есть, он красивее и плавать удобней, но туда только на двух колесах можно добраться. Вот он — для местных. Но мы удачно попали, никого нет, тихо. Аня сразу купаться полезла. Вот чего я не понимаю, так это ихних европейских купальников. Вроде бы и одежда, и ничего не скрывает. Зачем такая нужна? Сушить-то все равно приходится. Если вокруг только свои, то без всего удобнее купаться. А если чужие есть, то или никак или чуть-чуть помокнуть прямо в штанах и рубашке — не более. А как еще? Хотя… смотрю сейчас на Йена, а у него глаза так и косят в сторону Ани, хоть и делает вид, что отвернулся. Может, для того эти купальники и придуманы? Мне обидно стало, а на меня что? Совсем смотреть не интересно, или как?

— Йен, Аня! Как думаете, здесь все свои? А то я тоже купаться хочу!

Йен даже рот раскрыл от такого. Понял, что вопрос с подвохом. Аня же о дополнительных смыслах не знает и, как ни в чем не бывало, машет мне рукой:

— Конечно! Здесь же только один мужчина и твой муж.

Тут уже я на пару секунд подвисаю. У них разве к женщинам "своя — чужая" не относится, раз только про Йена речь? Или женщины как бы все "свои" друг для друга? Непонятно, но сейчас неважно. Раздеваюсь и ныряю в озеро под водопадами. Ну, Йен, держись! Выныриваю около Ани, плещемся, брызгаемся. И тут Йен со словами "- Ну, раз все свои..." начинает раздеваться. Наблюдаю за Аней, она вся краснеет, становясь похожей на закатное солнышко. Резко вдохнув, ныряет с головой. Появляется на поверхности, более-менее успокоившись. Тут как раз Йен подплыл. Интересно, она под водой его рассмотрела или так и не открыла глаз? Но сейчас опять все спокойно и весело — еще бы, над поверхностью одни головы торчат. Что бы еще такое удумать, чтобы раскачать лодку?

— Аня, а у тебя фотоаппарат с автоспуском?

— Да, а что?

— Давайте все втроем сфотографируемся тут в воде?

— А что, идея… — Аня лезет на берег настраивать камеру, Йен провожает ее внимательным взглядом.

— О! Я сейчас… — быстро плывет к нам, — на вас направила.

— Ага, давай сюда. — Подбираюсь к Йену слева, а Аня справа, но держится на расстоянии полуметра. — Не, так далеко… — Обнимаю Йена за талию и прижимаюсь к нему. О! Молодец, сообразил — ухватил нас обеих и прижал к себе. В это время щелкает фотоаппарат и Аня плывет смотреть, что получилось. А лицо, кстати, опять розовенькое. Смотрит кадр, успокаивается, веселеет. А что там могло быть? Три головы из воды торчат, и все.

Вылезли, подкрепились бананами. Точнее, я подкрепилась, а Аня задумчиво рассматривала свой банан, не решаясь откусить от него, и иногда бросала быстрые взгляды в сторону Йена, который так и не стал одеваться, решив сперва обсохнуть.

Потом засобирались домой. Купальник у нее все еще мокрый, надевать платье поверх неудобно. Снимет или нет? Смешалась; поглядывает на кусты и на спокойно одевающихся нас. Ага, сама себя в ловушку загнала. Пойти переодеваться за кусты — показать, что мы не совсем свои, переодеться при нас стесняется. Заявила, что поедет так и будет сушить на себе. Ну-ну. Тогда обратная дорога будет испытанием для Йена… А ночь — для меня.

* * *

Утром, продрав глаза и отправившись в кухонный уголок под навесом готовить завтрак, неожиданно обнаруживаю Йена. А думала, муж еще спит, как обычно. Что бы ему просыпаться, если завтрака еще нет? Однако же вот — сидит, на меня смотрит:

— Ями, ты вчера сказала "здесь все свои"? Как это понимать?

— Понимай, что я не слепая и вижу, как ты на Аню смотришь. Да и раньше на белых туристок тоже, но на Аню особенно.

— Ты знаешь? — дергается, порываясь встать. Кладу руку ему на плечо, удерживая, начинаю тихонько поглаживать плечи и шею, успокаиваю. Он бормочет:

— Старался, чтоб ты не заметила…

— Зачем? Я жена, разве нет?

— Не хотел беспокоить и огорчать.

Мотаю головой, Йен не видит, но через движения моих рук догадывается и, закинув голову, глядит на меня.

— Я сразу почувствовала. Пока не поняла, только больше беспокоилась.

— И что теперь делать?

— Не знаю. Будь Аня просто из городских или даже столичных, стоило хотя бы выяснить, сколько за нее попросят, если в младшие жены…

— У нас бы никогда таких денег не нашлось.

— Да. Но спросить бы стоило. Всяко бывает.

— И ты согласишься, если она будет со мной?

— Какая разница, если ты все равно с ней тут?.. — слегка хлопаю его ладонью по лбу, уточняя, где именно у него Аня сидит. — И да, я, наверное, могла бы с ней ужиться.

— Но только эти разговоры без смысла. Она из белых. — Йен опускает голову, трет лоб. Неужели я его так заметно приласкала ладошкой? Нехорошо.

— Ты меня не дослушал. Говорить о цене глупо и не с кем, но у европейцев девушек отдают замуж без выкупа, да и сами они порой ищут приключений… если судить по кино.

— Не только по кино. Я часто туристок по ночным клубам отвозил.

— Ну вот, сам все знаешь. Шанс на "приключение" у тебя есть. Аня относится к тебе не как клиентка к рикше.

— Мне тоже так порою кажется. Но как именно…

— Вот и разберись. Раз вчера ей понравились ближние водопады, большой дальний тоже понравится. Там вода чище и купаться удобнее. Пригласи, проверь, поедет или нет.

— Но на дальний дороги нет, только тропа. На двух колесах можно, а с тележкой — никак.

— Так в том-то и дело. Отцепляй тележку, берите байк и езжайте. Вдвоем.

Йен, сидя на циновке, обнимает мои ноги и утыкается носом в живот. Трется, как кот мордочкой.

— Ями, ты очень…

— Знаю, я хорошая жена. Ты ведь это хотел сказать? А теперь сходи проверь, проснулась она уже или нет.

Убежал. Бегом, судя по перестуку пяток о мостки. Интересно было бы посмотреть, но утренний туман над океаном еще не поднялся и все вокруг маленького пятачка света от лампы окутано белой стеной. Аня, скорее всего, еще спит, но если они действительно соберутся на дальние водопады, то выехать лучше пораньше, пока не жарко. Значит — что? Значит, пора жарить морковь к рису.

* * *

Вернулись они после заката, причем Аня так и сидела на байке в одном купальнике, вцепившись в Йена и прижавшись к его спине. Интересно, Йен специально подгадал время, чтобы в деревне не разглядели эту картинку? Почему-то кажется — да. Но наверняка была и еще одна причина не спешить — мокрый купальник, через мокрую футболку, передает все ощущения, а у Йена спина чувствительная, уж я-то знаю. Похоже, день у них прошел хорошо, но ничего не было, иначе Аня не смущалась бы так, слезая с байка.