До вечера и тем более до ночи еще было время, которое не хотелось тратить впустую. Нина решила провести рекогносцировку в дневное время. Она издалека осмотрела коттедж Сивого со всех сторон. Видеокамеры расставлены грамотно — не проскочить мимо них даже ночью, засекут обязательно. А надеяться, что в этот момент охранник на мониторе отвернется, не приходится. Придется обесточить коттедж и воспользоваться той минутой, пока не включат автономный генератор электричества.

В три тридцать ночи Нина прицелилась, пистолет с глушителем дернулся и перебитый электрический провод упал на землю. Ничего не изменилось в коттедже, только остановились вращающиеся камеры на заборе и погас свет в строжке у ворот. Никакого движения и лучей от фонариков. Охрана спала, не замечая отсутствия света.

Нина перемахнула через забор, подбежала к двери с другой стороны от фасада и вставила отмычку. Но дверь оказалась открытой, что настораживало немного. Ждут, подумала Нина, или простая безалаберность? Она нацепила на лоб прибор ночного видения и осторожно стала продвигаться на второй этаж. Именно там она предполагала обнаружить спальню Сивого и не ошиблась. Он спал абсолютно голый, положив одну ногу на очередную девчонку. Пуля тихо чмокнулась в височную кость Сивцова и несколько кровяных брызг попали на лицо спящей девушки. Она отмахнулась во сне, размазывая рукой красные капли и повернулась в другую сторону.

Нина замерла на несколько секунд, отчетливо слыша посапывание спящей девицы и тихо удалилась. Такого удачного исхода она не ожидала. Никого не пришлось убивать из охраны, и она представляла, какой поднимется переполох, когда обнаружится труп.

В дверь Нининой квартиры братки забарабанили уже в обед. Но соседка пояснила ворчливо, что хозяйка уехала еще вчера, собрала большой чемодан и укатила. Испугалась и смоталась, сообразили братки. Двое киллеров уехали в Красноярск к Лешему, на этом все и закончилось. Нина, якобы, вернулась через недельку и узнала, что в городе появился новый смотрящий — Антон Павлович, но не Чехов — Смурной. По кликухе и по фамилии — все равно Смурной, который к Нине никаких претензий не имел и даже не знал о ее существовании.

Готовить самому надоедало и Громов иногда ужинал в ресторане. Сегодня он приехал в обед, намереваясь покушать и захватить что-нибудь вкусненькое с собой. Никакими изысками его обед не отличался — обыкновенный борщ, свинина на косточке, стакан чая с молоком. Он съел супчик и отрезал ножом свининку, придерживая вилкой кусок, когда заметил на себе пристальный взгляд девушки за соседним столиком. Он посмотрел на нее, но она не отвела взгляд, встала, подошла к нему и присела.

— Вы вряд ли мне подойдете, — произнес Илья, словно ни к кому не обращаясь и продолжая кушать.

— Это почему еще? — заинтересованно спросила девушка.

Он поднял голову и демонстративно осмотрел ее.

— Вы барыня, а мне нужна домохозяйка.

— Даже так, — удивилась она, — а, по-моему, вы ищите три в одном. — Девушка усмехнулась. — Готовить, мыть и спать. Действительно, для всех этих ролей я точно не подхожу. У меня свои три в одном — интим, душа и отсутствие лишних вопросов. Вам бы это вполне подошло, но кушать тоже что-то надо и полы мыть самому надоедает. Не заморачивайтесь, Илья Громов, я не подсаживаюсь к незнакомым людям и не сплю с первым встречным. Надоели слюнявые губы и холеные ручки сверстников, хочется чего-то настоящего, не кичащегося деньгами, но и не нищего, естественно. Полагаю, что нам стоит попробовать пообщаться. А полы помыть и обед сварить всегда найдется кому. Наши коттеджи стоят рядом и меня зовут Яна. Позовешь?

— Коттеджи стоят рядом… Твой папа пытался выяснить кое-что обо мне. Три образования, адрес прописки и больше ничего не узнал. А больше, собственно, ничего и нет. Предположил, что я сотрудник спецслужб, а я бандит. Пойдешь?

— Пойду, — спокойно ответила Яна, — если разрешишь сожрать Ковалеву.

— Ты знаешь историю с ней?

— Чего тут знать?.. Ты с двумя пулями на операционном столе, а она в твоей постели с отцовским замом. Большей подлости представить себе не могу. Ты действительно советник Аида?

— Если нет, то я скажу нет. А если да, то…

— То тоже скажешь нет, — перебила его Яна. — Согласна — глупый вопрос, но задать я его должна. Матвей, царство ему небесное, разболтал всем. Может потому и подох вор. Я обыватель и могу рассуждать по-любому, а вот мой папочка чиновник и должен рассуждать официально. Может есть где-то мифический Аид, но подземное царство у нас только на кладбище, и ты не его директор, и не советник. Честно скажу — побаиваются тебя некоторые чинуши, руки чешутся проверить, но опозориться боятся, опозориться. На смех ведь могут поднять за проверку подземного царства, — она улыбнулась. — Поедем к тебе?

— А если не позову на следующий день снова? — лукаво спросил Илья.

— Звать не надо — я уходить не собиралась. Если прогонишь — сама виновата: не рассчитала сил и полезла.

— Расчет, силы… а я думал о чувствах, — задумчиво произнес Илья.

— Это и есть чувства, на которые рассчитывают и в которые верят сильно или не сильно, но верят.

Утром Илья проснулся, повернул голову, глянув на пустую измятую подушку рядом. Он не слышал, как Яна встала, задумался. Хороша в постели девочка, хороша! Прелестная фигурка с южным, но не обременительным темпераментом словно подстраивалась под него. Желала того, что и хотел он. Это редкость в первую ночь знакомства.

Яна Мелешко, дочь прокурора области Геннадия Ивановича, двадцать три года, окончила Санкт-Петербургский государственный экономический университет по специальности экономика и управление, владеет английским, немецким, французским языками. После Питера вернулась домой и решила годик отдохнуть, присмотреться и определиться с будущей работой. Отец мог ей присмотреть работу топ-менеджера в какой-нибудь фирме, но хотелось бы чего-то своего и по душе. Например, свиноводство не впечатляло, как и добыча нефти. Семья Мелешко бедностью не страдала, но и к олигархам не относилась. Яна тусовалась иногда на вечеринках золотой молодежи, но всегда помнила об отце, которого своим поведением подвести не хотела. Более ничего не смог прочитать Илья в голове новой подружки.

Илья принял душ и в домашнем халате спустился на первый этаж.

— Доброе утро, Яна, — поприветствовал он девушку, — захотелось тебя обнять, повернулся — ан нет никого…

— Мне тоже захотелось, но не стала тебя будить. Решила показать, что могу быть не только барыней, как ты выразился. Ты, оказывается, у меня в цене, если я решилась на жарку глазуньи. Не привередливый продукт, но все же…

Яна деревянной лопаточкой выкладывала глазунью со сковороды на тарелки. На столе уже стояли блюдца с порезанной колбасой, огурцами и помидорами. Она не стала надевать свое платье, в котором была в ресторане, а «утонула» в его рубашке до колен, застегнутой на две пуговки у пупка. Движения у стола то оголяли немного ее грудь, то бедро и Илья почувствовал, что страсть одолевает его.

— Завтрак немного подождет, — произнес Илья с придыханием.

Он подошел к Яне, приподнял за подмышки, распахивая свой халат. Влечение вошло в охватившее его бедра тело и наливалось энергией нетерпения. Стан девушки двигался в такте возбужденного дыхания и руки прижимали сильнее и сильнее мужское тело за шею, будоража его собственной грудью.

Илья так и унес Яну в душ, не опуская тело на пол… После завтрака она предложила переманить повариху из их дома сюда.

— Я все-таки не готова к постоянному приготовлению еды. Я умею, но в этом нет необходимости, с радостью испеку что-нибудь праздничное для тебя.

Яна отправила Илье воздушный поцелуй в кресло напротив.

— Ты хозяйка — тебе и решать, — ответил он.

— Домашние вопросы я решу… бес проблем. Что посоветуешь с работой, великий комбинатор?

Илья усмехнулся, ответил расплывчато, подражая Райкину:

— Директор магазин, зав склад, товаровед тебя вряд ли устроит. Такие должности были — ва-ах! — он поцеловал кончики пальцев. — А теперь нефть, газ — то пахнет, то пачкает. Тебе не годится. И белый халат не по специальности. Что делать, к чему приложить ум, кроме черепной коробки? Может к деньгам?