Движением глушителя отправляю Котельникова на диван. Вряд ли у него там захован пистолет, а из сидячего положения атаковать неудобно. Сам занимаю позицию напротив. Нас разделяет низенький стол, больше похожий на восточный дастархан.

- Я спрашиваю, ты отвечаешь. Без воды, конкретно по делу. Хочешь выпить - вперед, мне не горит.- Вру, горит, но не его это дело ...

Оборотень-чекист молча кивает, и разливает содержимое бутылки по бокалам. Судя по густому запаху бурякового первача - коллекционный сорт виски, ничто другое не воняет так мерзко. Не пытаясь чокнуться, двумя глотками опорожняет свою посуду. Кадык мерзко дергается на жирной шее. То, что я не прикасаюсь к алкоголю, его, похоже удивляет. Ну да, он же меня знает как запойного и опустившегося...

Ну что, же, начнем с общих вопросов.

- Кто меня в Русу загнал? - не уточняю, о чем речь, но "собеседник" и так все отлично понимает. Понимает и явно не готов изображать героя, скрывая тайны до последнего вдоха.

- Да твои же отцы-командиры. - пожимает плечами Котельников, - Ты там у них какой-то выгодный бизнес чуть было не обломал. Ломил вперед, как бронепоезд. Вот тебя под откос и пустили.

- Почему еще в СИЗО не убили?

- На Лукьяновке и в морге на Оранжерейной весь персонал на ставке у журналистов. Труп с твоим послужным списком в центре Киева, да еще когда не все концы в воду упрятаны - рисковая засветка.

- Поэтому не стали делать ни исчезновения, ни случайной смерти?

- Соображаешь, капитан, - чекист ухмыляется. Мне всё сильнее хочется его задушить. Голыми руками. - Решили тебя в Русе подержать под моим присмотром, а уж потом, когда окончательно сопьешься, пустить по стандартной схеме. Чтоб тобой не то что журналисты, грабители могил не заинтересовались ...

- Не вышло.

- Сам вижу, - соглашается он.

Зверски хочется выпить. Организм, который только начал свыкаться с дефицитом алкоголя в крови, получив хорошую дозу при "допросе" Берковича который день властно требует дозаправки, как в старые добрые времена. Видимо состояние общей жизненной неудовлетворенности вкупе с невеселыми мыслями о жизни и смерти явственно отражаются у меня на лице. Котельников чуть заметно вздрагивает, но все же продолжает почти без запинки.:

- Когда тебя Гена вдруг взял на базар, я собирался организовать заточку в пьяной драке. Да, как видишь, не успел.

Ну ладно, теперь контрольный вопрос.

- За что убили Витю Сербина?

- Да никто его не хотел убивать. Этот дурачок американский Беркович,, ему в стакан какую-то химию влил, у мужика печень и гавкнулась.

- А зачем он химию ему вливал? - на его вопросы отвечать не собираюсь. Не к чему.

- Да хрен его знает. Это не мое дело. Я же, если честно, по црушным заморочкам уже давно каскад гоню. Типа, бурную деятельность демонстрирую. Витя по пьяни видать, какую-то свою лётную байку выдал. А тот недавно из Америки, принял за правду. Ринулся вербовать. Довербовался, гаденыш. После этого прислали с проверкой какого-то серьезного опера. Опер исчез, а Беркович сгорел вместе с водочным цехом.

Котельников опустошает и "мой" бокал. Отставив его в сторону, нагло пялится на меня. Похоже, о бомбе он, действительно ничего не знает. Или знает, но думает, что во многих откровенностях многие печали.

- Мила просила тебе привет передать.

- Дурочка, - ворчит он, - зачем ломалась? Я бы ей денег дал.

- По-твоему, бабло все решает? - глупый вопрос получился, но как-то само собой вышло.

- А по-твоему? Кому ты нахер нужен без бабок хоть с чистой совестью?

- Значит ты уверен, что от меня сейчас можно откупиться?

Чекист кивает. И прыгает на меня...

Шанс у него определенно был. Все-таки я незаметно "убаюкался" размеренными речами и спокойствием, поверил, что хочет все развести миром и надеется остаться живым. Но тогда нужно было или не пить или бросаться раньше. А сейчас количество выпитого перешло в качество. КГБшник задевает за столик и всем весом рушится мне под ноги - не лихая попытка нападения, а сплошная комедия.

Когда бьешь рукоятью пистолета по голове, главное - не перестараться, и не проломить череп. Правильный удар в височную часть вырубает на пару часов. Если, конечно, клиента после не трогать. А вот если ему наступить на яйца, то он практически мгновенно приходит в себя. Но мне его будить смысла нет. Что хотел я услышал.

Первая мысль - затащить обмякшую тушу на верхнюю полку банной кабины и прокрутить терморегулятор градусов до ста двадцати - ста тридцати. Угорание в личной сауне по пьяному делу - профессиональное заболевание одиноких местечковых олигархов.

Вот только у меня за последние дни напрочь пропало желание быть гуманным. А для козла-предателя, завербованного вражьей разведкой, на чьей совести жизни десятков несчастных киевских алкашей, педофила и насильника, косвенно виновного в гибели Бондаренко и Сербина, чистая смерть - расточительно ценный подарок ...

Стараясь не оставить кровоподтеков, подтаскиваю тяжеленную тушу к лестнице, и, матеря сам себя за дурацкие идеи, взваливаю Котельникова на спину. Главное - не уронить. Ну и не надорваться.

Трудными оказываются только первые три ступеньки. Дальше идет проще. Преодолев подъем, роняю тело на пол и тащу за собой к выходу. И хрен с ним, что следы волочения останутся. Не та будущий покойник фигура, чтобы орлы из следственной группы каждый миллиметр с микроскопом проверяли. Да и пока найдут...

Путь мой лежит к септику, который я приметил, двигаясь по двору. Проще и привычнее - выгребной яме локальной канализации.

Тяжелая крышка отодвигается с шумом. Во все стороны разлетаются потревоженные мухи. Стараюсь не дышать, но от вони жутко режет глаза.

Котельников в себя так и не пришел, его счастье. Собираю остатки сил, и сваливаю тело в черную яму. Булькающее нутро с радостным чмоканьем принимает сакральную жертву. Через которую, как я вычитал в одной интересной книге из обширной отцовой библиотеки, мифологический герой получает полное очищение от всех прошлых грехов на пути к сверкающим вершинам победы...

Воистину через тернии к звездам ... Протираю слезящиеся глаза, но стойко держусь - нужно убедиться в неизменности превосходного результата. Наконец всплывает одиночная гроздь пузырей. Ну что, как говорилось в одной душевной фильме, бувай, ихтиандр, фуев! Мы в сортирах не мочим. Мы в сортирах - топим!

Крышку оставляю открытой. Чтобы менты особо не мучились в поисках тела. Сюда все равно заглянут. А так, особых следов, кроме свежей гематомы, на тушке не найдут. Если вообще станут искать. Дело-то ясное, как слеза плачущего большевика. Выпил человек, порнухи насмотрелся, от нехер делать решил проверить заполненность локальной канализации. Скорее всего наутро планировал вызвать мобильный боевой комплекс "Фиалка". Открыл, вдохнул воздух свободы, голова закружилась...

Чем не версия? Не поверят - ну и ладно, один хрен серьезно копать не станут. Тем же путем как пришел, покидаю гостеприимный дом, точнее уже участок.. Пошуршать бы по домовым заначкам на предмет полезных трофеев , но время поджимает, дело не то, чтобы к утру, но все же... Может Котельников просто порнуху захотел посмотреть на сон грядущий, а может и ждал кого. Да и не уверен, что сумею найти хитрушки старого мудака. А мне пора в другую сторону. Вторая попытка - тоже не пытка. Правда, Лаврэнтий?

* * *

Машину ставлю в том же, что и прошлый визит, кармане. Перед глазами словно прокручивается недавно смотренное кино. Луна, остатки забора, летное поле, роща ... Одно лишь маленькое отличие. Свежая просека, оставленная чем-то гусеничным.

Похоже, звиздец. Похабное выражение "матка упала" впервые в жизни ощущаю всем своим невезучим нутром. В глубине души еще теплится уголек глупой надежды "может сборщики металлолома что вывозили, или пожарники технику загоняли". Однако и здесь бритва товарища Оккама безжалостно отсекает маловероятные версии. Единственная цель, ради которой кому-то не далее как вчера потребовалось проламываться через заросли этих гребаных канадских кленов очевидна настолько, что некоторое время просто не хочется жить.