Не найдя фигуры дяди среди приглашенных двух десятков восхищенных родителей, дедушек и бабушек, а также друзей, несколько строчек стихов, которые Джейк так усердно разучивал, он произнес жалким шепотом. Это граничит с жестокостью, думала Сильвия, глядя в ту сторону, где стоял соизволивший в конце концов прибыть Трэвис Стил. Ему было бы лучше вообще не появляться на празднике, если уж он не сумел попасть на его самую важную часть!

Чувствуя комок в горле, Сильвия пробралась к входной двери, поскольку детей проводили в другое помещение, чтобы они переоделись и попили чаю. Там тоже были приготовлены освежающие напитки и закуски для приглашенных, поскольку праздник был настоящим событием для небольшой деревушки. Однако Сильвия не была склонна участвовать в общей беседе. Она бросила на Трэвиса Стила, который беспечно болтал с группой восторженных женщин, испепеляющий взгляд и вышла на улицу через двойные двери.

Снег шел два дня, но сейчас, спустя неделю, от него не осталось и следа. Девушка вдохнула морозный вечерний воздух и постаралась успокоиться. Она плотно запахнула модное шерстяное пальто и пошла через церковный двор. Серебряный диск луны, высоко повисший в темном небе и хорошо видимый сквозь черные ветви старых деревьев, проливал достаточно света на окружающее.

Сильвии были слышны приглушенные голоса из церкви. Она с горечью подумала, что сейчас он там, ведет светские беседы, пьет кофе, поглощает пирожки с мясом или с чем там они приготовлены, тратя время не на любимого племянника, а на людей, с которыми едва знаком.

Погуляв немного, Сильвия повернула назад. Джейку нужно было возвращаться домой, сейчас он, вероятно, уже успокоился, и, если она задержится на улице, это может продлить мучения бедного мальчугана. Неожиданно в лунном свете она увидела крупную фигуру Трэвиса, большими шагами идущего к ней по тропинке. Подождав, пока он приблизится, девушка осыпала его обвинениями:

— Ну что, вы довольны собой? — резко спросила она, глядя прямо ему в лицо, не желая подчиняться самоуверенной грубой силе этого человека. — Вам удалось испортить Джейку праздник, которого он столько ждал. Вам удалось примешать свою каплю горечи в его и без того болящую душу!

Трэвис подошел к ней почти вплотную. Сильвия пристально вгляделась в его черные глаза, попыталась что-нибудь прочесть на бесстрастном лице. Чувствовал ли он хоть какую-то вину от того, что лишил малыша радости, подорвал в нем веру в себя? Она с презрением покачала головой: нет, разумеется, нет! Чем было какое-то там рождественское представление воскресной школы для такого человека, как Трэвис Стил?

— Вы кончили? — спросил тот низким, глубоким голосом, предвещавшим шквал оскорблений.

Сильвия прерывисто вздохнула. Прошла неделя с тех пор, когда она стояла рядом с ним так же близко, неделя, на протяжении которой их общение сводилось к коротким кивкам и сжатым фразам. Они, как чумы, избегали друг друга. Сейчас же, когда девушка стояла перед его массивной фигурой, она должна была прилагать все силы, чтобы контролировать себя.

— Да, я все сказала! — ответила она холодно.

— Ну, тогда слава богу! — проворчал он. — Еще одно обвинение с вашей стороны, и я бы не поручился за себя! Кто вы такая, черт возьми, чтобы набрасываться на меня с истерической тирадой?

— Я педагог Джейка, — резко возразила Сильвия, — и несу ответственность за все, что связано с ним! Я несу ответственность за то, что сегодня вечером он был обижен человеком, у которого нет ни капли благородства!

— Мною? — скептически вопросил Трэвис.

Девушка понимала, что зашла слишком далеко, но уже не могла остановиться. Все разочарование и гнев, накопившиеся за последнюю неделю, выплеснулись разом. Не одну бессонную ночь провела она в одиночестве, переживая заново тот унизительный эпизод в лесу, мучаясь от сознания того, что Трэвис Стил по-прежнему обладал над ней властью, которая могла разбить ее жизнь.

— Конечно, вами! — взорвалась она. — Вы грубо пренебрегли своими обязанностями и хорошо знаете об этом! Из всех людей, чье присутствие было необходимо здесь сегодня вечером, не явились только вы. Неужели вы не могли чем-то пожертвовать ради ребенка! Конечно, вам трудно было провести один вечер без вашего бизнеса, или без ваших женщин, или без каких-либо других ваших занятий! Фактически…

— Остановитесь! Не смейте говорить больше ни слова, леди!

У Сильвии перехватило дыхание от его неожиданно резкого тона. На его лице, залитом лунным светом, было ясно видно выражение гнева. Трэвис сделал шаг к ней, и она отступила.

— А вы не думаете, что я не хуже вас знаю, что должен был чувствовать Джейк? — проговорил он сквозь зубы. — Вы не думаете, что я прекрасно понимаю, какая трещина образовалась в моих с ним отношениях? Ну, что?

Незаметно роли поменялись. Теперь Сильвия была прижата спиной к церковной стене, сложенной из грубого камня, она выслушивала обвинения и могла лишь смотреть в его темное, гневное лицо.

— Вы принимаете меня за идиота и ни о ком не думающего ублюдка? — продолжал он сурово. Стил приблизился к девушке вплотную, лишая ее всякой свободы движения. — Разумеется, я намеревался быть здесь вовремя сегодня вечером! Но у меня жизнь сложная, мисс Уолкер, возникают неожиданные ситуации, появляются непредвиденные трудности, которых еще две минуты тому назад не было и в помине. Я бьюсь как рыба об лед. Однако некоторые обстоятельства и для меня оказываются непредсказуемыми. Именно такой случай произошел сегодня вечером. Когда я объясню это Джейку, он поймет.

— Вы… вы так думаете? — спросила Сильвия холодно, стараясь изо всех сил не показать, как легко ему удалось ее запугать.

— Он должен понять! — строго ответил Трэвис. — Однако, давайте уясним себе одну вещь! — добавил он. — Я всегда сам понимаю свои ошибки. Я меньше всего нуждаюсь во вмешательстве, мисс Уолкер, когда всезнающая гувернантка указывает мне на очевидные вещи! Поэтому в будущем вы можете держать свои наблюдения при себе. — Его лицо приблизилось к ней совсем близко. Сильвия закрыла глаза, попыталась вздохнуть и пошевелиться, но не смогла. — Я ясно выразился?

— Отойдите от меня! — в бешенстве отрезала она.

— Не уйду, пока вы не усвоите все, что я вам сказал! — язвительно проговорил он. — Запомнили?

— Вы не смеете так говорить со мной! — сверкнула Сильвия глазами.

— Не смею?! — пробормотал он сквозь зубы.

Она сделала ошибку и поняла это в тот момент, когда закончила фразу. Такое решительное заявление в подобных обстоятельствах лишь подливало масла в уже бушующее пламя.

— Попробуйте дерзить мне, Сильвия, и увидите, что из этого получится! — рявкнул Стил. Его губы прижались к ее губам в коротком, но страстном поцелуе, который означал и предупреждение, и угрозу, и обещание. Сильвия почувствовала себя слабой, как котенок. Потом он отпустил ее и зашагал обратно к церкви.

Сильвия не сразу поехала домой. Она просто не знала, как выдержит все это. Она даже сомневалась, сумеет ли вообще вернуться к работе. Через три дня наступит Рождество, а ей некуда было идти, не на что надеяться, перед ней была невеселая перспектива избегать Трэвиса Стила и притворяться перед Джейком, который все еще с беспокойством смотрел на нее, когда они собирались все втроем, что все обстоит прекрасно.

Сильвия остановила свою потрепанную желтую «мини» на стоянке на вершине холма и с тоской уставилась сквозь ветровое стекло на лежавшую внизу деревню. Проклятие! В конце концов, дело не в деньгах! Ей следовало уехать отсюда, даже если наступает Рождество и «День подарков». Но куда отправиться? Она сидела, уставившись в пространство невидящим взором. Семьи у нее нет. Друзья? Но среди них не было никого, к кому бы она могла поехать…

Порывшись в ящике для перчаток, Сильвия выудила неприкосновенные запасы, включила вилку портативного кипятильника в розетку прикуривателя, наполнила кружку кипяченой водой, насыпала туда кофе и развернула плитку шоколада. Ей хотелось побыть одной, рассматривая окружающий пейзаж и размышляя. Должен быть выход из создавшегося положения.