Сильвия развернула и долго рассматривала лежащее перед ней вечернее платье цвета полуночного лазурного неба. Оно было великолепно. Красивый покрой подчеркивал тонкий воротничок-стойка и изящный вырез почти во всю спину. Она подняла глаза на Трэвиса и в недоумении покачала головой:

— Не понимаю…

— На дне лежит карточка, — сказал он, небрежно махнув рукой в сторону коробки, — которая объясняет, что к чему.

Сильвия осторожно повесила платье на спинку кресла и, порывшись в китайской шелковой бумаге, достала пригласительную карточку с золотым обрезом, в центре которой была отчетливо отпечатана ее фамилия.

— На ужин?

— Похоже на то! — медленно сказал Трэвис.

— И вы приглашаете меня? — недоумевающе спросила Сильвия. — Но почему?

— А почему бы нет? Вы здесь живете. Кажется, это вполне логично, — сказал Трэвис, пожав плечами.

— А это платье? — спросила девушка, оценивающе глядя на мягкие шелковые складки. — Оно также часть вашего логического подхода?

— Будет довольно многолюдное собрание приглашенных, и я подумал, что у вас может не оказаться соответствующего наряда, — просто сказал он.

У нее действительно не было ничего подобного. Сильвия собрала платье и стала его осторожно укладывать обратно. Она не знала, что ей следует делать: радоваться или обидеться. Он приглашал ее на закрытый прием, пошел на значительные расходы, покупая такое произведение искусства, но Сильвия не могла отделаться от мысли, что с его стороны это немного… покровительственно. И он вручил его ей с таким безразличием…

— У вашей помощницы исключительный вкус, — тихо промолвила Сильвия, вспоминая элегантную молодую девушку, которая беседовала с ней при поступлении на работу. — Но, боюсь, я не смогу принять такой дорогой подарок.

— Причем тут моя помощница? — спросил Трэвис спокойно. — Кара уже две недели катается на лыжах в Альпах. Я выбирал этот подарок сам, когда ездил в Лондон. Поэтому давайте отбросим эти вздорные слова: «Я не могу»… Я просто дарю его вам за вашу упорную работу с Джейком.

— Что ж, спасибо! — сказала Сильвия, неожиданно почувствовав себя неблагодарной. — Тогда я пойду и повешу его, чтобы оно не помялось.

Остаток дня и начало вечера были посвящены развлечению Джейка. Когда его искупали, прочитали книжку и уложили спать, Сильвия совершенно не знала, чем ей себя занять. Она бесцельно прошла в свою спальню, еще раз окинула взглядом платье, а затем критически стала всматриваться в свое отражение в зеркале платяного шкафа. Принимая во внимание одежду, которая была надета на ней сейчас, — ее мешковатые брюки из бархата цвета красного бургундского вина, и свободный джемпер фабричного производства, — трудно было примирить эти два ее образа. Она провела рукой по глубокому вырезу платья в форме мыса и уныло покачала головой. Хотя все и было красиво, это было не ее. После той ночи, когда Дженни и ее подругам каким-то образом удалось убедить ее надеть самый короткий черный костюм, превративший ее в неотразимую секс-бомбу, Сильвия ходила в свободных, немнущихся практичных костюмах. А это платье было слишком шикарным и сильно бросалось в глаза.

Сильвия закрыла дверцу платяного шкафа. У нее не хватило бы нахальства надеть такое платье ни в зале, где будет много чужих людей, ни даже перед Трэвисом Стилом.

От нечего делать девушка помыла и убрала кухню. Когда она расставляла чистую посуду, вошел Трэвис.

— Что вы тут делаете?

Сильвия обернулась, почувствовав в его голосе нотку раздражения.

— Просто привожу все в порядок, — сказала она. — Я не хочу, чтобы, вернувшись, миссис Уайт нашла здесь кучу мусора.

— Миссис Уайт вернется завтра с армией помощников, — заявил Трэвис, мрачно глядя на свежевымытый пол. Его взгляд упал на стопку только что выглаженного белья. — Вы и это сделали? — спросил он.

— Это стопка вещей Джейка. Я нашла их в прачечной. Мне приятно заниматься делом! В этом нет ничего плохого, могу вас заверить!

— Стирка, уборка и глажение в день Рождества? — удивленно спросил он. — Что с вами, Сильвия? Иногда мне кажется, что вы делаете это для того, чтобы вывести меня из себя! Довольно, закрывайте буфет и идемте со мной!

Она неуверенно последовала за ним по пустому дому: сначала по коридору, потом по небольшому лестничному маршу, который отделял кухню и служебные помещения от остальной части дома, и вошла в гостиную.

— А теперь садитесь, — приказал он. — Я приготовлю нам что-нибудь на ужин и выпить. Чего бы вы хотели?

— Послушайте, Трэвис! — Его имя все еще странно звучало в ее устах, слишком интимно, она почти заставляла себя произносить его. — Я вовсе не нуждаюсь в заботе!..

Но тот явно не собирался обсуждать с ней этот вопрос. Он сделал ей коктейль и молча вышел из комнаты. Когда он вернулся, в его руках был поднос, уставленный тарелками с разнообразными, соблазнительно выглядевшими деликатесами.

— Сейчас мы поедим, а чем потом вы бы хотели заняться? Можно сыграть в шахматы, или посмотреть по телевизору фильм, или просто поболтать.

Сильвия немножко подумала и отдала предпочтение фильму. Беседа могла оказаться слишком опасной, игра в шахматы создавала атмосферу близости…

Сначала Сильвия настороженно поглядывала на Трэвиса, который лениво, в совершенно непринужденной позе сидел с нею рядом на софе, и никак не могла сосредоточиться на картине, но скоро хорошо закрученный сюжет и прекрасная игра актеров взяла свое, и она обо всем забыла.

Сильвия не могла похвастаться стальными нервами — даже самые средние фильмы ужасов заставляли ее прятаться под подушки. Когда безумный маньяк начинал преследовать беззащитную героиню, Сильвия с трудом могла усидеть на месте, Она, как загипнотизированная, вцепившись руками в край софы, следила со все возраставшим напряжением за событиями и зажмуривала глаза, когда убийца приближался к своей жертве. Апогей развития сюжета был кошмарным. Если бы рядом с ней не было надежной фигуры Трэвиса Стила, то она вряд ли досмотрела бы этот фильм.

Когда все благополучно закончилось, девушка расслабленно откинулась на спинку софы и облегченно вздохнула.

— Я никогда не думал, что смогу потратить полтора часа на развлечения, — сказал Трэвис, вставая и выключая телевизор. — Было очень любопытно наблюдать за вашим лицом во время некоторых сцен!

— Ну что же, я рада, что мне удалось доставить вам удовольствие! — отозвалась Сильвия.

— У вас богатое воображение! — отметил Трэвис. — Ведь это вас преследовал безумец?

Сильвия с сожалением кивнула и встала.

— Да, признаюсь, что меня. Я никогда не осмеливаюсь одна смотреть нечто подобное. Потом это почти до смерти пугает меня по ночам, — сказала она, подавив зевок, и направилась к двери. — Ну что ж, — сказала она, — пожалуй, пора идти спать. Спокойной ночи!

На загорелом лице Трэвиса в улыбке сверкнули белые зубы:

— Берегитесь, чтобы вас не утащил домовой, Сильвия! Помните: если я вдруг понадоблюсь вам, то моя комната недалеко от вашей!

Она не знала, что разбудило ее среди ночи. Возможно, крик совы, а может быть, ветер, завывающий в голых ветвях? Сильвия лежала на спине в темной спальне и прислушивалась. Тишина. Она закрыла глаза и перевернулась, натягивая пуховое одеяло повыше на плечи. Спи, говорила она себе, еще только три часа утра.

Так прошло несколько минут, и она уже начала засыпать, когда ей в голову пришла неожиданная мысль — утюг. Выключила ли она его? Ее глаза открылись и уставились в темноту. Она попыталась вспомнить. Утюг стоял на подставке, это она помнила, но был ли он выключен? Нет! Она не могла припомнить! А это означало, что ей придется сойти сейчас вниз для того, чтобы проверить и успокоиться. На секунду она прикрыла глаза, надеясь, что беспокойство пройдет само собой, но не выдержала, откинула одеяло и сунула ноги в тапочки.

В доме было совершенно темно. Она осторожно пробиралась по широкому коридору, ориентируясь на единственный слабый отблеск ночника в спальне Джейка, который пробивался из-под закрытой двери. Она не осмелилась зажечь верхний свет, пока не прошла мимо комнаты Трэвиса около лестницы, в ее памяти еще были свежи его слова, которые он сказал ей при расставании.