Листок развернут – короткий текст и в конце одно слово «СВЕРШИЛОСЬ» и подпись Pro Fanum. Все.

- Что это, Дайс? Что означает этот текст?

- Ты забыл латынь, Великий Мастер? – Криво усмехнулся Ледуайен. - Или ты совсем забыл свою историю? Читай и вспоминай.

Джонатан пробежал глазами текст электронного письма, распечатанный на принтере.

Подарок должен включить все, что имели тамплиеры, поддерживали, обладали непосредственно или через других.

Все, что принадлежало упомянутому Дому и ордену рыцарей

тамплиеров, магистру и членам ордена, права и привилегии, которые во время их ареста принадлежали ордену или членам ордена рыцарей тамплиеров или могли принадлежать им, которыми упомянутый магистр и члены ордена рыцарей тамплиеров были законно обеспечены.

Все то, что мы представляем, передаются навсегда упомянутому ордену Госпиталя.

СВЕРШИЛОСЬ

PRO FANUM

- Я помню эти слова, Дайс. Это отрывок из буллы Климента V, написанной в мае 1312 года, после разгрома Ордена тамплиеров. Но причем здесь «СВЕРШИЛОСЬ» и кто такие Pro Fanum? «Вне Храма». Это наш термин. Что - это новая организация?

- Опять ты меня удивляешь, Джонатан. Люди назвавшие себя так, где-то рядом с тобой. Неужели не ясно, что это те, кто, не обладая Знанием, обладает властью. Неужели ты думал, что так много времени никто кроме тебя не знает Истину? Они получили от проклятого папы все имущество, но не узнали тайну. Судя по письму – теперь они ее знают.

Бывший Великий Мастер налил себе еще виски и замолчал. Тиз подошел и сел в свое кресло. Что весит листок бумаги? Ничего. Но, казалось, что камень упал на деревянный стол – так тяжелы были слова, напечатанные на нем.

- Ты хочешь сказать, Дайс, что все это время рядом с нами существовал Орден госпитальеров? Этого не может быть – они канули в небытие.

- Нельзя так долго быть Великим Мастером, Джонатан. Знаешь, почему я сложил свои полномочия? Величие губит быстрее, чем любая болезнь. Это страшная штука – привыкнуть к своему «величию». Знаешь, я начал пить. Это плохо. Но, я жив и это хорошо.

- Сегодня ты нарушил все законы, Дайс…

- Перестань, Джонатан. - Голос Ледуайена неожиданно стал резким. – Ты о манерах и этикете? Нет ни одного закона, который бы не был писан людьми. Даже Божьи законы мы знаем только в людской редакции. Законы защищают одних от других, но соблюдать законы одних другие не обязаны. Слушай меня внимательно, если ты хочешь еще успеть что-то сделать. Слушай меня очень внимательно. Мы с тобой знали, а остальным неведомо, что кроме нас есть на этих весах еще третья чаша. Она не мешала нам сохранять равновесие в мире. До поры, до времени. Люди глупы и не понимают, что об этом говорит даже статуэтка Фемиды! У истины три стороны: правда и ложь лишь гири ее весов, а она всегда посередине. Церковь знает о нас. Мы знаем Церковь. Мы хорошо знаем друг друга. Но, ни они, ни мы не представляли себе, что все это время рядом с нами были они. А может быть они-то как раз и знали. Госпитальеры никогда ничего не делали просто так – они всегда ждали, когда закончится бой, и убирали падаль, и тем кормились. Им нравилось быть нищими и грязными. Нищета – это болезнь, которая даже при свалившемся на голову огромном богатстве, не позволит есть кусок целиком. Она заставит его спрятать в сырой подвал, где он сгниет, а нищета будет питаться только крохами от него. Нищета заразна. Она превращает человека в шакала. Она порождает злобу и подлость, ложь и лицемерие, болезни и ненависть. Есть такое выражение: нищий духом – это про тех, кто, умирая от голода, оставляет в сундуке глубоко под землей несметное богатство. Это про тех, кого ненавидят потом собственные дети за несчастное детство. Потому что богатство только тогда в радость, когда не болен дух. Госпитальеры никуда не исчезали – они всегда были рядом. Они позволили тамплиерам быть. Они вынуждены были позволить. Церковь склонилась перед храмовниками – госпитальеры шли за спиной церкви. Они ждали. И они склонились вместе с ней, и храмовники поверили, потому что были также самонадеянны, как мы. Но они, Джонатан, не церковь – будь она не ладна. И не имеют они отношения к Церкви. Они наше «альтер эго». Ведь ты думал над тем, что они помогли храмовникам исчезнуть и избежать полного истребления? Думал. Так почему ты не подумал о том, что они не рядом, что они внутри? Тем более, Джонатан, именно мы, назвавшись другим именем, присвоили себе право хранить Тайну храмовников. И храним ли мы ее? Я хочу сказать: знаем ли мы ее вообще? Ты знаешь? То, что мы знаем с тобой, скорее всего, лишь часть Тайны. Неужели ты уверен, что вольные каменщики и тамплиеры это одно и то же? Мне думается, что мы только подмастерья и вряд ли будем мастерами. Нелепые и мало кому понятные слова и обряды. Джонатан, разве существование нас отрицает существование еще кого-то? Почему именно мы имеем Право? Книги? Заветы? А Истина? Она-то где? Ты ее ищешь в древних книгах, а она оказывается в бульварных газетах. Ты возносишь молитвы к праотцам, а они достигают лишь ушей сидящих рядом в метро….

Устал я, Великий Мастер, от поиска истин. Их стало слишком много.

- Как давно ты узнал об их существовании?

- Перестань так акцентировать слова, дорогой. ИХ! Кого – их? Таких же, как мы недоумков? Чем мы занимаемся, кроме Собраний? Распределением финансовых средств среди своих – вот чем. Ладно. Разговор долгий и он имел бы смысл, если бы на вывеске нашего «банка» не было написано «сборище уволенных со службы строителей, решивших, что они некогда были тамплиерами, а теперь ставших псевдорелигиознотайным обществом придурков, возомнивших, что они превыше всех». Это просто клуб финансистов, ничего более. От скуки, как пейнтбол. Ну, и мы, перекладывающие слова с места на место. Скорее уж обычные строители настоящие масоны, чем мы, не бравшие мастерка в руки. Хранители Веры. Какой? Имитация. Хранители должны уметь убивать. Мы разучились это делать. Теперь убивают только за деньги. Если раньше власть держалась на вере, то теперь власть стоит на деньгах и вера не имеет для нас больше никакого значения, кроме как развлечение выходного дня и красочное шоу. Теперь убивают за веру только на Востоке. И пора назвать вещи своими именами: мы долго прикрывались именем иудейского Бога, но наступает другое время – мы люди с Востока – тебе ли не знать? Кажется, мы сделали все, чтобы Война опять началась. Только теперь это война не остановится никогда. Эту кровь не смыть.

- Перестань, Дайс! Нет нашей вины в том, что люди сошли с ума. Что террористы взрывают все подряд! Как можно равнять войну с террором с войной за Веру? Причем тут мы?

- Очнись, Великий Магистр. Кто они – террористы? Можно сказать, что это люди, слова которых не доходят до ушей других, и они взялись за оружие. А можно сказать, что они преступники…. Только вот какие законы они преступают, кроме наших? И где в наших законах написано, что еретики не будут гореть в геенне огненной? У них такие же книги – вот мы уже и горим по-настоящему….

- Хватит, Дайс! Не время сейчас. Потом поговорим об этом. Сейчас надо разобраться в насущном.

- Хорошо. Хочешь разобраться? Давай. Первое письмо я получил за два дня до того, как ты перестал быть моим Заместителем и стал тем, кого величают Великий Мастер. – Ледуайен опять нехорошо усмехнулся.

- Почему ты не сказал мне, Дайс? Причина твоего ухода была в этом?

- Причина в этом…. Не только в этом, Джонатан. Я понял, что они не угрожают, ничего не требуют, ничего не хотят, они просто вернули нас на семьсот лет назад и назвали нас по имени и поэтому они страшны. Подумай сам: они знают меня, они знают адрес моей электронной почты, они точно знают каждого из нас, никакая электронная защита не распознала письмо, – так ли крепка была наша оборона? Они просто пришли и сказали: «Хватит». У тебя не возникает мысли, что они имеют к нам прямое отношение? Что они, может быть, и создали нас? Откуда мы вообще взялись? Почему мы так уверены в наших книгах? Посмотри сколько вопросов. Откуда ты знаешь о справедливости нашего пути?