«Русская грамматика» (1980) рассматривает временные, пространственные, причинные, целевые и др. распространители-детерминанты. Однако с точки зрения модальности предложения релевантно разделение всех детерминантов на пространственные и временные. Референтом высказывания является, как известно, ситуация, т.е. часть отражаемой в языке действительности. Ситуация образуется в результате координации материальных объектов и их состояний. Существуют две общие формы такой координации – пространство и время. Детерминация – как пространственная, так и временная – значительно повышает ресурсы модальности предложения. Если исходить из антропоцентрического текстового хронотопа в определении Ю.С. Степанова, то и пространство (Я – здесь) и время (Я – сейчас) тесно связаны с говорящим. Пространственные детерминанты обязательно, но неявно предполагают наблюдателя. Обозначаемое в высказывании пространство вычленяется и фиксируется именно с точки зрения наблюдателя. Над городом плыли облака. Положение облаков отмечается по отношению к наблюдателю, находящемуся внизу. В случае пространственных детерминантов позиция наблюдателя определяется в зависимости от предлогов, которые можно рассматривать как операторы, определяющие положение предметов в пространстве с точки зрения наблюдателя. За лесом вставало солнце. Наблюдатель находится перед лесом.

«Предлог перед во фразах типа Перед деревом стоял мотоцикл помещает мотоцикл между наблюдателем и деревом и существенно ближе к дереву, чем к наблюдателю. Предлог за во фразах типа За деревом стоял мотоцикл помещает дерево между мотоциклом и наблюдателем, причем расстояние от мотоцикла до дерева представляется существенно меньшим, чем расстояние от дерева до наблюдателя. Глагол вилять (во фразах типа Дорога непрерывно виляла) помещает наблюдателя непосредственно на пространственный объект, по которому он перемещается (часто на транспортном средстве); в ситуации, обозначаемой глаголом виться (Тропа живописно вилась по склону горы), наблюдатель смотрит на пространственный объект со стороны или как бы со стороны»[27].

Точно так же, как пространственные детерминанты, с позицией наблюдателя (говорящего) связаны и временные детерминанты, к которым условно относим причинные, целевые, условия, уступки и др. «След» говорящего улавливается в том, что он объясняет, комментирует и т.п. основное событие, по отношению к которому он занимает особое положение. Объяснение причин, условий, следствий и т.п. непосредственно связано с точкой зрения говорящего (наблюдателя). Комментарий, объяснение могут принадлежать только говорящему. Это иная семантическая плоскость, иной угол зрения по сравнению с семантической сферой основного состава подлежащно-сказуемостного предложения. Детерминанты – и пространственные, и временные – находятся в семантической зоне говорящего. Не случайно детерминант находится как бы «над» событием, отдельно от него, относясь ко всему составу предложения и занимая в нем особое положение. Особый статус детерминанта можно объяснить тем, что он находится в иной семантической плоскости – зоне говорящего, правда, без явных признаков его присутствия. И связь детерминанта с предложением, по-видимому, субъективно-модальной природы. Обе части предложения объединяются принадлежностью говорящему, однако модальность детерминанта выше, отчетливее, что и выделяет его, подчеркивает его особое положение.

Присловные распространители также обладают значительными ресурсами модальности. Ср.:

От первого предложения к третьему повышается степень детализации, конкретизации и соответственно – модальности. В первом она минимальна (потенциальна). Ситуация обозначена в целом, объективировано. Во втором отражаемая ситуация конкретизируется: обозначен не только субъект, его действие, но и объект. Ситуация предстает расчлененной. Именно такой, какой, в соответствии с целью высказывания, увидел ее наблюдатель. Любая конкретизация обобщенной, типовой ситуации обнаруживает присутствие наблюдателя, производителя речи. Коллективный субъект речи, отражающий общеязыковой опыт, сменяется индивидуальным производителем речи (наблюдателем). Он-то и модифицирует, конкретизирует ситуацию применительно к цели высказывания. Детализация играет индивидуализирующую роль.

В третьем предложении синюю указывает уже более явно на присутствие наблюдателя. Именно такой увидел собаку наблюдатель. По выражению Н.Д. Арутюновой, «определение стремится индивидуализировать предмет»[28]. Среди присловных распространителей наибольшими модальными потенциями обладают признаковые части речи – прилагательные и наречия. Признаковая семантика наиболее очевидно проявляется в прилагательных, по сравнению с другими частями речи; она и является источником модальности прилагательных. Прилагательные-определения конкретизируют, индивидуализируют, квалифицируют предмет, и эта квалификация, характеристика косвенно указывает на говорящего. В этой функции выступают практически все прилагательные (в том числе и относительные). Однако наибольшими модальными потенциями обладают качественные прилагательные, в том числе оценочные. «Именно качественные прилагательные вводят в высказывание прагматический аспект, включая в него оценки, исходящие от говорящего»[29].

Как и прилагательные, наречия связаны с прагматическим аспектом высказывания – отражают позицию говорящего. Например: Ученик старательно рисует собаку. Старательно – это оценка, накладывающаяся на основное содержание высказывания и исходящая от говорящего.

По существу можно говорить о двух уровнях коммуникации. Наречие – это своеобразный элемент метатекста по отношению к высказыванию. «Авторы, рассматривающие эту проблему с точки зрения соотношения семантики и прагматики, подчеркивают, что роль наречного модификатора следует понимать в рамках дифференциации семантического и прагматического аспектов высказывания, где сама фактивная фраза является семантической, в то время как наречие отражает позицию говорящего – прагматику»[30].

С синтаксической точки зрения наречие в этих случаях относится к предложению в отличие от приглагольного наречия, определяющего только предикат. В плане модальности наречия сближаются с детерминантами.

Значительной степенью модальности обладают вводно-модальные слова, частицы, междометия, непосредственно выражающие позицию говорящего – его чувства (междометия), отношение к содержанию высказывания (вводно-модальные слова, частицы). И другие части речи в той или иной степени модальны: например, предлоги, указывающие на пространственное расположение предметов, раскрывают свое значение именно благодаря присутствию наблюдателя.

Семантика анализируемой схемы, как ее определяет «Русская грамматика», следующая: «квалификация отвлеченно представленного действия или процессуального состояния с точки зрения его необходимости, предопределенности, предполагаемости или желаемости; во всех случаях в предложении открыта позиция для субъектно детерминирующей формы»[31]. Это так называемая объективная семантика схемы. Для определения ее субъективно-модального значения необходимо раскрыть роль, специфику субъекта речи. Сравним:

В первом случае запрет исходит непосредственно от говорящего, во втором – принадлежит неопределенному лицу (лицам), он объективирован. В структурной схеме позиция говорящего обобщена, типизирована. Она конкретизируется в предложениях (высказываниях) в рамках общей, типизированной точки зрения.