Проблема происхождения языка занимала центральное положение в философии языка вплоть до XIX. Ещё в древности широкую известность приобрел спор между «натуралистами» и «конвенционалистами». Первые исходили из природной связи между вещами и словами, а вторые настаивали на условном характере этой связи. Спор между «натуралистами» и «конвенционалистами» был описан Платоном в диалоге «Кратил». Представители первых выведены в лице Кратила, а представители других – в лице Гермогена. От имени самого Платона в этом диалоге выступает Сократ. Сократ считает, что язык создавался как на основе природной связи между вещами и словами, так и на основе условной связи между ними. В первом случае мы имеем дело с правильными именами, а во втором – с неправильными. Сократ, таким образом, признавал правоту как «натуралистов», так и «конвенционалистов», однако в конечном счете он примкнул к первым. Это выразилось в его отношении к деятельности идеального «законодателя» слов. Он таким образом должен создавать новые слова, чтобы они отражали своим звуковым составом или своею словообразовательной структурой природу обозначаемых вещей.

Философия языка в Средние века развивалась в рамках теологии. Долгое время было принято считать, что наука в это время была лишь служанкой богословия. Это мнение в настоящее время следует считать безнадежно устаревшим. Наряду с защитой таких библейских мифов, которые не имеют научной ценности (вспомним хотя бы о «вавилонском столпотворении»), в своем стремлении подвести рациональную основу под христианскую мифологию, связанную с языком, средневековые теологи часто добивались больших успехов. Они поставили новые для своего времени вопросы, связанные с коммуникацией у животных, невербальным мышлением и внутренней речью у людей и др.

На новую высоту «отцы церкви» сумели поднять решение вопроса о происхождении языка. Особенно большого успеха достиг в этом Григорий Нисский (335–394), заслуга которого в том, что в своей лингвофилогенетической теории он поставил язык в один ряд с другими продуктами культуры, полагая, что язык создается человеком благодаря его творческому отношению к действительности. Задолго до Ф. Энгельса он рассматривал в качестве материалистической предпосылки возникновения языка развитие человеческих рук. «…содействие рук, – писал Григорий, – помогает потребности слова, и если кто-то услугу рук назовёт особенностью словесного существа – человека, если сочтёт это главным в его телесной организации, тот нисколько не ошибётся… Рука освободила рот для слова» (Ономасиологическое направление в грамматике. С. 135).

Целый ряд теорий о происхождении языка был создан в Новое время. В XVII–XVIII вв. обосновываются звукоподражательные (Г. Лейбниц, Н. Гердер), междометные (Д. Локк и др.), социального договора (Э. Кондильяк, Ж.-Ж. Руссо) и другие теории. В кратком варианте ответ на данный вопрос вы можете найти в третьей главе «Введения в языкознание» В.И. Кодухова. В подробном изложении вы можете найти ответ на него в книге: Донских O.A. Происхождение языка как философская проблема. Новосибирск, 1984. Мы остановимся здесь только на некоторых гипотезах о происхождении языка.

Звукоподражательная гипотеза. Лучше всего эта гипотеза изложена у Платона (427–347 до н. э.) и у Г. Лейбница (1646–1716). Сущность этой гипотезы сводится к предположению о том, что наши предки научились говорить благодаря подражанию не только звучащей природе (пению птиц, блеянию овец и т. д.), но и беззвучной. В последнем случае речь шла не о простом копировании звуков, которые первобытный человек слышал в природе, а о выражении с помощью звуков своих впечатлений о тех или иных свойствах предмета (его форме, размере и т. п.).

О словах, возникших из непосредственного подражания звучащей природе, Платон писал: «…кто подражает скоту, петухам и прочим животным, именует то, чему они подражают» (Античные теории языка и стиля / Под ред. О.М. Фрейденберг. М.-Л., 1936. С. 47).

В более сложном положении сторонники звукоподражательной гипотезы о происхождении языка оказывались, когда речь заходила о словах, появившихся в языке, по их предположению, благодаря звуковому выражению впечатлений о незвучащих предметах. Выход они находили в том, что приписывали тем или иным звукам связь с обозначением определённых свойств этих предметов. Так, звуку [r] приписывалась связь с обозначением чего-нибудь резкого и твёрдого, а звуку [l] – плавного и мягкого. В свою очередь звуку [о] приписывалось выражение округлого. По поводу этого звука Платон писал: «Нуждаясь в звуке О для круглого, он (изобретатель слова. – В.Д.) его преимущественно вливал в это имя» (там же. С. 51).

С помощью звукоподражательной гипотезы о происхождении языка Г. Лейбниц объяснял наличие звука [r] в словах, связанных с обозначением разрыва (нем. Riss, лат. rumpo, фр. arracher, ит. straccio и т. п.). Подобным образом он объяснял присутствие звука [l] в латинском слове mel (мед), в немецком lieben (любить) и т. п.

Слабость звукоподражательной гипотезы о происхождении языка очевидна, поскольку в соответствии с нею выходит, что первобытные люди обладали чудодейственной способностью соотносить бесконечные свойства предметов с ограниченным числом звуков.

Междометная (рефлексная) гипотеза. Сторонниками этой гипотезы были И. Гердер (1744–1803), Г. Штайнталь (1823–1899), A.A. Потебня (1835–1891) и мн. др. Сущность этой гипотезы состоит в предположении, что первые слова возникли из «междометий», но под последними имелись в виду не «ох» и «ах», которые мы встречаем в современных языках, а те непроизвольные выкрики, которые издавали наши животные предки для выражения своих чувств.

Благодаря чему животные «междометия» стали переходить в человеческие слова? A.A. Потебня так ответил на этот вопрос: «…междометие под влиянием обращенной на него мысли изменяется в слово» (Потебня A.A. Эстетика и поэтика. М., 1976. С. ПО). Это значит, что в качестве предпосылки для перехода животных выкриков в человеческие слова учёный рассматривал успешную психическую эволюцию наших предков, благодаря которой они сумели подняться до осознания знаковой природы собственных выкриков. Первобытное «междометие» в таком случае перестаёт быть непроизвольным животным выкриком и превращается в человеческое слово.

Междометная гипотеза в происхождении языка не утратила свой актуальный смысл до настоящего времени. Её достоинство заключается в том, что она вписывает проблему происхождения языка в психогенез. Яркий эволюционизм составляет сильную сторону данной гипотезы.

Трудовая гипотеза. Истоки этой гипотезы восходят ещё к Демокриту и Монбоддо, но наибольший вклад в её разработку внёс Л. Нуаре, идеи которого в целом поддерживал Ф. Энгельс.

Л. Нуаре писал: «…трудом достигаемые модификации внешнего мира роднятся с теми звуками, которые сопровождают работу, и таким путём эти звуки приобретают определённое значение. Так возникли корни языка, те элементы или первичные клеточки, из которых выросли все известные нам языки» (Донских O.A. С. 104).

Иначе говоря, Л. Нуаре считал, что первые корнесловы возникли из звуков, которые вырывались из уст наших предков во время трудовых действий.

Если достоинство междометной гипотезы о происхождении языка состоит в том, что она вписала проблему глоттогенеза в психогенез, то трудовая гипотеза приблизилась к её культурологической интерпретации, поскольку стала связывать появление первых слов с трудовой деятельностью наших предков, благодаря которой они и пошли по пути культурогенеза.

Культурологическая гипотеза. В качестве предпосылки эта гипотеза усматривает наличие зародышевого языка уже у наших животных предков (предлюдей), происхождение которого может быть объяснено с позиций междометной гипотезы. Сущность культурологического подхода к решению проблемы глоттогенеза состоит в том, чтобы рассматривать данную проблему в контексте вопроса о происхождении культуры в целом. Основанием для такого подхода может служить тот факт, что язык – важнейший компонент культуры.