Многоплановость образа Моисея, его внутренняя сложность, многомерность и эволюционность делают Пятикнижие одной из вершин мировой литературы.

В предании об исходе в полном объеме раскрываются черты бога Яхве как единого и единственного Бога Израиля. Яхве избирает Моисея, а с ним и весь народ, на служение себе; он покровительствует Израилю, но он ревнив и беспощадно карает, в том числе и в последующих поколениях, тех, кто отступается от него или пренебрегает его велениями; он благословляет следующих за ним и обрушивает проклятия на отступников. В образе Бога в сказании об исходе можно найти немало черт, восходящих к «языческим» представлениям. От бога-громовика сохранилось, в частности, представление о том, что Бог является своим адептам в несгораемом кусте, в громе и буре, что он пребывает в облачном столпе, в облаке (ср. угаритские представления о Силаче Балу, скачущем на облаке) и в огненном столпе. От Яхве — предводителя Израиля в походах сохранилось представление о том, что Бог выводит народ из Египта, ведет его по пустыне и приводит к Обетованной земле. Однако в центре внимания повествователя здесь — Бог-законодатель, носитель высшего нравственного идеала, который должен быть воплощен в жизни и судьбе избранного им народа. Глубоко разрабатывается в повествовании идея договора Бога с народом; теперь перед нами не только и не просто обетование народу и требование служить Яхве. То, что народ получает на горе Синай,- это тщательно разработанное Учение, становящееся содержанием религии, т. е. сумма заповедей, законов и нравственных установлений, которые в своей совокупности представляют собой сущность того, что является служением Яхве.

Наконец, третье действующее лицо — народ. Его важнейшая характеристика — избранничество; но народ избран на служение Яхве, т. е. на выполнение тех нравственных принципов, которые лежат в основе Учения Яхве; их выполнение является условием того, что Бог в свою очередь выполняет свое обетование. Но народ, по рассказу Пятикнижия, упрям и своеволен; не раз и не два он нарушает волю Яхве, не верит в него и вызывает его гнев. Тяжкие испытания жизни в пустыне обнаруживают слабость народа; страх перед врагами, неверие в могущество Яхве, его способность сокрушить всех их врагов заставляет народ даже отказаться от мысли вступить в Обетованную землю. Гнев Яхве превосходит все мыслимые пределы. Он намеревается даже уничтожить Израиль и произвести новый народ от самого Моисея; в конце концов он обрекает народ на странствование по пустыне в течение сорока лет, пока не уйдет из жизни поколение тех, кто вышел из Египта, поколение, обнаружившее трусость и маловерие.

Все изложенное, несомненно, представляет собой опрокинутые в прошлое идеи пророческой литературы. Именно в ней, в ее обличениях формируется образ грешного, упрямого и своевольного народа и параллельно этому образ гневного, карающего, но справедливого и милосердного Бога. Древнейшая история Израиля, как ее излагает Пятикнижие, должна была воспитывать народ в духе благочестия и святости, превратить его в непоколебимого слугу Бога.

Важнейшей составной частью Пятикнижия являются законы (как законы в собственном смысле слова, так и моральные увещания), которые были призваны, по мысли законодателя, регулировать все стороны жизни древнеизраильского общества — от взаимоотношений внутри семьи и между соседями до организации жертвоприношений и иных ритуальных церемоний. Включение в Пятикнижие законов объясняется, несомненно, тем, что они сами по себе являлись сакральной инструкцией. С точки зрения создателя Пятикнижия, они — непререкаемое волеизъявление божества: Бог либо объявляет их народу непосредственно, либо через своего «раба» Моисея. Эти законы образуют в своей совокупности договор, который Яхве заключает с избранным им народом; их выполнение есть служение Яхве, условие святости, дело благочестия, то, что только и может обеспечить народу и каждому отдельному человеку благоволение Яхве, благополучие и процветание.

Законодательная часть Пятикнижия представляет собой сочетание нескольких сводов законов. Это Десять заповедей, которые повторяются дважды (Исх. 20:1-17; Втор. 5:6-21), «Книга Договора» (sēṗär habběrît) (Исх. 20:22-23:33), «Кодекс святости» (Лев. 17-26), Второзаконие (12-27). Имеются здесь и установления, не входящие ни в одну из этих сводок. Ниже в форме таблицы мы попытаемся показать их содержание и соотношение.