— Отвали, Пол.

Теперь улыбка сошла с лица Пола, и он ответил серьезно:

— Я убиваю за куда меньшую грубость — не забывай об этом. Но ради твоей матери сделаю вид, что не слышал. — Он немного помедлил и добавил: — Во всяком случае, на этот раз.

Его слова звучали предупреждением, и Джон-Джон понимал это. Он не ответил. Кем бы ни был Пол, он считался плохим человеком. Конечно, не таким головорезом, как местная легенда Джон МакКлелан Верзила, но тем не менее он умел постоять за свои интересы, и Джон-Джон понимал, что лучше действительно не забывать об этом.

Включили музыку, на заднем плане запела Гаррет Гейтс. Несмотря на раннее время, в пабе стоял гул голосов. К шести паб будет заполнен. Джон-Джон поднял свой стакан и выпил за Пола.

— Мама говорила тебе, что я хотел повидаться с тобой?

Джон-Джон покачал головой. Пол знал, что это ложь. Если он скажет своим девочкам раздеться догола и пробежать по Парк-Лейн, они выполнят его требование.

Джон-Джон смотрел куда-то вперед, и на мгновение Пол почувствовал неодолимое желание отвесить ему пощечину, задать унизительную трепку. Как смеет этот пацан воротить от него нос? А по всему выходит, что это так.

Вместо этого он хлебнул коньяк и сказал:

— Послушай, недоумок, я хочу лишь знать, во что ты вляпался. И, понятное дело, я не из тех, кто остается внакладе. Будешь скрытничать, твои дружки переключатся на меня. Посмотрим тогда, как ты перекрутишься.

Джон-Джон почувствовал, как его бросило в жар от унижения. Наблюдая за ним, Пол почти жалел мальчишку. Ему нравилось его безрассудство. В возрасте Джон-Джона он и сам был таким. В шестнадцать лет он уже имел женщину, правда, о том, что это была его собственная мать, он старался не вспоминать. Она жила в Истборне и наслаждалась покоем. Он избегал ее как чумы, что не мешало встречаться с ней ради пары фунтов. Он знал, где главное.

— Итак, Джон-Джон, давай возобновим беседу. Только на этот раз ты будешь более общительным, а я — менее агрессивным. Как, согласен?

Он улыбнулся, и Джон-Джон понял, что попался. Но когда-нибудь… когда-нибудь он сможет отбить этому человеку яйца. Он еще молод, спешить некуда. Пока он будет ждать. А когда придет время, он с удовольствием заставит Пола заткнуться.

Они взяли коньяк и перешли к столу, который чудесным образом освободился, хотя до этого был занят. Если Джон-Джон и ненавидел Пола, ему нравилось, что он пользуется таким уважением. Неплохо было бы добиться этого и для себя. И особенно для матери. Он понимал: чем бы ни занималась Джоани, у нее были для этого серьезные основания. Он напоминал себе об этом с восьмилетнего возраста.

Он заговорил с Полом, когда они наконец уселись за стол. Действительно: выбора у него не было.

Джоани вернулась на панель, и это заставило ее страдать. Сегодня вечером она решила взять выходной. Болел зуб, она смачивала вату в чесночном растворе на коньяке и подносила к дуплу. Кроме того, она выпила большой стакан водки с кока-колой, и потому была пьяна, когда вышла на улицу посудачить с женщинами.

Кира с Бетани бегали рядом, их радостный смех звенел в летнем воздухе. Напротив Джоани сидела рыжеволосая девушка. Она была очень симпатичной и неплохо одетой.

— Кто это?

Голос Джоани был невнятным.

— Это сестра Каролины. Она поживет здесь несколько дней — ушла от своего старика.

— Да? Она кажется знакомой.

Барбара Максон, соседка Джоани, возвела глаза к небу:

— Неужели ты ее не помнишь? Ее маленькую дочку убили в прошлом году. А может, в позапрошлом…

— Ах да. Теперь припоминаю. Надо же случиться такому несчастью!

— Можно сойти с ума.

— Хорошенькая, правда?

Барбара утвердительно кивнула. Женщины наблюдали, как сестра Каролины встала и направилась к подъезду. Перед входом она повернулась и посмотрела на них, после чего скрылась из виду.

Настроение было мрачным, и Джоани залпом осушила стакан.

Зазвонил мобильник.

— Что? О черт возьми…

— Что произошло, милая? — всполошилась Барбара.

— Монику повязали. Она просит, чтобы я взяла на ночь Бетани. Эта дуреха избила детектива из магазина. С ней просто сладу нет!

Снова зазвонил мобильник. Джоани прослушала и коротко ответила:

— Оʼкей.

Затем она встала и потянулась.

— До встречи.

Поднимаясь по лестнице, Джоани позвонила Жанетте и велела ей идти домой. Из-за Моники теперь придется выходить на работу, несмотря на зубную боль.

Лучше бы ей остаться… Она уже вдребезги пьяна, а ночь будет длинной, она знала это наверняка.

Ладно еще, когда ты в норме, но когда тебя качает из стороны в сторону — хуже не придумаешь.

Она даже не удосужилась принять ванну.

Джеспер был раздражен, и это чувствовалось.

— Зачем тебе сидеть с ней? Пусть за ней присмотрит Толстяк. — Они только что пережили оргазм, но его голос был злой. — Я рассчитывал провести ночь с тобой, Джен.

Жанетта быстро приняла решение.

— А, пошла она подальше! Толстяк и в самом деле посидит. Я остаюсь.

Она понемногу успокоилась и выбросила из головы мать, брата и сестру. Наверняка поднимется хай, но она выпутается, не привыкать.

На данный момент она чувствовала себя счастливой.

Через час Джоани узнала, что дочь не придет домой, и позвонила Томми. Ожидая ответа, она молча проклинала Жанетту. Она не хотела объясняться с Томми в случае, если ему надоест приходить к ним так часто. Даже если, как она знала, он всегда с удовольствием откликается на ее просьбы.

Жанетта снова подвела ее… С одной стороны, она понимала, что ее старшая дочь — всего лишь подросток, а подростки и не бывают другими, но полнейшее пренебрежение интересами семьи, а Кира в какой-то мере была в центре этих интересов, начинало действовать на нервы. Если Жанетте понадобятся деньги на этой неделе, она их не получит.

Она задумалась, с кем сейчас ее старшая дочь. Жанетта стала такой скрытной — Джоани и не рассчитывала выудить из нее информацию. Надо сказать Джон-Джону, чтобы он поразнюхал, что к чему. Посмотрим, кого она выбрала.

Кира уже готовилась спать и, затаив дыхание, ждала Томми. Джоани улыбнулась, глядя на нее. Слава Богу, она — хорошая девочка. Она знала, что с Кирой у нее не будет и половины тех неприятностей, которые возникали с Жанеттой.

Одно это уже повод для радости. Она не смогла бы пройти все сначала — ни за что на свете.

Пол и Джон-Джон обнаружили, что перемирие между ними имеет свои положительные стороны. Фактически они были похожи, да к тому же, когда Джон-Джон был еще ребенком, Пол проявлял к нему доброту. Теперь-то Джон-Джон понимал, что Пол просто хотел заполучить его мать в свою конюшню, но он давно уже примирился с этим. Если ему драться со всеми, кто когда-либо пользовался ею, не останется времени для сна. И он забывал, что Джоани стала торговать собой по собственной воле, хотя это отнюдь не означает, что выбор матери ему нравился.

Джон-Джон не мог не восхищаться проницательностью и деловой хваткой Пола. У этого человека было чему поучиться. И если пораскинуть мозгами, с его помощью он мог бы вызволить мать из унизительного бизнеса.

Ранее из разговора он понял, что при содействии Пола его доходы увеличатся как минимум в десять раз. И это только при нынешних темпах. А вообще, наткнувшись на жилу, заработаешь бешеные деньги.

— Это ты изуродовал Карти?

Голос Пола был тихим, располагающим к беседе.

Джон-Джон, пожав плечами, не ответил; на его лице не отражалось ничего.

Пол улыбнулся.

— И правильно сделал. Я слышал от своих людей, что он всю прибыль спускал на себя.

Джон-Джон нахмурился.

— И кто же это такой осведомленный?

Ему было неприятно думать, что он — объект обсуждений. Он кипел от злости при мысли, что его бизнес стал достоянием гласности; он еще больше порадовался тому, что разделался с Карти, этим ничтожеством. Очевидно, его бывший друг и был источником информации. Когда Карти выйдет из больницы, он вновь туда загремит — Джон-Джон об этом позаботится.