Ее по-детски добрый взгляд сменился жестким выражением. Она открыла сумочку, подделку под «Берберри», и выложила документы на стол. Оба молчали, пока Пол не пошел снимать копию.

— Зачем вам это?

Он улыбнулся ее вопросу.

— Спасаю свою задницу, милая. Если кто-нибудь справится о тебе, у меня будет что показать.

— У вас не справятся, мистер Мартин.

Он снова улыбнулся. Теперь вот «мистер Мартин». Она знает, кто он, хотя сначала не подавала виду. Он восхищался тем, как быстро она сменила подход. Теперь она — сама вежливость, девушка, ищущая работу. Настоящую работу, не связанную с сексом.

Ему хотелось засмеяться, но он воздержался.

— Вынь все из сумки.

Она прижала сумку к груди.

— Зачем?

Он положил ее на лопатки и радовался этому.

— Вынь все из сумки, слышишь?

Она все еще прижимала сумку к груди.

— Сумка принадлежит мне!

— Но не в моем салоне, дорогая, привыкай к этому заранее.

Он силой вырвал у нее сумку и высыпал на стол содержимое. Девушка начала было кричать, но он быстро отреагировал:

— Заткнись, стерва!

Из сумки выпала туго набитая косметичка, презервативы, набор шариковых ручек, трубка для крэка и несколько монет из кошелька. В косметичке лежал экстази и, как ему показалось, амилонитрат. Но больше его обеспокоил шестидюймовый нож-бабочка.

— Гляди-ка, как ты вооружена!

Теперь она побледнела.

— Так кого же ты собиралась пришить?

Он держал нож в руке, будто взвешивая его.

— Это для обороны. Я работаю на панели. А вам известно, что это такое.

Ее голос звучал жалобно, и ему даже стало ее жаль. Когда бравада улетучилась, она превратилась в маленькую испуганную девочку.

— Послушай-ка, что я тебе скажу, — сказал он. — Твоя первая ошибка заключалась в том, что ты предложила мне оральный секс. Я мог бы проглотить это, прости за каламбур, но наркотики и оружие… В моем салоне это недопустимо. Убирайся отсюда!

Она не шевельнулась. Она посмотрела на него, и он понял, что у нее глаза — как у его младшей дочери. О, этот обезоруживающий взгляд девочки-подростка, практикующей свое обаяние на близком человеке, как правило, на отце.

— Прошу вас, мистер Мартин! Мне действительно нужна эта работа. Я бы никогда не принесла сюда ничего такого. Я знаю правила и, клянусь, оставила бы все это дома!

— А как же крэк? Если ты сидишь на нем, то без него не обойдешься…

— Это не для меня, это для моего приятеля!

— Ты купила это для него?

Она кивнула.

— Ну и тип, этот твой приятель! Думаю, ты купила крэк на свои деньги?

Она вновь кивнула.

— Хочешь совета, детка? Меняй своего приятеля — и чем скорее, тем лучше. Не пройдет и трех месяцев, как ты сама пристрастишься к крэку. Я не в первый раз встречаюсь с этим.

Девушка тяжело вздохнула. Он видел, что она вот-вот расплачется.

— Поверьте, мне нужна эта работа… Я не могу больше проводить все ночи на панели. Я хочу получить работу, чтобы расплатиться за комнату…

Пол сел и некоторое время внимательно смотрел на нее. Девушка цепляла. Он понимал, что она принесет пользу бизнесу. Джоани могла бы оформить ее, но из-за проступка Киры она отсутствует. Ее напарница тоже отсутствует — где-то в загуле с новым любовником. Выходит, ему придется самому заниматься этим.

— Кто твой приятель?

Она удивилась.

— А зачем вам знать это?

— Потому что я такой любопытный! Давай выкладывай, кто он?

Девушка вновь вздохнула, и он увидел, что она собирается соврать ему. Чтобы предотвратить это, он резко сказал:

— Я за пару часов могу узнать его имя, адрес и размер члена, дорогая, так что не ври мне.

— Пиппи Лайт.

Брови Пола поползли вверх от удивления.

— Пиппи… Боже милостивый, так ты действительно начала с самого дна! Пробиваешься в люди?

Она пожала плечами.

— Откуда ты?

Она поразмыслила и осторожно сказала:

— Из Кардиффа, но с детства живу здесь на попечении.

— Ты знаешь, что у меня много девушек? Они постоянно приходят и уходят.

Она дружелюбно улыбнулась.

— Мне нужно лишь начать, мистер Мартин, но я отработаю своей задницей, если вы предоставите мне шанс.

— А как же Пиппи? Как сутенер, он невоздержанный и высокомерный. Не хочу, чтобы он досаждал нам здесь.

— Он и не будет! Послушайте, могу я быть откровенна с вами?

Он кивнул.

— Хорошее начало, девочка.

— Я выбрала этот салон из-за Пиппи. Я знаю вашу репутацию и уверена, что вы отвадите его от меня, пока я на работе. Вчера вечером он привел нового клиента, но я не хочу такой работы. Я готова работать, но не когда у тебя отбирают каждое пенни!

Пол поверил и сжалился над ней. Время от времени ему приходилось встречать девушек в таком положении. Затем он взглянул на часы. Он опаздывает, да к тому же ему наскучила собеседница. Пиппи не придет к нему, он это знал.

— Заступай прямо сегодня, ровно в шесть. Работаешь до двух, понятно?

— Спасибо, мистер Мартин, вы не пожалеете.

— Если я пожалею, дорогая, тебе будет известно об этом.

Когда они выходили из офиса, Лиз чувствовала себя гораздо лучше, чем раньше, и это было заметно.

Джон-Джон ждал Пола на улице. Он посмотрел на девушку и улыбнулся. Она ответила ему, и Пол заметил, что это была настоящая улыбка, не похожая на ту, которой обычно одаривают клиентов. Она стала выглядеть еще моложе и еще симпатичнее.

В машине он взглянул на Джон-Джона и проговорил с иронией:

— Мы влюблены, не так ли?

Джон-Джон не ответил, и Пол рассмеялся.

— Она бывала на нашей территории гораздо чаще, чем Ред Рам, сынок, а ее нынешний любовник — Пиппи Лайт, так что желаю удачи, Джон-Джон, она тебе пригодится!

Джон-Джон лишь улыбнулся.

Ему нравилась девушка, и его больше ничего не интересовало.

Кира чувствовала себя больной и выглядела таковой.

Как и многие до нее, она поклялась, что больше никогда не будет пить. Голова по-прежнему болела, мучила жажда. После инцидента прошла уже неделя, но последствия продолжали ощущаться. Однако больше всего ей не хватало Бетани. Она знала, что мать находится в состоянии войны с Моникой, но не могла понять, почему Бетани не разрешают бывать у нее. Она утешала себя мыслью, что конфликт будет улажен, когда она вернется в школу. По крайней мере на это она надеялась. Раньше размолвки между матерью и Моникой не были столь затяжными, а теперь это заставляло ее волноваться.

Лежа на софе перед телевизором, по которому передавали «Улицу Коронации», она казалось маленькой и уязвимой. Даже Жанетта жалела сестру. Ее собственные проблемы наконец-то отступили, и теперь она угощала Киру чаем. Видя ее в таком состоянии, она осознала, как сильно любит сестру. Однако преданность, в таком изобилии проявляемая другими членами семьи, все же была ей недоступна. Жанетта была на грани деяния, в такой степени не отвечающего моральному кодексу Бруеров, что ей страшно было даже подумать об этом, не говоря уже о том, чтобы осуществить задуманное.

Теперь, когда мать после недолгого перерыва приступила к работе, Жанетта сама предложила сидеть с сестрой, руководствуясь, однако, при этом корыстными мотивами. Джон-Джон следил за ней, как ястреб, и она старалась продемонстрировать брату, что она дома, с сестрой, хотя на самом деле собиралась навестить Джеспера. Он уже выписался из больницы, хотя был все еще слаб. Он фактически обслуживал себя сам и поправлялся гораздо быстрее, чем можно было ожидать. Но он стал другим: нервным и мрачным.

Жанетта чувствовала свою вину в этом. В конце концов на Джеспера напал ее брат. За это она крепко ненавидела брата, хотя и любила его. Она понимала, что Джон-Джон считает Джеспера расистом, и считает не без оснований. Но она желала Джеспера, и это было для нее главным.

Весь день они обменивались SMS-ками, и она собиралась пойти к нему во что бы то ни стало. Даже если это чревато разрывом с Джон-Джоном, хотя сама мысль об этом ее пугала. Тем не менее она осуществит свой замысел любой ценой.