,.

ого сексуального поведения. Таков путь брахмачарьи: мы отревемся от сексуальной радости ради религиозного поиска. Другими i минами, мы поднимаем энергию, которая прежде тратилась на сек-^Рдьность, в сердце, духовный центр.

Четвертая заповедь, мусавада верамани, предписывает отказ ото Лжи и большую ответственность за свои слова. Нам не следует ис-(вльзовать язык для оскорблений, преувеличений и сплетен.

tПятая заповедь, сурамерая маджапамадаттхана верамани, ■диисывает отказ от алкоголя и наркотиков. Анагарика воздержимся от намеренного изменения сознания. Вы постигаете путь питательности, на котором открываете ум и осознаете условия, а Ц пытаетесь избавиться от них, одурманивая свое сознание. Ироблюдая шестую заповедь, вы воздерживаетесь от еды в непод-Н|щее время, чтобы не тратить весь день на чревоугодие. Анага-pt (а также бхикку) может поесть во временном промежутке ме-рассветом и полуднем. Обычно мы едим один раз в день неза-о перед полуднем. Зимой, когда в Англии очень холодно, мы рано утром подкрепляемся жидкой рисовой кашей, но идея этой еди заключается в том, чтобы просто удовлетворять потреб-своего организма в питательных веществах, а не тратить це-день на приготовление и поглощение пищи. В обычной жизни ск склонен целыми днями чего-нибудь жевать. По крайней ме-меня раньше была такая привычка! Но в монашеской общине ерживаем свои привычки, а не потакаем им. мая заповедь предполагает, что вы уже не пытаетесь отвле-с помощью развлечений. Допустим, вы устали, или вы хотите повеселиться, пойти в кино или на дискотеку, но вы воз-етесь от такого поступка. Однако это не означает, что мы веселья и развлечений. Просто мы упрощаем свою жизнь, а отвлечения в чувственном мире. Если нам скучно, мы об-ся к самим себе, к своему внутреннему покою. На самом де-ачинаете понимать, что подлинный душевный покой прино-ю больше радости, чем любое чувственное удовольствие, у со временем чувственные удовольствия уже не кажутся вам кательными, поскольку вы начали осознавать силу в себе, едняя заповедь касается сна. Обычно ее переводят как отказ на высоком или роскошном ложе, но ее скорее следует вос-ать как рекомендацию не прятаться в сонливости на протя-всего дня. У нас есть такая черта: когда мы сталкиваемся с ями, то начинаем поминутно зевать, мы спим по четырна-асов в сутки, только бы не думать о своем затруднении. Ра-бежать от сложностей жизни легче, если у вас есть высо-

кая кровать с пушистой периной. Но мы, монахи, учимся спать на жестком ложе, на котором невозможно лежать в забытьи на протяжении многих часов. Вы развиваете свою медитацию и учитесь ограничивать свой сон часами, необходимыми для отдыха тела. Вы знаете, что склонны поддаваться искушениям и бежать от трудностей. Научитесь жить в теле и уме так, чтобы образ вашей жизни был искусным.

Эти заповеди представляют собой указатели на пути. Правила не обременяют вас, не внушают вам чувство вины, если вам не удается жить на высшем уровне. Так мы учимся. Никто не требует от вас. чтобы вы в один миг стали совершенным. Вы поступательно постигаете условия своего ума, осознаете в себе сопротивление, лень, потакание слабостям и негодование из-за ограничений. Вы должны захотеть видеть эти вещи, чтобы не давить в себе стремления и желания и не потакать им - тогда вы найдете Срединный Путь.

Послушник проходит испытательный срок в один год. Я надеюсь, что вы хотя бы год сможете соблюдать дисциплину, а потом вы решите, оставаться вам или уйти. Такая жизнь ценна только в том случае, если вы понимаете ее достоинства. К такому образу жизни нельзя принуждать, вы по собственному желанию выбираете его, и сила для таких жизненных условий приходит из вашего ума. Наивно надеяться на то, что вас сделает просветленным другой человек. Это самый зрелый образ жизни, который помогает вам развиваться от сердца, облагораживать свою жизнь от своего ума, а не просто твердить, что вы буддист, что вы монах. Все ваши поступки бесполезны, если вы не хотите изменить свой прежний образ жизни, а просто стремитесь стать кем-то другим. Так вы не освободитесь.

Теперь вы анагарика, послушник, поэтому не можете делать что угодно. Жизнь в монастыре подчинена одной идее, поэтому вы можете уделять больше времени созерцанию. В монастыре мы соблюдаем заповеди для того, чтобы доверять друг другу. Мы здесь не для того, чтобы соревноваться и выяснить, портрет какого послушника повесить на доску почета, такой подход некорректен. Вместо того чтобы конкурировать, нам следует уважать друг друга, сострадать друг другу, ведь мы люди, поэтому мы не должны проявлять грубость и ограниченность в отношении личных трудностей, способностей или недостатку способностей. Все люди не могут быть одинаковыми, но мы можем уважать индивидуальные особенности людей. Итак, мы живем в обществе в окружении множества людей, но проявляем великодушие, прощаем друг другу некрасивые поступки. В человеческом обществе неизбежно возникает недопонимание,

1аются ссоры и потасовки, но мы работаем с людьми и самими

>й, а не пытаемся навязать обществу свою формулу поведения.

Для человека очень важно научиться прощать, ведь многие труд-

Юсти возникают в мире из-за недостатка снисходительности. Чело-

Ическая история насчитывает многие сотни лет, а люди до сих пор

думают о том, что кто-то дурно обошелся с их далекими предками

рссти лет назад! Но мы странствующие монахи, и нам не следует

fciTHTb время на жалобы и критику членов общества. Вместо этого

И^должны научиться отстраняться от своих личных воззрений на

■ и позволить им развиваться. Каждый из нас должен развиваться

ЙГого уровня, на котором он находится, осознавая и постигая явле-

Щл жизни, а не стремясь кем-то стать.

Щк Монах (самана) и общество

|Тпекция в монастыре Читёрст, 1983 г.) Учения Будды помогают нам понимать себя. Несмотря на то, что I вполне по силам самостоятельно разобраться в себе, я все же |неваюсь в том, что смог бы сам выяснить этот вопрос, поэтому я 1Нь благодарен традиционной религии за то, что она дала мне наци ые наставления, которые разъяснили мне природу моих эмо-Щ воспоминаний и привычек.

Ъли человек преданно исполняет все монашеские предписания,

Тключительно по своей воле. Просто он очень уважает монаше-

f общину и чувствует к ней признательность, поэтому и не на-

гг установленные границы поведения. В уме монаха возникает

(дарность. Я помню восхитительное чувство благодарности,

юе возникло у меня к Аджану Ча и тайцам, когда они дали мне

(ясность стать монахом в их общине и помогли мне понять себя.

1Ы осознаете произошедшее чудо, то радостно живете соглас-

иции. Вы хотите совершенствовать свое поведение, хотите

достойным называться монахом, чтобы таким образом отбла-

■ть людей, которые поддерживали вас. Человек возвращается в

Юе общество, чтобы служить людям и предоставлять такую же

^шость другим людям.

нствующий монах дает людям возможность проявлять мило-

Он не похож на нищего, который бродит по улицам и при-

людям. Многие люди причисляют нас, буддистских монахов,

Ьгории нищих. «Почему бы им ни поработать? - возмущаются

Наверно, монахи лениво валяются в своих домиках и ждут,

кто-то пришел к ним с едой! Они могут работать, приносить

обществу». Но монах позволяет окружающим людям давать

милостыню, которая необходима для поддержания жизни, то ecu еду, одежду, убежище и лекарства. Вы ни в чем особенно не нуж даетесь, и вы должны жить смиренно и безупречно, поэтому вы достойны милостыни. Монах спрашивает себя: «Достоин ли я доброть людей оттого, что живу честно и искренне соблюдаю правила монашеского поведения?» По сути, люди дают что-то не мне как лич ности, а Сангхе, которая живет согласно учению Будды.

Наш монастырь зависит от пожертвований. У нас нет никаких стабильных финансовых источников, мы целиком и полностью зависим от пожертвований людей. Если бы наш монастырь финансировался некими учреждениями, тогда мы были бы не настоящими монахами, а просто дельцами, которые приторговывали бы Дхам-мой, которая досталась им бесплатно. Считается, что в таких странах общество очень благожелательно и добродетельно, но в действительности там царит бюрократия, там люди излишне материалистичны. В Европе люди утратили благодарность: мы стали слишком требовательными, мы беспрестанно на что-то жалуемся и стремимся приобретать все более совершенные вещи, хотя на самом деле мы вовсе не нуждаемся во всех этих излишествах,