Глава 10

Август

Я не успеваю надеть пиджак, когда раздается дверной звонок, это означает, что водитель, нанятый на день, прибыл.

Мой желудок бунтует. Я не хочу этого.

В течение часа или около того, я встречусь с родителями Магнолии, и начну план, чтобы сразить ее отца.

Я ненавижу себя за то, что так думаю. Но знаю, что, если я не сделаю этого, Трент возьмет их за все. Моя надежда только на то, что будучи ответственным, я могу нанести не такой большой урон, возможно, смогу объяснится с Магнолией, когда пыль осядет.

Когда это может случиться.

Знаю, это длинный выстрел, и она никогда не забудет меня, когда я открою свой обман, но когда сталкиваешься с неизбежностью и сплошной стеной, как правило, выбираешь более легкий путь. На данный момент, я нахожусь в неизбежности.

Я представляю себя в тюрьме и внутренне съеживаюсь, опасаясь, что моя судьба уже предрешена вместе с Трентом. Можно проворачивать этот бизнес долго, пока он не рухнет.

Но Трент думает, что он умнее, лучше и пронырливее, чем многие другие, которые не смогли это сделать до него.

Встряхнув головой, я уже спускаюсь по лестнице. Я не уверен.

Там есть кто-то умнее и лучше, чем ты, и они обычно отмечены знаком.

Захватив два букета роз, я кладу свой кошелек в задний карман и открываю входную дверь, приветствуя водителя, который терпеливо ждет снаружи.

— Доброе утро, мистер Кинсайд, — отвечает он. — Прекрасное утро для водителя.

— Да, — соглашаюсь я, чувствуя меньше энтузиазма, но по поводу погоды он прав.

Это прекрасно. Туман поднимается, оставив кристально-голубые небеса и удивительно теплую температуру, что поздновато для этого времени года.

Идеальный день для свадьбы.

Я так стараюсь не думать об этом, но это сидит в моей голове всю неделю, как инфекция, усиливаясь, когда моя сила воли становится слабее.

Она выходит замуж сегодня? Она воспользовалась моим советом?

Я не знаю, сколько времени, поэтому беру телефон, искушая себя позвонить ей и услышать слова из ее мягких розовых губ.

Но это не имеет значения.

Мы закончили. Ей нужно двигаться дальше, будь-то с Райаном или нет. Я не вариант, не могу и не знаю, пошла ли она по этому пути и пообещала ли свою жизнь другому человеку, но сегодня это ничего не изменило бы. Это причина, чтобы очистить всю электронную почту, удалить каждый телефонный разговор, и избегать Брика на каждом шагу.

Знаю, что она решит в итоге, но на данный момент, не понимаю, что заставляет меня двигаться вперед. Так или иначе, выйдет Эверли замуж сегодня или нет, это будет больно, и просто не думаю, что сейчас смогу справиться с этим.

Незнание — мое блаженство, и пока я тону в нем.

Приезд к Магнолии проходит в размытом состоянии, и вскоре водитель подъезжает к знакомому жилому дому. Когда он вежливо предлагает встретить ее, я отказываюсь, зная, что она оценит мой жест.

Время показать мою игру лицом и представить мое прошлое, где это принадлежит мне — все позади.

Только это не так просто.

Я быстро поправляю галстук в лифте и проверяю серебряные запонки, желая, чтобы все было в порядке, когда я постучу в ее дверь. Магнолия выросла в высшем обществе и ценила человека с хорошим вкусом. Она не застряла, как большинство женщин с деньгами, но тяготела к мелочам в жизни.

Мой внешний вид является кивком к этому понятию, и я надеюсь, что она заметит это.

Мне нужна вся помощь, которую я могу получить. До сих пор я не был образцовым парнем, выбирая даты, забывая позвонить. Я знал, что она поняла, обвиняя мои прошлые проблемы. Но, в конце концов, даже это оправдание было бы громоздким. Мне нужно держать ее на крючке.

По крайней мере, на данный момент.

Прошло не более двух секунд, прежде чем девушка появляется в дверях, одетая в роскошное кружевное платье и подходящие туфли на высоком каблуке. Ее волосы скручены и затянуты, демонстрируя огромные бриллианты, которые всегда украшают ее уши.

Не из-за волос или отсутствия деталей — это была Магнолия. Всегда лощенная и уравновешенная, точно так же, как она была воспитана. Но чем больше я узнавал ее, тем более был заинтригован, что должен встретить этих неуловимых родителей. Магнолия, имя, данное ей матерью, бывшим флористом, во всех отношениях принадлежало дочери видной богатой семьи. Но это было то, чего ей не хватало, и мне было любопытно узнать больше.

За последние несколько месяцев я встретил людей, которые вальсировали через двери нашей компании. У большинства были деньги и поступали они так, требуя этого и того, и действовали, будто все мы крутились вокруг них, чтобы сделать их ставку.

Магнолия была другой, и у меня появилось ощущение, что это связано с другим типом воспитания эклектичных родителей, которые всегда уклонялись от внимания средств массовой информации, несмотря на то, что компания ее отца была самой прибыльной из многих других.

— Ты выглядишь потрясающе, — замечаю я, быстро взглянув на нее, наклоняясь, чтобы поцеловать ее в щеку.

— Ты выглядишь не хуже, — отвечает девушка, и ее взгляд медленно и оценивающе блуждает по моему телу.

От этого мне становится неловко, словно я обнаженный. Я привык к женщинам, которые смотрят на меня вопиющим взглядом, когда я прохожу мимо. Но это личное и интимное, и напоминаю себе, чем я рискую и оставляю после.

— Ты готова? — спрашиваю я, взяв ее за руку, пытаясь поторопить девушку.

— Да, я только возьму свой клатч.

Не имею понятия, что это за клатч, но спустя некоторое время, она вновь появляется с маленькой сумочкой, которая покрыта кружевами и нежными драгоценностями. Магнолия берет меня под руку, и я терпеливо жду, когда она закроет дверной замок, и мы отправимся к лифту.

— Это новый костюм? — спрашивает она, скользя руками по гладкой ткани лацкана.

— Да, — улыбаюсь я.

— Пытаешься произвести впечатление на кого-то? — выражение ее лица вспыхивает злой ухмылкой.

— Возможно.

— Хорошо, — отвечает девушка, потянувшись к поцелую, но лифт оповещает нас, что двери сейчас откроются.

Несколько человек стоят и ждут, и мы быстро выходим.

Я видел Магнолию только несколько раз с той ночи в ее квартире, когда рассказывал ей о моем прошлом, держа ее на руках и ощущая, как ее комфорт просачивается в меня, словно белый туман, и чувство неловкости проходит.

Настолько, что не касаюсь ее с тех пор.

Знаю, девушка становится нетерпеливой, даже, если скажет обратное. Понимая, как устроены женщины, она, вероятно, волнуется, есть ли что-то, что она сделала или сказала.

Черт, вероятно, она думает, что я гей или просто забыл, как это делается со всеми моими воспоминаниями.

Если бы это было так просто.

— Машина на прокат? Подумать только! — заявляет девушка, когда мы подходим к блестящему черному седану.

— Я решил, что это даст нам шанс расслабиться.

— Звучит здорово.

Я следую за ней, когда мы забираемся на заднее сидение машины. Водитель осторожно закрывает за собой дверь. Машина просторная и ухоженная, в ней предлагается вода в бутылках и несколько закусок в дороге. Есть даже много выпивки, если бы мы выбрали, но, учитывая ранний час, мы отказываемся. Вместо этого Магнолия выбирает воду в бутылках, когда автомобиль отъезжает. Вскоре водитель поднимает барьер для обеспечения конфиденциальности, чтобы мы могли свободно разговаривать.

Примерно час или около того ехать до Халф Мун Бэй, это красивая поездка с живописным видом на побережье. Чем ближе мы подъезжаем к дому ее детства, тем счастливее девушка кажется.

— Расскажи о своей жизни, пока ты здесь росла? — спрашиваю я, замечая, как мы проскакиваем мимо голубой воды.

— Хм, — ухмыляется она, касаясь пальцем губ.

— Что это значит?

— Я пытаюсь решить, что может быть не стыдно рассказать.

— Стыдно? Теперь я заинтригован.

— Я не всегда была такой утонченной, — смеется она, выпрямляясь и аккуратно складывая руки на коленях.

— Не всегда? — подыгрываю я.

— О, нет. Это результат долгих занятий по котильону и по манере поведения. До этого я была девчонкой-сорванцом, как обезьянка, лазающая по деревьям, и одетая только в футболки.

Я пытаюсь представить сексапильную блондинку, покрытую слоем грязи, мрачную, высокую и свисающую с дерева.

— Мне тяжело представить тебя озорной девчонкой, — говорю я, ухмыльнувшись.

— Что? Ты думаешь, я не смогу залезть на дерево?

— Я не сомневаюсь в твоих умениях, просто тебя это мотивирует. Ты можешь сломать ногти, — смеюсь я.

— Эй! — Магнолия присоединяется к моему смеху, игриво похлопывая меня по руке. — Я была ребенком, и лучше всех в округе лазала по деревьям. Я была противным ребенком. Это сводило мою маму с ума.

— Отсюда и причина окончания школы? — удивляюсь я.

— На самом деле это сильное давление сверстников. Когда мои родители поженились, мой папа только начинал свою компанию. Он не сразу поднялся до уровня, на котором он сейчас находится. Казалось, их жизнь изменилась за одну ночь. Они перешли от рабочего класса к одному из самых богатых процентов в стране, казалось бы, в течение нескольких минут. Это была огромная корректировка, и иногда я думаю, что это все еще так и есть. У моих родителей не было многого, и они были окружены теми, кто постоянно чего-то боялся. Каждый воспитывает своего ребенка так, как считает нужным.

— Так озорная девчонка была не идеальной для общества в глазах соседей? — догадываюсь я.

— Нет, — отвечает она. — Мои родители смягчились и вырастили правильную молодую девушку, которую все ожидали.

— Ты скучаешь по деревьям? — спрашиваю я, глядя в ее глаза, словно в бездонный океан.

— Иногда. Но зато я точно знаю, что когда у меня будут собственные дети, я никогда не буду им препятствовать в том, чего они хотят, и кем хотят быть.

— Что-то подсказывает мне, что хотя они и вытащили тебя из деревьев, это подозрительное отношение к озорной девчонке, все еще живет.