Вскоре в воздухе повис, переливаясь дымными клубами, подсвеченными огнём костра, ещё один призрак. Он висел над пылающим костром, покачивая округлыми плечами. У этого призрака была неправдоподобно тонкая талия и сияющие, как два солнца, глаза. Призрак открыл огненный рот и сказал, посверкивая искрами глаз:

   - Трепещите, смертные!

   Фигура у костра опять взмахнула руками и произнесла скороговоркой несколько непонятных слов. Женоподобный призрак зашипел, выстрелил из похожего на огненную пещеру рта пучком искр, и повернул светящееся лицо к Ромке:

   - Чего ты хочешь?

   Тёмный джинн из-за спины Ромки низко загудел, надвинулся, тень его, дымная, клубящаяся, упала на поляну, превратив освещённый оранжевым светом пятачок земли в странно искажённый символ "инь-ян".

   - Чего ты хочешь? - прошипел в ответ джинн, и Ромка понял, что спрашивали не его.

   У костра опять шевельнулась фигура, махнула рукой, что-то подсыпав в огонь. Языки пламени взлетели вверх, дымный призрак заклубился гуще и закачался над костром.

   - Здесь я хозяин! - плюнул дымом джинн над головой Ромки. Его тёмные бока раздулись, и Ромке показалось, что на плечи ему легла влажная рука.

   Дымный призрак засмеялся, глаза его засияли, превратились в два маленьких солнца. Талия его, и так узкая, истончилась до осиной. Призрак вытянулся вверх, покачивая округлыми плечами. Впереди у него обозначились дымные полукружья грудей с торчащими точками сосков. Ромка разинул рот. Если бы сквозь женскую фигуру, слепленную из клубов дыма, не просвечивали языки огня и очертания веток деревьев, он бы даже залюбовался соблазнительным видением.

   Что-то словно осыпало его ноги колючим порошком, в спину повеяло холодом, и джинн захохотал в ответ женщине-призраку:

   - Здесь я хозяин!

   Ромка откашлялся. Очевидно, ему снится сон. И эти призраки будут бодаться до бесконечности, выясняя, кто тут главнее. А может быть, гуще и объёмнее, или что там у них считается признаком крутизны.

   - Граждане привидения...

   Дымные фигуры покачивались в воздухе, глядя друг на друга.

   - Говори! - гулко произнесла женщина-джинн.

   - Спрашивай! - низким гулом отозвался джинн-мужчина.

   Роман шагнул к костру. Почему-то пламя, извивающееся над очагом и стреляющее ослепительными искрами, совсем не грело.

   - Как мне спасти своего... брата?

   Призраки дружно захохотали, покачиваясь в воздухе, один - высоким, мелодичным смехом, другой - раскатистым басом.

   - Ха-ха-ха, своего брата... брата...

   - Спасти... спасти... ха-ха-ха...

   Ромка шагнул совсем близко к костру, так, что язык огня облизал ему колено. Облачком взметнулась и рассыпалась в воздухе белёсая пыль золы.

   - Говорите или проваливайте! Это мой сон!

   Призраки резко смолкли, и теперь смотрели на парня, легонько покачиваясь над поляной. Стало так тихо, что Ромка услышал, как шумит кровь у него в ушах.

   - Говори! - прошипел призрак с осиной талией. - Задавай свой вопроссс...

   - Где мой брат и как его спасти?

   - У тебя нет брата, - прогудел плечистый призрак. - Ты тратишь своё время.

   Ромка задумался. Видно, эти джинны знали всё. Надо спросить по-другому.

   - Что мне сделать, чтобы найти своего двойника и освободить его? Как мне одолеть Громкоголоса и спасти деревню?

   - Пустой вопрос, - прошептала дымная женщина. - Пуссстой...

   - Тогда... как мне вернуться домой? - в отчаянии крикнул Ромка. - Что мне сделать, чтобы вернуться?

   Призраки стали бледнеть. Их дымные тела заклубились, расползаясь над поляной. Костёр догорал, потрескивая и выпуская последние язычки пламени.

   - Ты должен убить. - Разнёсся гулким эхом голос призрака мужчины. - Убить. Тогда ты получишь то, чего хочешь...

   - Ты должен умереть, - в унисон пропел голос призрачной женщины. - Умереть. Тогда ты обретёшь желаемое...

   Последние клубы дыма рассеялись, голоса умолкли. Ромка сильно вздрогнул и открыл глаза.

   Глава 16

   Дым расползался по траве, мокрой от росы. Тихо шипели угли от упавших на их багровые изломы капель воды. Ромка понял, что лежит, поджав ноги, на земле возле костра. Козочка, с веником из веток, побрызгала из кувшина на золу, и угли опять зашипели.

   Он огляделся. Слова призраков ещё гудели в голове. Ромка поднялся на ноги. Кубышка, сидя напротив Ромки, мерными движениями расчёсывала волосы. Она была совершенно обнажена. Рядом с ней на земле у костра лежала, раскинув широкие рукава, полотняная рубаха. Подол рубахи и края рукавов были выпачканы в золе.

   Козочка опять окунула ветки тощего веничка в кувшин и махнула мокрыми ветками над костром. Угли зашипели.

   - Давай, веди меня в деревню, - хрипло сказал Ромка.

   Козочка зыркнула на него чёрным глазом.

   - Не ходи, - сказала Кубышка. - Не надо. Мы ночью молились богине. Тебя ждёт смерть.

   Козочка кивнула, прижимая кувшин к худенькой груди. Кудрявое облачко волос упало ей на лицо.

   - Мне надо идти, - отрезал Ромка. На женщину он старался не смотреть. - Если не покажете мне дорогу, я найду сам.

   Козочка оглянулась, глаза её испуганно метнулись по сторонам. Она судорожно сжала в пальцах кувшин. Кубышка тоже взглянула Ромке за спину, и побледнела. Он обернулся.

   Закачались ветки, из куста орешника вылетели напуганные птицы. На поляну неторопливо выехал всадник на серой лошади. За всадником трусцой поспевал пеший - крепкий мужчина с коротким копьём в руке.

   Всадник навис над Ромкой, а тот смотрел на него. В этом мире он ещё не встречал вооружённых людей. Лохмачи с ножами и дубинками не в счёт. Сама лошадь, серая, со светлыми хвостом и гривой, не производила впечатления боевого коня. Это было миниатюрное, крепкое животное, скорее похожее на пони-переростка. На хвосте и мохнатых бабках висели гроздья сухих репьёв. А копыта, как машинально отметил Ромка, не были подкованы.

   Зато человек, восседавший на спине своего "Буцефала", смотрел с уверенностью кота, завидевшего полудохлую мышь. Широкую грудь всадника обтягивала кожаная безрукавка, надетая поверх полотняной фуфайки с рукавами-разлетайками. Волосатые икры оплетали ремешки сандалий с толстой подошвой грубой кожи. На голове сидел плоский кожаный шлем, закрывавший лоб до широких, сросшихся бровей.

   На бедре всадника висел короткий, широкий меч в ножнах. Хотя коротким меч мог считаться только технически, по сравнению с теми орудиями убийства, которые любой мог видеть на средневековых рыцарях в доспехах. Вблизи же клинок производил впечатление оружия, которым давно и неоднократно пользовались при всяком удобном случае.

   Пеший, крепкий коренастый мужичок, остановился рядом с всадником, и поставил лёгкое копьё у ноги. Он тоже был в хороших, новых сандалиях, с ремешками, высоко оплетавшими голень, носил набедренную повязку и безрукавку из толстого, стёганого полотна.

   - У презренного раба и жена - кусок навоза, - сказал всадник, глядя на Кубышку и рубаху возле неё, испачканную в золе. - Где твой муж, самка волка?

   Кубышка молча помотала головой.

   - Ты пойдёшь со мной. - Всадник перевёл взгляд на Козочку - И ты.

   - Я не рабыня! - пискнула Козочка.

   - Вы занимались здесь колдовством! Шевелите ногами, жалкие твари, не то я потащу вас на верёвке, как овец!

   Всадник перевёл взгляд на Ромку.

   - Чей ты раб, мальчишка?

   Ромка обвёл его взглядом. Ничего общего не было в этом мордатом, с чёрными гусеницами бровей и накачанными бицепсами, мужике и Альбертике, пухлом, прыщавом студенте из параллельной группы. Только презрительный тон и выражение глаз. Именно так смотрел на ничтожеств, не имеющих ни крутой машины, ни богатого папаши, Альберт. И так же, гнусаво растягивая слова, он разговаривал, брезгливо глядя из окошка своей новенькой тачки на Ромку, когда тот забирался в отцовскую "старушку".