В ларце находился кремированный прах усопшего (причем в удивительной чистоте), а поверх его был возложен золотой венок из дубовых листьев и желудей. На отдельных костях и на дне ларца видна пурпурно-голубая краска. Специалисты позднее подтвердили, что она осталась от пурпурной материи, в которую некогда был завернут прах усопшего; согласно описаниям Гомера, именно так и были похоронены Патрокл, Гектор и Ахилл, выдающиеся герои Троянской войны.

Мы полагали, что это самая значительная находка достопамятных раскопок. Тем не менее нас ожидали новые сюрпризы, неожиданные находки, говорившие в пользу того, что гробница принадлежит Филиппу. На полу гробницы перед мраморным саркофагом мы обнаружили обломки, как я полагаю, деревянного ложа либо какой-то иной мебели, которую некогда украшали фигурки из золота и слоновой кости. Найденные на полу миниатюрные головы, руки и ноги из слоновой кости были оставлены нетронутыми до прибытия специалистов. Однако в один прекрасный день, изучая внутреннее помещение гробницы, я решился поднять один из таких фрагментов. Каково же было мое изумление, когда я увидел, что это скульптурный портрет Филиппа: отличное изображение зрелого мужчины, несколько усталого, содержащее едва уловимое напоминание о поврежденном глазе, однако отчетливо передающее волевой характер оригинала.

Я поднял вторую голову и не поверил своим глазам! Но нет, сомнений не было — это Александр Македонский, его лучший скульптурный портрет, который я когда-либо видел: слегка повернутая голова, длинная шея, поднятые вверх живые глаза, напряженный взгляд — точно таким его описал Плутарх. Лежавший поблизости еще один скульптурный портрет также напоминал Александра, однако это была головка женщины. Позднее я решил, что это Олимпия — мать Александра.

Чуть в стороне находились еще два скульптурных изображения — мужчины и женщины с энергичными чертами лица, однако я не мог распознать их. Я вспомнил о статуях членов семьи Филиппа, исполнить которые после битвы при Херонее (338 год до н. э.) царь поручил великому скульптору Лeoxapy с тем, чтобы установить их впоследствии в Олимпии. После этой битвы утвердилась гегемония Македонии над всей Грецией. Скульптор изваял тогда статуи самого Филиппа, его родителей, Александра, который сражался под Херонеей бок о бок с отцом, и Олимпии.

Вполне возможно, что царь заказал одновременно различные предметы мебели, украшенные скульптурными портретами членов его семьи. В таком случае вероятно, что эти небольшие портреты были выполнены самим Леохаром или в его мастерской. Их исключительные художественные достоинства говорят о том, что они исполнены великим мастером. Вне всякого сомнения, это самые лучшие и самые точные портреты не только Филиппа II, но и Александра. Поэтому все археологические находки дают основание выдвинуть гипотезу, что в гробнице похоронен царь Филипп II.

Я подчеркиваю, что это не утверждение, а гипотеза, которая должна быть подтверждена эпиграфическими данными.

Как и все македонские гробницы, эта состояла из погребальной камеры и передней, которые разделяла мраморная двустворчатая дверь. Открыть этот портал было не так-то просто. Мы решили не ломать тяжелую дверь, а вытащить каменный блок из перегородки и через отверстие проникнуть в переднюю гробницы. Мы надеялись, что стены или свод передней будут украшены фресками, и никак не ожидали найти там новые предметы. И вновь нас ожидал сюрприз.

Прежде всего стены прихожей были отлично оштукатурены, внизу они были белого, а вверху красного цвета, но без каких-либо изображений. Полной неожиданностью явилось для нас наличие второго мраморного саркофага, несколько большего по размерам и более вытянутого, чем саркофаг в главной погребальной камере. На крышке его мы нашли кучку какого-то истлевшего органического вещества, похожего на остатки цветов или колосьев пшеницы. Микроскопический анализ, однако, показал, что в действительности это были перья какой-то большой птицы. Такие же перья были обнаружены и на полу среди прочих органических остатков — возможно, деревянной мебели и одежды.

На стенах под самым потолком были гвозди, с которых, по-видимому, когда-то свисали тканевые занавеси. Тонкие золотые пластины, осколки стекла и слоновой кости, разбросанные по всему полу, говорили о том, что мебель была позолочена и богато декорирована. На полу, напротив саркофага, был также найден венок из золотых листьев и цветов мирта.

В промежутке между косяками двери и самой мраморной дверью было найдено много алебастра. Однако наиболее впечатляющей находкой был золотой колчан, или горит, сходный с теми, которые были найдены в могилах скифских царей на юге Советского Союза (см. «Курьер ЮНЕСКО», январь 1977 года).

Рельефное украшение на колчане изображает, по-видимому, разграбление Трои. Под его золотой пластиной мы нашли деревянные стрелы, часть которых сравнительно неплохо сохранилась. Рядом с колчаном находилась четвертая пара золотых наголенников. Левый наголенник был на 3,5 сантиметра короче правого, и это напомнило нам, что Филипп был хромым.

И наконец, последний сюрприз таил в себе саркофаг в переднем помещении гробницы. Сняв тяжелую крышку, мы нашли в нем еще один золотой ларец, несколько меньших размеров и не столь роскошно декорированный, как ларец в главной погребальной камере, однако с той же характерной звездой на крышке. Прах усопшего в этом ларце был завернут в пурпурного цвета ткань с вплетенной в нее золотой нитью и волнообразным орнаментом по краям, а в центре были изображены виноградные листья, цветы и лозы. Рядом лежала, или, скорее, была втиснута, очень изящная диадема в виде цветов и ветвей. По всей вероятности, она принадлежала женщине.

Большое количество находок, их великолепие и прежде всего их качество говорили в пользу того, что мы находились в царской гробнице. Поскольку вся основная погребальная камера принадлежала Филиппу II, то кто мог быть захоронен в ее передней части? Можно предположить, например, что здесь была похоронена женщина, о чем говорят элегантная диадема и миртовый венок. Так что возможно, что это была Клеопатра — последняя жена Филиппа, которую либо убили, либо вынудили покончить жизнь самоубийством.

Такая трактовка, однако, выдвигает определенные сложности, в основном связанные с тем, что в передней не найдено никаких женских украшений. Поэтому необходимы дальнейшие исследования, прежде чем можно будет делать какие-то выводы.

Таковы были первые результаты раскопок в 1977 году.

Однако раскопки, продолженные летом 1978 года, привели к еще одному важному открытию. 5 августа мы обнаружили фасад другой македонской гробницы, расположенной чуть к северу от Великого кургана и вскрытой нами 22-го числа того же месяца.

Эта гробница, уступая в размерах большой усыпальнице, в архитектурном отношении очень похожа на нее. Она также состоит из погребальной камеры и передней, и фасад ее украшен аналогичным фризом. Однако фресковая роспись на ее фасаде совершенно не сохранилась, так как была выполнена на каком-то органическом материале (возможно, на деревянной панели), а не на оштукатуренной стене.

Внутри погребальной камеры мы обнаружили одну из створок внутренних мраморных дверей — она валялась сломанная на полу. На месте саркофага был установлен «постамент» с углублением в верхней части, где была помещена серебряная гидрия (кувшин) с прахом усопшего. На ней висел венок из золотых дубовых листьев и желудей. Почти весь пол в камере был усыпан остатками органических материалов, подобными найденным ранее (деревянное ложе, куски кожи, предметы из слоновой кости и т. д.). В одном углу стояло множество серебряных ваз великолепной работы, в другом — два больших сосуда из посеребренной бронзы. Рядом с ними находился высокий светильник из посеребренного железа. На полу лежала упавшая с него глиняная лампа. В другой стороне были найдены пара наголенников, два позолоченных бронзовых венка и некоторые другие предметы. Сохранились отдельные фрагменты из слоновой кости, некогда украшавшие деревянное ложе.