— Это еще зачем? Я не вижу никакой опасности.

Фоко покачал головой.

— Сперва ты оплакиваешь свою поруганную честь, а затем ведешь себя так, словно доброе имя не представляет для тебя особой важности.

— То, что я еду верхом рядом с тобой, вряд ли навредит мне больше, чем согласие ехать с тобой в Рионн.

— Могут пойти сплетни.

— О чем?

— О том, что мы не отходили друг от друга во время этого путешествия.

— Не отходили?! Милорд Фоко, я с большим удовольствием не обращала на вас внимания до тех пор, пока вы сами не подъехали ко мне. Благодарю за предупреждение. Отныне я буду делать вид, что вас не существует.

Своей мрачной усмешкой он опять вывел ее из себя.

— Можешь не обращать на меня внимания, но я буду следить за каждым твоим шагом.

— Зачем это? — ей с трудом удавалось сохранять спокойствие. — Думаешь, на нас нападут?

— Великолепно держишься, но тебе меня не обмануть, — он подъехал к ней вплотную. Его нога терлась о подол ее платья; даже сквозь плотную ткань Лионесс ощущала тепло его тела. — Ты что-то замышляешь, и, если понадобится, я прикую тебя к себе цепью до тех пор, пока не достигнем ворот Рионна.

Дернув поводья, он поскакал было вперед, но потом остановился и обернулся.

— Больше предупреждать не стану. Ничего не делай, не подумав хорошенько.

Как только Лионесс решила, что он уже ускакал достаточно далеко, она разразилась потоком проклятий.

Ответом ей стал глумливый хохот Фоко.

Лионесс придвинулась поближе к огню. Ночной воздух становился все холоднее, и она затосковала по теплому, уютному Таньеру. Пойманный мужчинами заяц несколько утолил ее голод, но повар, кажется, не имел ни малейшего представления о существовании трав и специй. А шерстяное одеяло, которое граф набросил ей на плечи, хоть и укрывало от ветра, но не шло ни в какое сравнение с меховыми покрывалами, согревавшими ее по ночам в замке.

Девушка уткнулась лицом в складки одеяла и улыбнулась самой себе. По правде говоря, она оказалась довольно избалованной. И если быть честной, она не имела ничего против. Нет, Лионесс вовсе не хотела, чтобы ее носили на руках, но ей нравилось жить в собственном доме.

Вне удобных стен Таньера она чувствовала себя не в своей тарелке. Очаги и жаровни замка не пускали туда стужу и сырость. Даже из подпорченного мяса ее повара могли приготовить блюдо, достойное праздничного пира. В окрестных лесах водилось много дичи, а в ручьях — рыбы, так что ее кладовые никогда не испытывали недостатка в припасах. Ухоженные поля и фруктовые сады снабжали ее овощами, зерном и фруктами[25].

Ей никогда не случалось оставаться без насущных земных благ: еды, одежды и крова. Она всегда получала то, что хотела — до недавнего времени. Лионесс поискала глазами сидевшего на противоположной стороне поляны графа. И не удивилась, обнаружив, что он пристально смотрит на нее.

Фоко отчасти прав. Она кое-то замышляет. Лионесс думала о завтрашнем дне и о благе Таньера. Если этот человек считает, что сможет ее остановить, то его ждет сюрприз.

Никто — ни Ховард, ни Хелен, ни ее отец и уж точно не Фоко — не может помешать ей действовать во благо Таньера. И она ни за что не приедет в Рионн с таким сопровождением. Конечно, она вернется в отчий замок — ведь ей нужна поддержка отца и его одобрение. Но не под конвоем Фоко. Стоит Лионесс так поступить и мужа ей уже не найти. Если ее имя хоть однажды будет упомянуто вкупе в Фоко, о всяких там планах на будущее можно забыть.

Рис тоже заметил, что Лионесс наблюдает за ним. Его разбирал смех. Дерзкая девчонка обдумывает очередную каверзу. Ее нахмуренные брови и сосредоточенный, отсутствующий взгляд со всей очевидностью свидетельствовали об этом. Даже идиот догадался бы, что это все неспроста.

В лесах свирепствовали воры и убийцы, не говоря уже об отряде, атаковавшем Таньер. Как в таких условиях можно хоть на миг решиться на побег?

Но она могла. Это же Лионесс.

Конечно, безопасней было бы приковать ее к себе, как он и грозился. Тогда за ней было бы проще следить. Но даже сама мысль о том, как ее тело прижимается к нему во время поездки верхом или ночью на соломенном тюфяке, оказалась невыносима. Может быть, кое-кто и называет его бесчеловечным, но когда дело доходит до страсти, он более чем человек.

Рис тихонько выругался, заметив, что Лионесс направилась к ручью, протекавшему неподалеку от полянки. Кажется, этой женщине жить надоело! Фоко схватил факел и пошел за ней.

Заметив, что в свете пламени костра больше не заметно ее очертаний, он заторопился. Не хватало еще, чтобы она потерялась под покровом сумрачного леса. В спешке Рис споткнулся об корень дерева.

— Лионесс, ты где, черт побери?

Она показалась из-за дерева.

— Да тут я, Фоко.

Ему хотелось поцелуем стереть с ее лица самодовольную улыбку. Но вместо этого он прислонился к дереву и посмотрел на Лионесс сверху вниз.

— Куда собралась?

Она повернула голову и взглянула на него широко раскрытыми невинными глазами.

— Сюда.

Рис осмотрелся.

— Тут ничего нет. Чего ты тут ищешь?

— Ответ на вопрос.

Граф в недоумении нахмурился.

— Ну и как, нашла?

Лионесс засмеялась.

— О, да, нашла-таки.

Глубоко вдохнув пару раз, Рис понял, что она его испытывала.

— Я предупреждал тебя, что я сделаю, если ты будешь вести себя неосмотрительно.

— Милорд, я пришла сюда прогуляться. Я не твоя пленница. Ты мне не отец и не охранник.

Она повернулась, намереваясь уйти, и добавила:

— Не пытайтесь командовать или угрожать мне. У тебя ничего не выйдет.

Рис схватил рукой одеяло, закутывавшее ее плечи, и притянул девушку к себе.

— Довольно, — даже самого графа покоробил его ворчливый тон. — Я не в игры с тобой играю, Лионесс. Я буду отдавать тебе любые приказы, кои сочту целесообразными, а ты станешь им повиноваться.

Засунув факел в дупло на стволе дерева, Рис провел ладонью по лицу, стараясь набраться терпения и заставить ее вести себя благоразумно.

Лионесс толкнула его в грудь.

— Отпусти меня.

Девушка вырвалась. Где уж тут набраться терпения?!

Прежде чем она успела сделать еще хоть шаг, Рис поймал ее за руки, развернул и прижал к стволу дерева. Неровный свет факела озарял ее лицо. Глаза Лионесс сверкали, щеки пылали. Едва она раскрыла рот, Рис тут же приказал:

— Не ори.

Девушка сощурилась. Рис приподнял брови.

— Даже не думай.

Предугадав ее реакцию, он поцелуем заглушил вскрик. Рис никогда бы не поверил, что кто-то, а тем более женщина, способен на каждом шагу выводить его из себя. Но ей это удавалось. Зная Лионесс, вполне можно было предположить, что делала она это лишь за тем, чтобы испытать самообладание графа.

Ну что ж, она снова преуспела. Как только этой проказнице удается запросто провоцировать его? Да уж, на вид она очень даже ничего, но на свете немало хорошеньких женщин. Даже Элис, при разнице в возрасте лет в пять, выглядела весьма недурно. К тому же Лионесс была своевольной, а это не очень желательная черта в характере женщины. Она выбалтывала все, что у нее на уме — подобная привычка может запросто довести до беды. Но уж лучше пусть возражает, чем лжет, превращаясь в женщину, которая одной рукой ласкает мужа, а другой вырывает из груди его сердце.

И хотя Лионесс наверняка принесет своему супругу немалое приданое, Рис пожалел человека, который решится взять ее в жены. Представив, каково проводить с ней в постели каждую ночь, он перестал думать головой — все его мысли сосредоточились кое-где между ног. «Это должно быть станет чистейшей усладой», — подумал Рис, не обращая внимания на то, что Лионесс колотила его по ребрам. А дни превратятся в настоящий ад. С одной лишь разницей — ее муж станет ее опекуном. Стала бы тогда эта чертовка слушаться его? Вряд ли.

Выпростав руку из одеяла, Рис обнял Лионесс и крепко прижал ее к себе. Когда она буквально повисла на нем, он понял, что с помощью такой уловки девушка почему-то пытается вырваться на свободу. Рис еще крепче поцеловал ее. Только когда Лионесс столь же страстно обвила его в ответ, он решился немного разжать руки.