В китайском языке также эмоции весьма своеобразно локализуются в органах человеческого тела. Как показывает Тань Аошуан, для китайцев сердце xin тоже служит пристанищем многих видов эмоций и чувств – и радости, и печали, и страха, и зависти, например: xin li gaoxing «радостно в сердце», xin li bu gaoxing «недоволен» (на сердце нехорошо), xin li nanguo «на сердце печаль», xin li weiqu «в сердце обида», xin li bu ping «ощущение несправедливости в сердце», xin li jidu (xianmu)«в сердце зависть к кому-то». Следует также упомянуть, что все иероглифы, обозначающие эмоции, чувства, ощущения и нравственные свойства, в том числе и умственные состояния и умственную деятельность, содержат очень продуктивный детерминатив «сердце» в разных написаниях. Насчитывается 212 иероглифов с этим ключом. О связывании китайцами сердца с умственной деятельностью человека говорит не только тот факт, что этот детерминатив имеют написания глаголов si и xiang «думать». Эти же иероглифы образуют имя мысли sixiang. О том, что сердце думает, свидетельствует и выражение xin li xiang «думать в сердце».

Идея внутреннего сближает сердце с животом, поэтому слово duzi «живот» в китайском языке связано не только с анатомией и физиологией человека. «Живот» может служить обозначением человека: выражение iuzi e «живот проголодался» значит 'голодный' (ср. duzi chihuai «живот съел не то, что надо» = «расстройство желудка»). Эта часть человеческого тела охватывает все пространство ниже сердца и легких и также служит местонахождением мыслительного процесса: duzi li xiang «подумать в животе». В подобных контекстах «живот» переводится на русский язык как «душа».

Хотя роль сердца в генерации эмоций, судя по иероглифике и лексическим употреблениям, совершенно очевидна, некоторые чувства или ощущения прочно ассоциируются с другими органами. Более того, названия некоторых органов используются как обозначения: например, желчный пузырь означает смелость. Соответствующие коннотации передают указания на отклонения в размере этого органа: dan da (da dan) «большой желчный пузырь» предполагает храбрость, а «маленький желчный пузырь» – пугливость, трусость (примечательно наличие литературного выражения dan qie, букв. 'желчный пузырь боится', тоже обозначающего трусость). Наличие или отсутствие мужества обозначаются еще выражениями you (meiyou) danliang (букв. 'наличие или отсутствие емкости у желчного пузыря').

Орган, связанный с такими состояниями, как тоска, тревога, чувство одиночества, печаль, грусть, соответствующими понятию chou, это кишки. Он часто встречается в классической поэзии в контексте переживаний chou «тоска» и yuan «обида» в сочетаниях duan chang «обрывающее кишки», rou chang «нежные кишки». Как это ни коробит европейский слух, подобные употребления создают особое настроение поэтичности.

Для китайского мироощущения характерно и то, что органы чувств в языке фигурируют в парах. Так, например, сердце часто составляет пару с кишками: xin chang hao /huai «иметь хорошую / плохую душу». В этом случае физиологическая интерпретация невозможна: чтобы сердце воспринималось как один из пяти внутренних органов (wu zang), следует сказать xinzang hao huai. Сердце образует пару и с желчным пузырем: xin dan ju lie «сердце и желчный пузырь оба разрываются на части», xin jing dan zhan «сердце в испуге, желчный пузырь дрожит» [Тань 2004: 119–124].

Сложность субъективной организации естественного языка отчетливо видна на примере понятия роль говорящего, введенного Е.В. Падучевой именно для обозначения разных типов воплощения говорящего субъекта в языке. Автор выделяет четыре роли говорящего:

1) говорящий как субъект дейксиса (традиционный объект описания в лингвистике) – он задает значения дейктическим элементам типа здесь, сейчас и пр. и неявно воплощен в координате говорящего – особой модальной рамке;

2) говорящий как субъект речи – он обнаруживает себя в семантике речевых актов, т. е. в вербализации определенных иллокутивных целей. Его выражением является модальная рамка, приписываемая каждому речевому акту: 'Я говорю, что'; 'Я объявляю, заявляю, спрашиваю, упрекаю…';

3) говорящий как субъект сознания – он обнаруживает себя в контексте слов и синтаксических конструкций, где субъект ментального, эмоционального или волитивного состояния подразумевается семантикой, но не выражен и не может быть выражен в норме: Иван, кажется, чем-то расстроен (имеется в виду 'мне кажется'). В модальную рамку входит пропозициональная установка типа 'я думаю, я знаю, я полагаю, я хочу, чтобы…';

4) говорящий как субъект восприятия – он проявляется в конструкциях, предполагающих «фигуру наблюдателя»: В лесу раздавался топор дровосека (значение глагола предполагает обязательное включение позиции воспринимающего субъекта и оценку им расстояния до источника звука в отличие от простой констатации факта В лесу стучал топор дровосека).

Разные слова и конструкции в языке предполагают выбор разной «роли» говорящего. Эти роли могут быть выражены и все одновременно, а могут – не все. Кроме того, они могут не совпадать и в пределах одного высказывания.