— Эйри, мы не такие, как все. Простым людям нелегко нас понять. Отец пытается, но он ещё не готов.

— Ты решил за него?

— Нет, он сам в глубине души хочет, чтобы я дольше оставался обычным ребёнком, но я никогда не был обычным. Так же как и ты.

— А тебе самому не хочется побыть ребёнком?

— Теперь хочется, когда ты рядом.

— Ты понял это вчера?

— Когда увидел, как папа меняется в твоём присутствии, он перестаёт жалёть меня и тосковать. Останься с нами, пожалуйста. Ты нужна нам обоим, — во взгляде малыша читалась мольба, и я почувствовала себя очень гадко.

— Всё сложно, Аэр.

— Объясни, я пойму!

— Даже не сомневаюсь, но нет. Если задержусь здесь, у вас могут быть неприятности.

— Как знаешь, — холодно ответил ребёнок и внезапно предостерёг: — Только будь осторожна, заглядывая в будущее, ты не замечаешь, как к тебе подкрадывается прошлое, — мальчик шумно хлебнул какао и грустно улыбнулся.

Не стала спрашивать, что он имеет ввиду. На этот счёт у меня собственные соображения.

Оставшуюся часть завтрака провели в гнетущей тишине, нарушаемой лишь перестуком вилок о тарелки.

Аэр выглядел удручённым после моего ответа, и стал больше походить на обиженного ребёнка. Было ли так же со мной в детстве? Уже и не вспомнить. Образ матери с каждым годом становился всё карикатурнее в моей голове. Чрезмерно весёлая, вечно молодящаяся женщина. Она не боялась меня, но стремительно отдалялась с каждым годом, пока наше общение не ограничилось редкими открытками с достопримечательностями Тимерники и парой скупых строк. Она даже оставила свой номер телефона и адрес, на случай если я буду в тех краях.

И вот я здесь и не тороплюсь звонить родительнице.

— Аэр, научишь пользоваться вашим аппаратом? — заискивающе попросила ребёнка. Он на миг просветлел и рассеяно кивнул.

Пока рылась в чемодане в поисках сумки, мальчик раскрыл передо мной справочник с кодами регионов для Ной Арка.

— Куда ты будешь звонить?

— Линнеркут, штат Энза.

Ребёнок водил пальцем по длинному списку номеров местных подстанций, пока не остановился на одной:

— Эта! Должны соединить. Звонишь и называешь номер телефона, они уже сами выполнят дозвон.

Аэр оставил мне справочник и вернулся на кухню. Слышала, как он переставил скамейку к раковине, а затем включил воду и начал мыть тарелки. Сердце сдавило горькое чувство. Пусть он и псионик, но всё равно совсем маленький. Жизнь поступила с ним очень несправедливо, лишив матери и заставив ускоренно взрослеть.

Вздохнув, подняла деревянную крышку под которой прятался тугой барабан и набрала код коммутатора. Телефонистка монотонно поприветствовала меня и попросила уточнить город, после чего я продиктовала ей номер.

— Принято ждите.

В трубке раздалось шипение, и через некоторое время мне ответил мужской голос:

— Остинс и Кервейд, частная юридическая фирма слушает.

— Извините?

— Что вы хотите мэм. Мы предлагаем услуги ведения бракоразводных процессов, составление завещаний, тяжбы со страховыми.

— Это не 5-5-1-9-7-4?

Послышалось невнятное ругательство, а затем уставший голос, как можно более сдержанно ответил.

— Нет. Лечебница Хейвенс Мёрси дистрикта Линнеркут сгорела пять лет назад. Теперь этот номер числится за нами, всего хорошего.

Протяжное шипение.

Хейвенс Мёрси?

Вновь позвонила на коммутатор и попросила ещё раз соединить с Линнеркутом. В этот раз четко и старательно произносила каждую цифру. Какое-то недоразумение.

— Остинс и Кервейд, частная юридическая фирма слушает.

— Извините, это точно 5-5-1-9-7-4?

— Снова вы? — раздражённо спросил мужчина.

— Простите это очень важно…

— Да, это точно 5-5-1-9-7-4, что-то ещё?

Неприятное чувство разливалось в желудке. На всех открытках был указан один и тот же номер вместе с домашним адресом.

— А по какой улице находилась эта Хейвенс Мёрси?

— Оувенлесс двадцать семь, корпус три. Всего хорошего, — юрист повесил трубку, не желая более тратить на меня время.

Поднесла к глазам веер красочных открыток с написанным от руки адресом Оувенлесс двадцать семь, корпус три. Кто тогда писал мне всё это время? Что случилось с моей матерью и отчимом? Во рту пересохло, а руки задрожали. На одной из глянцевых картинок красовалось новенькое чистенькое здание с красивой кованой табличкой:

«Хейвенс Мёрси»

Сердце оглушительно стучало в висках, и я не услышала тихий лязг замка и дверной цепочки. Когда я, наконец, подняла взгляд от старой открытки, мне в лицо смотрело дуло револьвера.

Миниатюрная рыжеволосая девушка сидела за его любимым столиком в кафе недалеко от работы, листая книжку в тонком переплёте. На изломанной обложке мужчина и женщина довольно откровенно предавались ласкам в свете одинокого фонаря. Единственным аляповатым пятном на чёрно-белом фоне алело откровенное платье красотки. Оно эффектно задралось, обнажая гладкую кожу бедра с закрепленным на нём револьвером.

Инспектор по делам несовершеннолетних огляделся: все столики, кроме этого, оказались заняты, а он в нерешительности замер перед незнакомкой, держа в руках кофе и внушительный сэндвич.

Не говоря ни слова, рыжая убрала со стула сумочку, приглашая мужчину сесть рядом. Она не отрывала взгляда от книжки, и её тонкие пальчики без единого кольца порхали над страницами.

Слишком лёгкое платье не по погоде, явно с чужого плеча, было девушке не по размеру. Волнистые волосы выбивались из неаккуратной причёски. Совсем юная, одна, в большом хищном городе. В душе шевельнулось странное тёплое чувство и непрошенное желание защитить маленькую любительницу бульварных романов.

Официантки бросали на неё недовольные взгляды и переговаривались между собой. Наконец, одна из них закатив глаза, подошла к столику.

— Она мешает вам, офицер? — она подмигнула постоянному клиенту, а соседка лишь втянула голову в плечи и уткнулась в книжку.

— Всё в порядке, Бэсс, — мужчина с жалостью взглянул на девочку и на её одинокий непочатый стакан воды. — Она со мной! Принеси ей… Будешь какао?

— Да, пожалуйста, — послышалось из-под книжки.

— По работе, что ли? — понимающе спросила Бэсс и перешла на шёпот. — Она из этих?

Инспектор замотал головой, но официантка лишь ухмыльнулась и презрительно оглядела клиентку.

— Спасибо, — пара серо-голубых глаз с благодарностью смотрели на своего спасителя.

— Да не за что, — вздохнул мужчина.

— А кто такие эти? — оживилась незнакомка, откладывая книгу.

Инспектор вздрогнул. На губах девушки толстым слоем красовалась алая помада. Он кашлянул, стараясь не засмеяться. Слишком уж сильно контрастировала эта раскраска со всем остальным: начиная с глаз, заканчивая уродливыми туфлями с отбитыми мысами. Такой макияж подошёл бы девице с обложки лежащего на столе нуарного детектива, ну или той же Бэсс.

— Это… — он подбирал слова, не зная, как объяснить молоденькой собеседнице, что официантки приняли её за малолетнюю проститутку.

В их городе таким никого не удивишь. Всё крутились, как могли, потому молодому инспектору частенько приходилось наставлять на путь истинный своих многочисленных подопечных.

— Да, неважно… Откуда ты такая взялась за моим любимым столиком?

— Какая такая?

— Красивая, — мужчина едва сдержал смешок.

Может, девчушка и симпатичная, но узнать это можно только, когда она умоется.

— Линнеркут, штат Энза, — охотно ответила соседка.

— Далековато тебя занесло.

— Всего лишь два часа езды на «Бельчонке», — улыбнулась девочка, и инспектор попытался прикинуть, откуда у неё деньги на билет в дорогом новеньком поезде «Белл Чонг».

Его собственной недельной зарплаты как раз хватило на одну поездку до Линнеркута и обратно. Но у незнакомки едва ли были деньги даже на чашку кофе.

Бэсс принесла заказ и отвлекла его от раздумий:

— Что-нибудь ещё?

— Ты не голодна? — мужчина спросил маленькую путешественницу.