— Какой еще Саймон? — спросил Синди без особого интереса. Кажется, в рассказе Мартина это имя уже мелькало.

— Саймон Блик…

— А, — кивнул Синди, и только потом до него дошло. — Подожди, тот самый, что ли?!

Саймон Блик был лидером недавно появившейся, но быстро набирающей обороты рок-группы «Черная Луна». Хрипловатый голос вокалиста раздавался из колонок на улицах и в магазинах, клипы в сети собирали тысячи просмотров. Тексты песен подкупали странным сочетанием искренности, трагичности и пафоса, и Синди порой жалел, что не может танцевать под «Черную Луну» — для клуба их музыка была неформатом, слишком много в ней было надрыва и агрессии.

Сам же лидер, он же вокалист и автор текстов, в свои двадцать четыре года был личностью скандальной и уже обладающей славой сомнительного свойства. Желтая пресса сначала бросилась вычислять и перечислять его любовниц и любовников, польстившись на богатый материал, но оказалось, что Саймон меняет увлечения быстрее, чем выходит номер, — появившись на вечеринке с одним человеком, он вполне мог покинуть ее с другим. Теперь таблоиды скорее для порядка выдавали заметки, с кем певец был замечен. Саймон сделал бы им большой подарок, женившись, но пока на скорую свадьбу ничего не намекало, и журналисты гадали, кто же в итоге сможет окрутить видного жениха. Не обошлось и без скандалов и драк, один вокалист был способен предоставить больше материала для журналистов, специализирующихся на подобных историях, чем три попсовые группы, вместе взятые.

— Ты хочешь сказать, что Саймон Блик — твой друг? — уточнил Синди.

— Ну да, — спокойно отозвался Мартин, — мы росли вместе.

Синди подумал, что Мартин все-таки слишком сильно ударился головой при аварии и до сих пор не оправился. Если вся эта история на самом деле происходила, а портрет в кармане был действительно портретом бывшего любовника, а не почившего сто лет назад президента, например. Хотя рубцы все-таки были, и разговаривал Мартин вполне ясно и не путаясь… Что ж, среди посетителей этого дома бывали и такие, которые говорили с нечеловеческими сущностями или влюблялись в давно умерших незнакомых людей.

— Друг так друг, — решил не спорить Синди. — Но он когда еще вернется, а пока надо как-то жить. Так что с Фредди поговори.

Мартин вздохнул и кивнул. Он снова начал было скатываться в уныние, но вдруг встрепенулся.

— Саймон же не знает, где я! Можно я отправлю сообщение с твоего комма? У меня нет своего…

— Валяй, — кивнул Синди. Чем бы дитя ни тешилось…

Мартин взял комм, сосредоточенно покусал губы и что-то быстро напечатал. Синди ждал сигнала о том, что сообщение не проходит, и готовился объяснять, что так иногда бывает.

«Доставлено», — мигнул экран.

— Я не знаю номер его личного комма, так что отправил на домашний, — пояснил Мартин. — Приедет — получит…

— Ага, — отозвался Синди, раздумывая, кому же гость только что отправил сообщение. С его комма, что характерно… — Давай ложиться, что ли. Поздно уже.

Мартин кивнул. Его снова стало немного потряхивать, и Синди не вернулся в гамак, проведя ночь рядом на спальнике с новым знакомым и крепко его обнимая, чтобы Мартин не чувствовал себя одиноким.

После их разговора Мартин стал немного более общительным. Он уже не так стеснялся, начал говорить громче и даже иногда улыбаться. Он по-прежнему старался не попадать в центр внимания, легко смущался, но уже не казался таким несчастным и забитым. Понемногу он стал брать на себя часть домашних дел. Например, уборку. Мартин оказался тем еще чистюлей, и друзья с удивлением следили, как постепенно преображался хаос, который царил в их доме.

— Ты тут языком все мыл, что ли? — с изумлением спросил однажды Синди, зайдя на сверкающую кухню.

Мартин, конечно, смутился.

— Нет… Просто решил прибрать немного…

Зато ни к чему, кроме уборки, на кухне его было подпускать нельзя. У Мартина оказался прямо-таки антиталант к готовке, с которым могла сравниться только неспособность к этому делу Фредди. Поэтому от плиты Синди его решительно оттеснил, да Мартин и не настаивал, прекрасно понимая: результатами дела его рук людей кормить нельзя. Зато он часто мыл посуду и бегал за продуктами. В общем, по всему выходило, что семейство получило в свои стройные ряды нового члена.

А вот в поисках работы ему не везло. Мартин исправно просматривал объявления, бегал на собеседования, но то ли из-за манеры себя вести, то ли из-за невезения, места не получал. Он явно стеснялся того, что вынужден брать деньги у Фредди и других, и старался отрабатывать их хотя бы домашними делами. Кроме того, время от времени он повторял, что все вернет, когда Саймон снова будет в городе. Синди опасался, что появление лидера «Черной Луны» стало для Мартина навязчивой идеей, и когда Саймон Блик вернется, а чуда не случится, новый друг впадет в депрессию. Однако гастроли группы продолжались, продолжались и рассказы Мартина.

— Он ведь знает, что я в Анатаре, — говорил он как-то, сидя на подоконнике на кухне и болтая ногами, пока Синди возился с ужином. — Брайан… Брайан переехал в прошлом году, и нового адреса я не знал. Вот и пошел к Саймону. Он в шоке был, конечно… Я у него день провел, новый адрес узнал и к Брайану поехал…

При упоминании о бывшем любовнике он все еще запинался и грустнел, но хотя бы не впадал в мрачное настроение на весь день.

— Ты мне его напоминаешь, — продолжал Мартин.

— Брайана? — чуть не поперхнулся Синди.

— Да нет, Саймона.

— Я польщен, — пробормотал Синди, пробуя суп и пытаясь понять, нужны ли еще приправы. Он решительно не знал, что общего может быть у скандальной рок-звезды и у него, танцора в дешевом клубе. Внешнее сходство тоже отпадало: судя по фото в сети, Саймон был загорел и беловолос, так что Синди скорее напоминал его негатив.

Домашние отнеслись к рассказам Мартина, как и Синди, — без особого доверия. Походило, что побитый жизнью парень придумал себе знакомство с певцом, как дети придумывают воображаемых друзей. И хорошо еще, что выбрал недавно появившегося на сцене Саймона, а не кого-то из знаменитостей галактического масштаба. Только Джу отнеслась к известию об этой странной дружбе с воодушевлением. Она обожала «Черную Луну» и не раз говорила, что их песни в полной мере отражают реальность.

— Ты меня познакомишь? Познакомишь ведь? — теребила она Мартина. Тот с улыбкой соглашался. При упоминании Саймона Блика он вообще часто улыбался, так что Синди не был уверен, что расставание с грезами пойдет ему на пользу. Другие считали иначе.

— Зачем ты к нему лезешь с этим знакомством? — спросил однажды Тим у Джу. — Ты думала, что будет, когда вскроется правда?

— Скучный ты человек, Тим, — отмахнулась Джу. — Ты даже на миг не можешь себе представить, что это может быть правдой! У Блэка нахватался его цинизма?

Тим пожал плечами и отстал от нее. Однако в реальности рассказа Мартина по-прежнему была уверена только Джу.

Больше всего Синди любил отдыхать в утренние часы, когда его друзья расходились по делам, а он, ведущий ночной образ жизни, возвращался с работы и падал спать. Вот и сейчас танцор пришел домой и, даже не переодевшись, только смыв боевую раскраску, забрался в гамак и собрался хорошенько выспаться.

Стоило ему задремать и уже начать смотреть первый сон, как в дверь позвонили. Синди, вырванный из блаженного состояния, тихо зарычал и отправился в коридор.

«Если это Тим опять что-нибудь забыл — убью!» — подумал он, открывая.

Однако за дверью оказался не Тим. В подъезде царила темнота, и в ней Синди кое-как разглядел силуэт высокого мужчины в шляпе.

— Дурь здесь? — спросил незнакомец.

— Таким не балуемся, — отрезал Синди и попытался захлопнуть дверь, но незваный гость ловко придержал ее ногой. Синди уже в панике огляделся, думая, чем можно ударить настырного наркомана, который был его выше и шире в плечах, но тут незнакомец пояснил: