Мне вдруг вспомнился тот полицейский, что развернул нас на тракте. Он что-то про внутренние войска говорил. Мол, приедут и порядок наведут. Видимо, им сверху так сказали, дезинформировали, а на самом деле хотели просто запереть людей в ловушке и накрыть всех сразу. Да уж, мента жаль, мне он показался хорошим человеком. Откуда такие вообще в наших органах берутся? А ведь встречаются время от времени честные и бескорыстные сотрудники. Ума не приложу, чего им стоит сохранение своих принципов в таких глубоко аморальных структурах.

Наше поколение, повально увлекающееся играми и книгами о ядерной войне, постапокалипсисе и нападениях зомби словно бы готовилось к подобной ситуации. Нет, я и сам любил в что-нибудь этакое поиграть. Мне казалось забавным бродить по заросшей деревьями Припяти, отстреливаясь от кровожадных мутантов, или скакать по руинам европейских и американских мегаполисов. Все это было таким далеким и невероятным, и только потому интересным.

С другой стороны, сейчас я был даже благодарен разработчикам игр и голливудским умельцам, которые в погоне за кассовыми сборами тоже любили поднажать на пост-апокалипсис. Они не только развлекали нас на совесть, но еще и внедрили в наше подсознание мысль о том, что конец света вполне может случиться. При чем не обязательно конец света глобальный, он может охватить и какой-то конкретный регион, это не так уж важно. Важно было лишь то, что я уже, в общем-то, поверил и даже в какой-то мере принял услышанную от Тараса Тимофеевича страшную правду. Что ж, теперь надо ждать, когда вернутся Леха и Семен и составлять план дальнейших действий. И никаких промедлений, ибо в ближайшие дни только постоянное движение может сохранить нашу психику.

4. Вести с Востока

Томаш протер слипшиеся глаза и неторопливо приподнял гудящую голову, чтобы посмотреть на часы. Виски тут же отозвались болью, но он стерпел, стиснув зубы. Ого, почти два часа дня. Да уж, неплохо вчера было у Алана. Мать, конечно, вечером опять заведет свою песню, но ведь пятница на то и пятница! И вообще, он честно ищет работу, и нет никакой вины Томаша в том, что она, работа, никак не находится. Нет, ну он, конечно, мог бы пойти поработать сторожем на складе или потаскать ящики в порту, но уж лучше плевать в потолок, чем заниматься такой хренью. Как ему говаривал один из более старших товарищей по фанклубу — если однажды согласишься на мало, никогда не получишь много, а нормальные пацаны никогда не будут довольны малым.

Добравшись до ванной, Томаш жадно припал губами к прохладному крану. Он ощущал такую жажду, что, казалось, был готов высосать всю воду из городского водопровода. Наконец, напившись, он посмотрел на себя в зеркало. Да уж, ну и видок, как у алкоголика со стажем. Не стоило так смело мешать пиво с водкой, хоть башка бы сейчас была полегче. Под глазами залегли мешки, вся морда лица распухла. Черт, почему-то каждое новое похмелье ощущается болезненнее, чем предыдущее.

Нащупав в кармане куртки помятую сигаретную пачку, Томаш заглянул внутрь и изрядно огорчился — последняя… Черт, скоро придется тащиться на улицу. Кстати, какая вообще сегодня погода?

Томаш выбрался на небольшой аккуратный балкончик, чиркнул зеленой спичечной головкой и с наслаждением вдохнул в себя едкий сигаретный дым. Он любил прикуриваться от спичек, было в этом что-то эдакое, гангстерское, что ли. Томаш ведь не какой-нибудь фраер напомаженный, все-таки, а человек, мало-мальски известный в своем районе, который как раз эту минуту раскинулся перед ним во всем своем великолепии.

Повсюду были типовые пятиэтажки, появившиеся здесь во времена позднего коммунизма. Правда, от своих серых и полуразваленных российских сестриц польские «хрущевки» отличались в значительно лучшую сторону — после вступления Польши в Европейский Союз их отремонтировали, а также покрасили в приятные глазу цвета изнутри и снаружи. Больше того, здесь даже не пили пиво ни во дворах, ни в подъездах, которые стали чистыми, светлыми и безопасными. Хотя Томаш совсем не возражал бы, если б в дождливый денек можно было присесть с ребятами прямо на лестничной клетке. Ну а что? Он тоже тут живет, и, значит, право имеет поступать так, как ему вздумается.

Видел Томаш и небольшую станцию городской электрички — СКМ (SKM — Szybka Kolej Miejska, Скорый Городской Поезд) — сквозь которую то и дело проходили следующие в оба направления поезда. Вот сине-желтые вагоны замерли напротив платформы и с шипением разъехавшихся дверей выплюнули из себя людей, которые торопились ступить ногой на бетон — между подножкой вагона и краем платформы всегда был зазор, поэтому поломать ногу, оступившись, было очень легко.

Наконец, все желающие вышли, и настал черед тех, кто хотел войти в поезд. Таких пассажиров набралось совсем немного, а вот ближе к вечеру, через два-три часа, в СКМ, возможно, будет не протолкнуться. Все попрутся в центр, в Старый Город, выгуливать своих красоток.

Погода была хорошей, и Томаш уже не имел ничего против того, чтобы сходить в магазин за пачкой «Лаки Страйк». Только надо немного посидеть на «Фейсбуке», полистать новые фотки знакомых девиц, а заодно проверить, как там приятели — наверняка все сейчас такие же придавленные.

Стартовая страница бразуера показывала последние новости. Томаш давно уже собирался поменять ее на что-нибудь поинтереснее, ибо изменения стоимости акций и прочая лабуда его не слишком волновала. Но в этот раз его взгляд задержался на одном из прямоугольных новостных хабов — новости из России, причем с пометкой «срочные».

— Ого, — воодушевился Томаш. — Это мы почитаем.

Журналист, имя которого Томашу ни о чем не говорило, в свойственной польской прессе манере описал последние события. Оказалось, что в каком-то маленьком городке (ничего себе маленький, больше полумиллиона человек!) неизвестные лица совершили теракт с помощью то ли биологического, то ли химического оружия. В общем, кацапы полегли от непонятной и быстро распространяющейся болезни — число жертв стремительно росло и уже приблизилось к двум сотням. Чудеса, что за начало дня!

Томаш ощутил приятное нервное возбуждение, даже головная боль куда-то исчезла. Такой информацией было необходимо с кем-то поделиться, и чем скорее, тем лучше. Он взял в руки телефон и набрал своего лучшего друга, Павла.

— Хэй, Француз!

— Томек, мать твою, какого художника ты так орешь? — прохрипел собеседник. — У меня в башке похоже нефтяную скважину бурят.

— Ты сейчас офигеешь, Француз, — довольно улыбнулся Томек. — Зайди в Сеть и почитай, что у русаков творится. Тебе полегчает, поверь.

— Чего?

— Мозги включи, Француз. Зайди, говорю, в Интернет и почитай новости.

Томаш нажал «Разъединить» накинул куртку и отправился на улицу — сигареты сами себя не купят и домой не поднимутся. Насвистывая любимую мелодию, он спустился до первого этажа, где встретил самую склочную старуху в доме, пани Ядвигу.

— Что, пани, наказал Бог русских? — спросил Томаш вместо приветствия. — Слышали новости?

Ядвига, возившаяся у двери с ключами — она всегда путалась и частенько пыталась открыть замок ключом от мусоропровода — подняла на Томаша глаза.

— Беда у людей, а ты…

— Не у людей беда, а у врагов, — отрезал Томаш. — Слышали, значит.

— Эх, дурачок, — покачала головой старушка и снова забренчала ключами.

Томаш вышел из подъезда, засунул руки в карманы серых спортивных штанов и зашагал к магазину. Чертовы русские, вот и ваша очередь получать по заслугам. Что же это за край такой! Общее число народов, оккупированных москалями в разные времена, наверняка превышало число, до которого мог сосчитать Томаш. Да они ж даже в своей стране оккупанты — Кавказ вон, например, заняли, и уже не отпустили, а народы Севера! Единственные книги, которые время от времени почитывал Томаш, как раз были посвящены истории — или польской, и российской, а то и совместной.

А ведь они и в Польше сидели, суки, указывали, что нам делать, а чего не делать. Еще язык свой паскудный учить заставляли, тьфу! Когда Томаш был маленьким, мама иногда пела песни на русском. Ему вроде бы даже нравилось, но потом он стал просить ее замолчать, а сейчас и вовсе выходил из себя, если из уст матери даже тихонько вырывалась одна из тех дебильных советских мелодий.